Лука быстро шёл по узким улицам города. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо, однако разномастные головные уборы людей вокруг позволяли не привлекать внимания. Мужчина торопился на встречу с очередным заказчиком, не забывая профессионально замечать всё происходящее вокруг.
Толстяк-торговец считает ворон и совсем не следит за своим кошельком. А щеголеватый дворянские наоборот, в свой не только вцепился, но ещё и шпагой прикрыл, всем ворам на устрашение. Вдова у окна хлебной лавки считает медяки, пытаясь наскрести на ужин своим детям.
Лука слегка задел женщину плечом, извинился и скорее ушёл, пока та не обнаружила в своём кармане несколько непонятно откуда взявшихся золотых монет. Мужчина хоть и был вором, никогда не грабил нищих, и без того обездоленных людей. Никогда. Кроме одного раза.
Потеряв брата, десятилетний Лука пытался выжить как мог. Он пытался наняться подмастерьем к какому-нибудь ремесленнику, но ему отказывали, говоря, что он слишком мал. Пытался чистить прохожим сапоги, но обрюзгший, вечно пьяный старик-чистильщик несколько раз ловил его и жестоко бил, пообещав в итоге убить нахального "конкурента"
Со смерти брата прошел месяц. Лука ел то, что находил на свалках или, что кидали сердобольные горожане. В тот вечер он не нашел ничего. Как и в предыдущий. Почти теряя сознание от голода, Лука брёл по вечернему городу. Проходя мимо церкви, он увидел старика-калеку. Мальчик знал, что у попрошайки не было ноги — потерял на войне.
Старик вынул из-за пазухи совсем маленький, не больше двух пальцев, кусочек хлеба. Положил его перед собой на колени и закрыл глаза читая молитву. Лука сам не понял, как он это сделал. Мгновение назад он стоял за углом, наблюдая и вот уже несётся обратно за угол, лихорадочно запихивая в рот кусочек дешёвого грубого хлеба.
Старик закончил молитву и открыл глаза. Хлеба не было. Слезы потекли по морщинистым, изъеденным ветрами щекам. Калека метался по ступеням церкви на четвереньках, плача и бестолково размахивая культёй. Зрелище было отвратительным, но при этом, оторваться от него было невозможно.
Стоя за углом, Лука видел как сотрясаются от плача плечи голодного калеки. Слышал плач полный боли и обиды. Видел, слышал и мучительно сгорал от стыда. Ведь у него есть и руки и ноги. Он молод. Может работать. И отобрал последнее у умирающего старика.
В тот вечер мальчик поклялся себе, что никогда ничего не возьмёт у обездоленных судьбой. Как бы плохо не было ему самому, но он сможет справиться с этим.
С того дня, воровство стало кормить маленького сироту. Но, будучи верным своему обещанию, мальчик срезал кошели только у хорошо одетых, ничего не знающих о нужде. Пока однажды не попался.
Поймавший его за руку в своем кармане мужчина оказался мастером-вором. К худу ли, к добру ли, но он не отдал Луку страже. А забрав к себе, стал обучать своему ремеслу. Лука быстро учился, уже спустя месяц вскрыв свой первый замок. За что был отодран за уши. Потому что замок этот был от буфета, а мастер всегда говорил, что брать у своих как и работать рядом со своим домом нельзя.
В двенадцать лет наставник впервые взял Луку на дело. Их целью стал большой летний особняк градоправителя. Мастер пристально смотрел, как Лука взбирается на высокий забор, как успокаивает собак, бросившихся к нарушителю приготовленным заранее снотворным. Псы проспят ровно два часа — более чем достаточно, чтоб зайти, взять что нужно и выйти. Воспитанник ловко вскрыл замок — возился немного дольше, чем нужно, но он ещё не мастер.
Пустые комнаты хозяев особняка были убраны на зиму. Круглый год в особняке жили только поддерживающие порядок слуги. Мужчина и юноша скользнули в первую дверь. Спальня. Шкатулка с драгоценностями вызывающе блестела пузатыми боками на трюмо. Вторая спальня. Кабинет. Они брали только мелкие дорогие предметы, которые так просто сбыть на черном рынке.
Мужчина вынырнул из воспоминаний подойдя к дубовым дверям таверны. Заказчик ждал на втором этаже. Лука открыл протяжноно заскрипевшую дверь и кивнув хозяину за стойкой сразу поднялся на верх. Уведомитель проводил его взглядом и вернулся к протиранию кружек.
