Когда судьи вернулись, девушка все так же стояла посреди зала, только сейчас за спиной появились огромные крылья. Они уже зажили и светились иссиня – черным цветом в свете факелов.
- Итак, - снова обозначил судья, - Вы знаете, зачем вас привели сюда и в каком преступлении вас обвиняют? – спросил Кир.
- Не имею понятия, - ровным голосом произнесла девушка, смотря ему в глаза.
- Раз так, посмотрите эти видеоматериалы.
Мужчина указал на голографический экран, возникший посередине зала, над головой у всех присутствующих.
На первой записи было то, как она попала в серебряный капкан во время первого боя и стоящий рядом Эван произносил: «Пожалуй, я отсрочу время твоего убийства, чтобы твоя смерть не была глупостью. Хочу победить тебя в честном бою. Ты достойный соперник». На второй уже она сама говорила, что не будет затевать боя с уже раненым противником, так как это будет слишком простой для него кончиной. На третьей, как она в ярости швыряет кубок с кровью о стену, отказываясь пить ее во время обряда, во время которого убили какого – то молодого мужчину. На четвертой, что она не будет убивать ради забавы. На пятой, спасала девочку, вследствие чего ее переехал грузовик и ее схватил Эван. Последняя запись заключала в себе разговор с Германом. Изображение исчезло, и судья продолжил:
- Что вы на это скажете?
- Ничего, - ответила Ева спокойно, и среди судей раздался возмущенный ропот, - О первых двух лишь то, что это закон честного поединка и все, - пожала она плечами.
- Мы – вампиры. Мы должны улавливать любой момент для убийства! – вскрикнул он, - Честность здесь не играет роли!
- Может быть для Вас, Кир, и нет, но для меня это важно, - гордо сказала она.
- Молчи! – рявкнул он, - Молчи! Ты знаешь, что все, что мы видели, Клан расценивает как предательство?!
- Вы прекрасно знаете, что я верна Иудам, - спокойно ответила она.
- Врешь! Ты неверна даже самой себе!
- Да как вы можете думать такое обо мне?! – в ярости вскрикнула Ева, - Я никогда не позволяла никому даже притронуться к себе!
- Врешь! Опять врешь! Доказательство всему твой внешний вид вчера ночью!
- Это все злые козни! Я вообще не понимаю, как из этого любительского кино можно высмотреть предательство!
- Оскорбление в адрес судей это самое худшее в поведении вампира!
- Говорите это другим, а не мне! – рявкнула она, потеряв терпение от этого балагана.
- Ты не пьешь кровь! Не убиваешь! Спасаешь этих никчемных сволочей, что охотятся на нас! – судья привстал с высокого помоста.
- Я не нахожу забавы в убийствах, а человеческая жизнь такая же, как наша – тоже ценится, - ядовито и тихо произнесла она, глядя красными глазами, полными ненависти, - А что касается крови… Она кажется мне слишком пресной…
- Предательница! – завопил судья, тыча в нее пальцем. Все остальные встали и зашептались, - Отныне ты изгой для Клана Иуд так же, как и для этого города! Мы запрещаем тебе являться сюда! Вон! Вон из наших рядов! Раз людская кровь для тебя – вода, так будешь питаться кровью крыс и диких животных! Отныне, - заключил он приговор, - Мы открываем охоту на тебя!
- Вы меня не поймаете, - сухо сказала она, издевательски ухмыльнувшись.
Обессиленная и замученная бесконечным отбиванием атак, девушка плелась по лесу, то и дело спотыкаясь и оскальзываясь на прогорклой осенней листве. Уже четыре ночи она только и делала, что уходила от погони и отбивалась от своих. Пока что у нее все получалось. «Скоро потеряют счет жертвам…» - думала она, сардонически скалясь.
Четверо суток она держалась, не употребляя те крохи порошка, который заглушал ее чувство голода. О том, что можно не пить кровь, держась за счет него, она узнала совершенно случайно, охотясь в одном из ночных клубов на одного из Клана Полнолуния.
От голода перед глазами возникла красная пелена и горе тому, кто попался бы ей на пути. Шатаясь и еле передвигая ноги, глядя на любую живность, она ничего не видела, кроме пульсирующих артерий и вен. Она видела птиц, сурков и белок своим зрением и ее зубы сводило от боли.
Девушка чувствовала, что еще немного, и она сорвется: ее тошнило, а тело пронизывала ломка. Мысли Евы были только об одном: найти укрытие и переждать ночь, употребить волшебный порошок, чтобы унять голод. Она остановилась и облокотилась на дерево, но тут же услышала шорох. Подняв взгляд, она ничего не увидела в инфракрасном спектре, но собрав силы и взглянув обычным зрением, увидела силуэт. Подойдя ближе, вампирша узнала его.
- Наконец – то я тебя нашел, - сложив руки на груди, произнес Эван медленно.
- Отвали, Эван. Можешь убить меня, мне все равно, - заплетающимся языком сказала девушка и, помедлив, прошла мимо. Брови парня удивленно поползли вверх, и он повернулся за ней, глядя в ее удаляющуюся спину.
- Эй! Так нечестно! На тебя охота! Я хочу боя!
- Ну, так, бей… - обессилев, ответила она, - Я не буду… не… буду… - в последний раз покачнувшись, она упала в кучу прошлогодней листвы.
Девушка очнулась в темном гроте. Вокруг было тихо, лишь капли воды, сочившиеся из – под пласта земли, со странным «бульк!» били по камням. Она посмотрела на часы: 22:30. Она чувствовала себя странно: жажда притупилась и даже кое – какие силы удалось восстановить. Встав, она покачнулась и поняла, что, возможно, новую атаку ей не отбить. Иуды уже должны были выйти на охоту и искать ее. Ева встряхнулась, и тут же из ее кармана выпало что – то мягкое. Нагнувшись, она увидела пакет с донорской кровью. Она нахмурилась: что было до того, как она пришла в этот грот? И как пришла, успев до рассвета?
Взбодрившись, что у нее есть союзник, который верит ей, она положила пакет в карман и на всякий случай приняла порошка, сожалея, что осталось только на раз. Но что будет дальше, она старалась не думать. Донорскую кровь она тоже не признавала. Ева вышла из грота. Были сумерки, и ветер доносил ароматы города, где она потеряла все.
Медленно она двинулась прочь от городской суеты, борясь с искушением вернуться. Она так и не могла догадаться, кто донес до судей эту околесицу и кто предал ее, кто лишил всех благ. Предатель ведь так и остался в Клане и наверняка подставит кого – то еще. Что же она такого сделала? Какую представляла угрозу? И как ей докопаться до истины?
Еще через три ночи пути она вышла на лесную дорогу и направилась на север. За все это время она не встретила ни души, но чувствовала, что за ней следят. «Охотники, - учуяла она, - И не устали ее шататься за мной? Чего выжидают? Не нападут? Не убьют? Ждете, пока я совсем выдохнусь? Ха! Не дождетесь! Я лучше встану под рассвет, чем сдамся!»
Идя по дороге, окруженной непроходимой чащей, она все вспоминала свою жизнь, но у девушки было такое ощущение, что какой – то обрывок прошлого выпал из ее памяти. Это было странным: ведь вампиры при обращении вспоминают даже то, что забыли когда - то. Какая – то странная волна горечи и одиночества, связанной с потерей чего – то важного для нее захлестнула тупой душевной болью. Ева горько улыбнулась: «Я же вампир, у меня нет Души… Даже если и раньше была…»