Инвестировать в искусство сложно только на первый̆ взгляд. Сделать первые шаги с экспертами − легко. В этом убеждена команда LOBBY Moscow, разработавшая уникальный комплекс консьерж-услуг в области искусства. Накануне открытия основательница проекта Софья Карповская рассказала ART FLASH о том, что такое арт-эдвайзинг, почему российские имена не встретишь на FIAC, и о своём намерении обратить человечество в арт-веру.
28 января в вашем Instagram появился первый пост о запуске проекта LOBBY Moscow. Скоро состоится официальное открытие. Расскажите о вашей команде. Кто все эти прекрасные люди?
Мы начинали втроём: я, Ниссо Яхшимурадова и Кристина Етумян. До этого я работала в Orekhov Gallery, Ниссо – в Пушкинском музее, а у Кристины, помимо желания погрузиться в сферу искусства, были пространство и возможность для привлечения инвестиций.
Ближе к открытию нас становится больше. Для запуска проекта с собственным пространством, которое будет служить не только нашей рабочей зоной, но и общественной площадкой с кафе и книжным магазином, мы обратились к экспертам. За архитектурную концепцию проекта отвечает Дарья Белякова и её бюро Arch(e)Type. В качестве управляющего на запуск кафе мы привлекли Евгения Казимирова, которого вы можете знать по проекту секретного бара VODA. Сомелье − Елена Лебедева, о чьём безупречном вкусе знает вся Москва. Пиаром занимается Динара Шарлапаева − директор рекламного отдела The Art Newspaper Russia. Добавьте к ним специалиста по закупкам, юриста, бухгалтера, младших администраторов. Учитывая привлекаемых на отдельные услуги экспертов, сейчас над запуском работает порядка 15-ти человек. А мы втроём с Ниссо и Кристиной погружены во все процессы сразу.
«Каждое твоё решение – это выбор, ты чувствуешь свою ответственность, потому что твой проект − это твоё лицо».
Как вы сами попали в арт-сферу? Чем искусство так вас привлекло?
По образованию я журналист, так что мой путь к искусству был не совсем прямым. Я познакомилась с Григорием Ореховым ещё во время работы на программе «Вечерний Ургант», которую совмещала с учебой в МГУ и написанием статей для журнала об архитектуре и недвижимости Main Door. После было несколько лет работы в сфере PR в девелоперском проекте. В этот период началась моя осознанная заинтересованность архитектурой и искусством.
В разгар моего нового увлечения Григорий Орехов сделал предложение, от которого я не смогла отказаться. Так я стала помогать ему с открытием собственной artist-run галереи (самоорганизованное выставочное пространство – прим. редакции). Мне, как новичку, было непросто: на рынке искусства много серых зон и нюансов, которые человеку из иной среды не очевидны. Но Григорий замотивировал меня и убедил, что не стоит бояться допускать ошибки или делать что-то не по правилам. С самого начала у Orekhov Gallery была уникальная концепция, и мы шли своей дорогой. Но, как типичная отличница, я всё-таки не смогла отказаться от академического базиса и параллельно с работой получала образование в бизнес-школе RMA у Николая Палажченко, это дало возможность превратить «ошибки» в выверенную тактику.
Проработав больше двух лет с Григорием в Orekhov Gallery, я не могла избавиться от мысли, что формат галереи навешивает на галериста и его сотрудников ярлык «дилеров» и серьёзно ограничивает профессиональные возможности. Интуитивно я понимала, что мне близки прозрачность, лежащая в основе взаимоотношений эдвайзеров и клиентов, дальновидная стратегия, отсутствие рамок по выбору художников и комплексный подход.
«Современное искусство требует усидчивости и желания проявить любопытство, чтобы понять, что происходит. Не хочу сказать, что оно менее понятно, чем классическое искусство или искусство XX века, но, наверное, в нём тяжелее разобраться самому».
Что было самым сложным и самым страшным на этапе запуска проекта?
