Сирота
Бабка воспитывала Ритку одна. Мать Ритки умерла, когда мы учились в первом классе. Хорошо помню большую перемену, когда Ритка утянула меня за руку в темный угол коридора:
— Ты умеешь хранить секреты?
— Да, — неуверенно сказала я.
До этого времени никто и никогда не доверил мне ни одной тайны, но я была в себе уверена.
— У нас дома гроб стоит!
— ….!?
— А в нем моя мама. Бабушка говорит, что она спит. Но я знаю, что она умерла.
— Умерла?
— Да. Моя мама вчера умерла. Не говори никому. Бабушка не велела.
— Почему?
— Она сказал, что меня, сироту, теперь все жалеть будут. А нам жалости не надо.
Я на ватных ногах вышла в мутный от пыли солнечный свет школьного коридора. «У Ритки умерла мама…». Это был первый человек в моей жизни, которого я знала и который умер.
Хорошая девочка
Бабка воспитывала Ритку в строгости: ни помады, ни косметики. Из «дамского» только простенькое колечко, духи и колготки. Про последние, бабка уверенно говорила: «Лучше, девочки, морщины на лице, чем на колготах…». Мы, 15-летние, согласно кивали этому спорному утверждению. Вечно сползающие колготы сразу же хотелось подтянуть.
Гулять Ритке разрешалось строго до 21:00. Исключением мог стать театр, но не концерт. И каждая наша попытка сдвинуть «режим» хотя бы на час, неизменно заканчивалась полным провалом, рюмочкой корвалола для бабки и Риткиными слезами.
Мы знали друг про друга все. Почти...
Мы ходили в одну музыкальную школу, жили в одном доме, учились в одном классе: мы знали друг про друга все. Но однажды…
— Тань, а как ты думаешь, бывает одна любовь на всю жизнь? — Ритка медленно и мягко вела ветошью по крышке старого рояля.
В тот день мы дежурили по залу и сцене: наводили чистоту перед отчетным концертом младшей группы. Вопрос гулко скатился со сцены и растворился где-то над последними рядами темного зала.
— Не знаю… Наверное… А что? — я сосредоточенно оттирала жвачку с ручки кресла № 27 в 5-ом ряду. — В книжке прочитала?
— А ты никому не скажешь?
— Не скажу, — пробурчала я. Жвачка не поддавалась, крепко держась «за место».
— Я, кажется, влюбилась. По-настоящему. На всю жизнь.
От неожиданности я плюхнулась на соседнее 26-е место и, горестно скрестив руки, спросила, глядя из темного зала на сцену:
— Когда успела?
Наверное, в тот момент, я больше всего напоминала Риткину бабку…
Продолжение: «Ты умеешь хранить секреты?» Первое и последнее свидание
