Итак, вот он, Баграм! И родной ИЛ-76 виден, до него рукой подать, НО! На втором моджахедском блок-посту нас не хотят пропускать! Наш сопровождающий, паренек с АК-7,62 и переводчик Нарзулло ведут ожесточенную перепалку с их командиром… И тут я с ужасом вижу, что ИЛ-76 начинает движение… всё пропало, наш единственный шанс вырваться из Афгана не просто тает на глазах, его уже нет. Но Восток – дело тонкое, две 100-долларовые купюры, и нас пропускают! Но самолет-то уже движется, еще пока медленно, по «рулежке», но движется. Остается план «Б» - «Жигулями» перекрыть ему путь к ВПП и начать переговоры с летчиками. Они же наши, вдруг получится?
С визгом шин влетаем на аэродром, и тут происходит первое чудо… По бетонной дорожке шагает знакомая фигура в российском камуфляже, руки в карманах бушлата. Я его сразу узнал – это был генерал Востротин, герой первой Афганской войны и участник многих наших передач. Подлетаем к нему. «Валерий Александрович! – кричу я – вы можете нас спасти!!!». Он, конечно, узнал меня не сразу, но я вкратце объяснил ему, что нам надо, и он сориентировался моментально. «Домой? Ну, выгружайте шмотки из машины».
И тут произошло второе чудо. Вы только представьте себе ситуацию: война, Баграм, окруженный морской пехотой США, российский генерал, группа оборванцев с камерой и аппаратурой, и ИЛ-76, который медленно движется в нашу сторону. Востротин выходит к краю «рулежки», взмахивает рукой, и огромный транспортник останавливается (как тачку поймал).
И сразу третье чудо. Отодвигается окно кабины пилотов (не знаю, как оно называется) и выглядывает пилот. Востротин: «Надо журналистов в Москву доставить». Пилот: «Наши?». Востротин: «Да». Пилот: «Поехали». Открывается дверь транспортного отсека, нам сбрасывают веревочную лестницу, и мы со всей аппаратурой карабкаемся вверх.
О том, что было дальше – в следующем выпуске.