Страшно создавать что-то новое, когда у тебя нет ориентира, когда ты не адаптируешь какой-то существующий формат, а изобретаешь собственный, до конца сам не понимая, что получится. Концепция формировалась в процессе создания проекта. Сложности были во всём: они начинаются с момента выбора цвета визитки и заканчиваются подсчетом формул для вычисления оптимальной стоимости услуг. Каждое твоё решение – это выбор, ты чувствуешь свою ответственность, потому что твой проект − это твоё лицо.
Звучит, как какая-то грандиозная авантюра.
На самом деле нет. Это не столько авантюра, сколько желание сделать процесс проще. Есть запрос, но людям непонятно, куда с этим запросом стучаться. Происходит смена поколения коллекционеров, что невольно вносит корректировки в старые подходы. Мир стремится к прозрачности – всё можно посмотреть онлайн. Доступность и обилие информации привели к повышению спроса на консалтинг. Людям нужен совет, комплексный анализ рынка. Им не хочется поручать сопровождение сделок и документооборота личным помощникам и секретарям, весь цикл работ связанных с приобретением произведения искусства они хотят доверить единомышленникам. Именно это слово хорошо характеризует эдвайзеров. Их финансовые взаимоотношения с клиентом исключают даже гипотетическую заинтересованность в комиссии с конкретной продажи. Это позволяет выстраивать доверительные отношения как с клиентом, так и с продавцами.
Эдвайзеру важен не факт и стоимость сделки, а её качество. Когда я вижу, что подобрала человеку то, что приносит ему радость, вижу, что мы совпадаем вкусами, когда удаётся найти что-то действительно уникальное для его коллекции – это и адреналин, и вызов себе. Мне очень нравилось этим заниматься и хотелось перевести это в официальное русло. Так я и решилась сделать из своего хобби отдельный прозрачный сервис, комплекс арт-консьерж услуг.
Получается, что вы выступаете некими проводниками в мир искусства. На кого больше рассчитан ваш сервис: на коллекционеров или на новичков?
Изначальной идеей было ориентироваться исключительно на коллекционеров. Но потом, во время многочисленных брейнстормов внутри нашей команды, мы поняли, что нужно разделить сервис на два блока. Первый – для любителей искусства и для тех, кто хочет в нём разобраться. Это культурно-досуговый сервис по организации экскурсий, путешествий и отдельных ивентов. Тут нет прямой задачи, чтобы человек что-то приобрёл в свою коллекцию. Есть задача его заинтересовать, замотивировать, погрузить в искусство глубже.
Второй блок − сервисы, рассчитанные непосредственно на коллекционеров. Тут эдвайзинг − это только первый шаг. После него идут администрирование и юридическая поддержка, включающие документооборот по заключению сделки. Мы ведём архивацию документов, проводим тендеры среди логистических компаний, выбираем оптимальные предложения для клиентов. Работаем совместно с искусствоведами, которые ведут профессиональную каталогизацию приобретённой работы, как в музеях − принимают её, по сути, в коллекцию конкретного человека. Мы за систематизацию и прозрачность во всём: и в оказываемых услугах, и в том, как каталогизируется коллекция.
«Когда я вижу, что подобрала человеку то, что приносит ему радость, вижу, что мы совпадаем вкусами, когда удаётся найти что-то действительно уникальное для его коллекции – это и адреналин, и вызов себе».
Есть ещё такая услуга, как управление коллекцией. Расскажите о ней.
Любой коллекционер, конечно же, заинтересован в продвижении собственной коллекции. Поэтому мы будем связующим звеном между всевозможными институциями и частными коллекциями. С одной стороны, многие коллекционеры хотели бы, чтобы их работы принимали участие в выставках. С другой стороны, не все из них готовы посвящать нужное количество времени этой работе.