Лука быстро шёл по узким улицам города. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо, однако разномастные головные уборы людей вокруг позволяли не привлекать внимания. Мужчина торопился на встречу с очередным заказчиком, не забывая профессионально замечать всё происходящее вокруг.
Толстяк-торговец считает ворон и совсем не следит за своим кошельком. А щеголеватый дворянские наоборот, в свой не только вцепился, но ещё и шпагой прикрыл, всем ворам на устрашение. Вдова у окна хлебной лавки считает медяки, пытаясь наскрести на ужин своим детям.
Лука слегка задел женщину плечом, извинился и скорее ушёл, пока та не обнаружила в своём кармане несколько непонятно откуда взявшихся золотых монет. Мужчина хоть и был вором, никогда не грабил нищих, и без того обездоленных людей. Никогда. Кроме одного раза.
Потеряв брата, десятилетний Лука пытался выжить как мог. Он пытался наняться подмастерьем к какому-нибудь ремесленнику, но ему отказывали, говоря, что он слишком мал. Пытался чистить прохожим сапоги, но обрюзгший, вечно пьяный старик-чистильщик несколько раз ловил его и жестоко бил, пообещав в итоге убить нахального "конкурента"
Со смерти брата прошел месяц. Лука ел то, что находил на свалках или, что кидали сердобольные горожане. В тот вечер он не нашел ничего. Как и в предыдущий. Почти теряя сознание от голода, Лука брёл по вечернему городу. Проходя мимо церкви, он увидел старика-калеку. Мальчик знал, что у попрошайки не было ноги — потерял на войне.
Старик вынул из-за пазухи совсем маленький, не больше двух пальцев, кусочек хлеба. Положил его перед собой на колени и закрыл глаза читая молитву. Лука сам не понял, как он это сделал. Мгновение назад он стоял за углом, наблюдая и вот уже несётся обратно за угол, лихорадочно запихивая в рот кусочек дешёвого грубого хлеба.
Старик закончил молитву и открыл глаза. Хлеба не было. Слезы потекли по морщинистым, изъеденным ветрами щекам. Калека метался по ступеням церкви на четвереньках, плача и бестолково размахивая культёй. Зрелище было отвратительным, но при этом, оторваться от него было невозможно.
Стоя за углом, Лука видел как сотрясаются от плача плечи голодного калеки. Слышал плач полный боли и обиды. Видел, слышал и мучительно сгорал от стыда. Ведь у него есть и руки и ноги. Он молод. Может работать. И отобрал последнее у умирающего старика.
В тот вечер мальчик поклялся себе, что никогда ничего не возьмёт у обездоленных судьбой. Как бы плохо не было ему самому, но он сможет справиться с этим.
С того дня, воровство стало кормить маленького сироту. Но, будучи верным своему обещанию, мальчик срезал кошели только у хорошо одетых, ничего не знающих о нужде. Пока однажды не попался.
Поймавший его за руку в своем кармане мужчина оказался мастером-вором. К худу ли, к добру ли, но он не отдал Луку страже. А забрав к себе, стал обучать своему ремеслу. Лука быстро учился, уже спустя месяц вскрыв свой первый замок. За что был отодран за уши. Потому что замок этот был от буфета, а мастер всегда говорил, что брать у своих как и работать рядом со своим домом нельзя.
В двенадцать лет наставник впервые взял Луку на дело. Их целью стал большой летний особняк градоправителя. Мастер пристально смотрел, как Лука взбирается на высокий забор, как успокаивает собак, бросившихся к нарушителю приготовленным заранее снотворным. Псы проспят ровно два часа — более чем достаточно, чтоб зайти, взять что нужно и выйти. Воспитанник ловко вскрыл замок — возился немного дольше, чем нужно, но он ещё не мастер.
Пустые комнаты хозяев особняка были убраны на зиму. Круглый год в особняке жили только поддерживающие порядок слуги. Мужчина и юноша скользнули в первую дверь. Спальня. Шкатулка с драгоценностями вызывающе блестела пузатыми боками на трюмо. Вторая спальня. Кабинет. Они брали только мелкие дорогие предметы, которые так просто сбыть на черном рынке.
Мужчина вынырнул из воспоминаний подойдя к дубовым дверям таверны. Заказчик ждал на втором этаже. Лука открыл протяжноно заскрипевшую дверь и кивнув хозяину за стойкой сразу поднялся на верх. Уведомитель проводил его взглядом и вернулся к протиранию кружек.
