Несправедливо! Пожалуй, лишь это слово помогает задним числом кое-что объяснить и уяснить, но легче от этого не становится. Причём когда Вера пытается сформулировать, что же конкретно было несправедливо, думает она не столько о чужом поведении, сколько об устройстве жизни вообще.
Ну, во-первых, несправедливо уже то, что так долго прождав своей очереди предаться, как выразилась в своё время Анна Ахматова, «великой земной любви» и, наконец, дождавшись её, Вера ничего в ответ, кроме равнодушия и насмешки, не получила. Но это-то, кстати, самое понятное. Сэ ля ви, как говорится, она такая… Ведь чужому сердцу (как и своему) не прикажешь, а чужая душа – потёмки. Но не в этом дело! Если ещё что-то и не забыто, так на всё уже забито – и ладно.
Во-вторых, определённая несправедливость заключена в самом устройстве женского организма, ментальной его части, во всяком случае. Ну, почему в те несчастные несколько месяцев, когда решалась её судьба (на самом деле, не решалось ничего, лишь Вере так казалось), она ничегошеньки не понимала?! Ни того, что происходит, ни того, что ей со всем этим делать! Когда хочется так много всего сказать ему, когда чувства переполняют и думаешь только о том, как сделать так, чтобы он узнал всё, что есть в тебе… А при встрече вместо этого чувствовать полнейшее бессилие: мысли оставляют, язык путается в банальнейших словах… Вера уже знала, что от сильной влюблённости сразу глупеют, но то было давно, на заре туманной юности, и она уже успела забыть, как это происходит.
Но разве это не глупое устройство? Ведь не может понравиться такая женщина, какой была Вера в период своей поздней влюблённости! Тому, в кого влюблена, во всяком случае. Другим-то она нравилась! Уже отвыкшая от мужского внимания (точнее привыкшая его не получать) она пережила в те несчастные недели просто нашествие сомнительных личностей, жаждавших строить с ней серьёзные отношения. На одном чудике она даже задержалась – от отчаяния, когда поняла, что надежд нет. В общем и целом, накосячила Вера тогда, наверное, за всю прежнюю безбурную жизнь!
Зато теперь, когда давно сожжены не только мосты и корабли, а даже пристани, Вера всё видит ясно и чётко, как опытный лаборант, смотрящий в микроскоп на знакомый препарат. Видит, что нет смысла стремиться нравиться тому мужчине, которому ты не нужна. Видит, что нельзя приказать даже своему сердцу, а потому не стоит от неразделённой влюблённости тут же кидаться в объятия первому встречному.
В-третьих и в-последних, самая обидная несправедливость в том, что она опять оказалась в смешном положении. На работе одна приятельница процитировала как-то няню… не помним чью, кажется, Агаты Кристи (без намёка на Верин случай – о своей жизни Вера привыкла не трепаться, и даже в их женском коллективе это уважают): «Если мужчина улыбнулся тебе или даже приветливо поздоровался, это ещё не значит, что ты выйдешь за него замуж и нарожаешь ему кучу детей». Вот оно как! С тех пор Вера часто натыкается на подобные советы, которые жизнь и Господь Бог, очевидно, решили ей подбрасывать в воспитательных целях. Мужчина – это-де прежде всего личность, друг, товарищ, гражданин, коллега, добрый сосед и пр., а всё, что помимо… нет, не от лукавого, но раньше времени не следует на это внимание обращать.
Но Вера-то всю жизнь преимущественно именно так и жила! Ей всегда не удавалась долгая и глубокая дружба с девушками, во всяком случае, в школе было так. Не интересно было с ними как-то. Зато друга среди молодых людей ей завести хотелось. И такие друзья периодически возникали. В начале всё было прекрасно: общие темы, длинные разговоры, звонки и смс-ки, даже совместные походы – то в парк, то на концерт (причём Верка настаивала, чтобы билеты по очереди покупать – «мы же друзья»). А конец всегда был один: безнадёжная грусть в глазах и попытки объяснения с его стороны и глубокое чувство вины с её. В самом деле, как нехорошо! Оказывается, подруга, ты кормила парня ложными надеждами, дурачила, проще говоря…
К 24-м Вера уже отчаялась встретить «бескорыстную дружбу мужскую» и прекратила попытки. Последний такой «друг» (им, надо отметить, она очень дорожила, потому и захотела удержать – как друга) не смог вынести «дружбы» достойно и зло прикололся над ней, выставив посмешищем перед своими друзьями. Вера была неприятно поражена, но обиду преодолела. Он ведь обижен и страдает куда больше – у него сердце разбито! Нашла силы и мудрости первой попросить прощения перед расставанием. А за урок была даже благодарна: усвоила раз и навсегда, что чужие чувства надо щадить и не сдабривать горечь неразделённого чувства пилюлями дружеского участия.
Теперь ситуация была полностью противоположной. И Вера ощутила, что теперь она имеет право хотя бы на трагическую позу. Как-никак обманулась в своих лучших ожиданиях! Только те немногие люди, которые Верину историю всё-таки узнали, так не думали. «Из-за чего беда? Что было между вами? Ничего! Даже телефон твой не взял? Просто общались? Верочка, эх, когда ты изменишься? Тебе сколько лет вообще? И почему ты решила, что тобой интересуются серьёзно? Очевидно же, что мужчина вообще по другому вопросу подходил!»
Так что она – приземлённое существо, не оценившее предлагавшейся ей чистой дружбы между мужчиной и женщиной (оказалось, такая бывает!). В общем, всё одно и то же: «Сама, дура, виновата».