Мы хотим продвигать художников, работы которых собирают наши коллекционеры, чтобы они радовали не только их. Отчасти это некая социальная нагрузка коллекционера. Многие произведения являются настоящей культурной ценностью для России. Например, фотография, которая, к сожалению, была упущена на торгах Christie's, – полароидный снимок Рудольфа Нуреева авторства Энди Уорхола. Очевидно, что он должен быть не в Америке, а у нас. Было бы отлично, если бы эта вещь всё-таки досталась нашему коллекционеру. Он бы привёз её в Москву, и, под подходящую выставку, мы могли бы её показать.
Давайте поговорим о других ваших направлениях. Вы организуете экскурсии.
Перед нашими экспертами стоит задача рассказать про любую выставку именно с позиции коллекционирования. Это фирменный почерк повествования всех экскурсий Lobby. Но, тем не менее, на эти экскурсии может приходить кто угодно, потому что на них даётся очень большой базис исторического контекста. Так как у нас мини-группы по восемь человек, часто экскурсия переходит в дискуссию. Это делается специально: нам важно, чтобы каждый из пришедших вынес из неё то, зачем он пришёл.
Насколько я понимаю, в планах ещё и проведение образовательных лекций?
Лекции начнутся в феврале, когда мы откроем собственное пространство. Их мы будем проводить в гостиной-библиотеке: она вмещает также до восьми человек. Это будет своеобразное арт-репетиторство. Каждый сможет выбрать себе какое-то направление из представленных на сайте либо сделать запрос на разработку уникального курса специально для себя. Кто-то, например, хочет в фарфоре разобраться. Значит, мы найдём лучшего эксперта, который ему в этом поможет.
Вы также изобрели особый вид корпоративных ивентов. Коллеги сейчас что только не делают вместе: и с парашютом прыгают, и готовят, и что-то рисуют, но вот к искусству приобщаться совместно пока ещё не начали.
Я бы не стала называть нас изобретателями, но мы действительно разрабатываем программу универсального корпоративного партнёрства. Мы не клуб и не формируем какое-то сообщество единомышленников. Мы учитываем пожелания каждого конкретного клиента и пропагандируем индивидуальный подход. Что касается универсальной корпоративной программы – это, по сути, абонемент на все наши услуги разом, которые компания может купить для своих сотрудников. Наша мечта − обрести клиента, который доверит нам сформировать его корпоративную коллекцию.
«Когда я пришла в мир искусства, он был очень холодным. Мне кажется, это нерабочая модель. Незнание человека – это не повод для снобизма. Это вызов обратить человека в арт-веру».
Это актуально сейчас в России?
Скажу так, пиаром и рекламой самих себя мы в данный момент не занимаемся, но к нам уже обращаются за услугами. Современное искусство требует усидчивости и желания проявить любопытство. Не хочу сказать, что оно менее понятно, чем классическое искусство или искусство XX века, но, наверное, в нём тяжелее разобраться самому. Мы же с помощью экспертов, экскурсоводов, книг создаём оптимальные условия, чтобы клиентам было максимально комфортно переработать и усвоить этот огромный объём информации.
Сейчас стало модно говорить об искусстве, ходить на выставки, смотреть артхаусное кино. Как вы считаете, это позитивная тенденция? Раньше искусство было некой элитарной областью, а сейчас оно становится более массовым. Нет в этом никакого противоречия?
Я считаю, что противоречия нет. Чем больше вокруг создаётся шума, тем большее количество людей будет погружаться в это, и у них появится желание во всём разобраться детально. Это работает как воронка: чем шире горлышко, тем больше людей на выходе. Так что это в любом случае положительная тенденция.
Да, конечно, есть и обратная сторона, когда многие начинают считать, что они после одной лекции становятся экспертами. Именно поэтому я не претендую на то, что я эксперт. Я администратор, который смог собрать экспертов, мнению которых доверяю не только я, но и профессиональное сообщество. И поэтому, наверное, очень своевременно появление нашего проекта и подобных нам: нужно давать людям инструменты, экспертизу, чтобы они могли видеть истину.
Мы открыты ко всем, мы против снобизма. Когда я пришла в мир искусства, он был очень холодным. Мне кажется, это нерабочая модель. Незнание человека – это не повод для снобизма. Это вызов обратить человека в арт-веру.
Что вы думаете о современном русском искусстве? Топ-3 лучших художника России прямо сейчас?
Мой личный топ: Таус Махачёва и, конечно же, Григорий Орехов. С третьим художником сложнее. Я назову, наверное, трогательный проект, который произвёл на меня большое впечатление. Это Ольга Шурыгина и её «Мираж». Называя Ольгу, я хочу показать, что третье место разделяет сразу большое количество молодых художников, которые делают очень вдохновляющие некоммерческие проекты. Ольга ездила на место катастрофы Аральского моря. Она замотивировала местных жителей собрать тарелки для её однодневного перфоманса. Шурыгина собрала тысячи тарелочек и выложила их в форме пересохшего Арала, задокументировав всё на пленку. Такие арт-жесты, которые вовлекают людей и фокусируют внимание на важных глобальных проблемах, действительно меня вдохновляют.
А вообще, к сожалению, тот факт, что на больших значимых ярмарках, таких как Frieze, FIAC, Art Basel, не представлены русские имена, свидетельствует о том, что искусство в России пока находится пусть и на очень хорошем, но всё-таки локальном уровне.
Дело в недостатке мастерства или в недостатке организации?
Я думаю, всему нужно своё время. Когда у нас на стенах висели рога и копыта, в Америке люди уже приобретали предметы искусства. И если говорить опять же через призму рынка и денег, у нас, к сожалению, рынок ещё не сложился. Не сложилась благоприятная для творчества среда. С кино сейчас такая же история. У нас есть какие-то одинокие бойцы, но нет индустрии, нет всеобщей поддержки. Но потихоньку, маленькими шагами мы навёрстываем. Я считаю, что на примере Cosmoscow видно, как мы растём, растём очень стремительно. У нас всё впереди.
«Я верю в то, что Россия − это страна с невероятным культурным бэкграундом: мы все уже тут рождаемся пропитанными. У нас очень хороший фундамент»
А из зарубежных художников за кем следите?
Мне безумно нравятся Николас Парти, Джонатан Гарднер, нравится то, что делает Джон Керрин, которого привозили в галерею Гари Татинцяна. Перечислять имена можно до бесконечности. Меня впечатляют безумные site specific проекты Ричарда Серра, очень нравится то, что делает Энтони Гормли, Христо и Жанна-Клод, выставку которых я очень жду в Помпиду. Я слежу за частными фондами, такими как Fondation Carmingac во Франции, Marciano Art Foundation в Лос-Анджелесе. За границей уровень инвестиций в индустрию настолько высок, что и мастерство от этого как будто бы становится выше. Я не знаю, есть ли в этом какая-то закономерность, но мне кажется, что она есть, потому что уровень работ высочайший.
Это касается не только самих произведений, но и их обрамления и подачи. Попробуйте у нас напечатать какую-то книгу, как её задумал художник. Вам это будет сложно сделать, просто потому что наши типографии не оборудованы нужной техникой, не закупается определённая бумага. Но я вижу, как из года в год ситуация улучшается. Даже материалы, с которыми начинают работать наши художники, тоже эволюционируют. Я вижу, что есть возможности для роста – у нас очень много талантливых людей. Я верю в то, что Россия − это страна с невероятным культурным бэкграундом: мы все уже тут рождаемся пропитанными. У нас очень хороший фундамент.
И напоследок – три совета для тех людей, которые ничего не понимают в искусстве, но хотят начать в нем разбираться.
Самое главное − это насмотренность. Не пропускайте выставки в Пушкинском музее, в Третьяковке, в музее «Гараж». Следите за тем, что делает некоммерческий фонд современного искусства V-A-C. Нередко очень хорошие выставки привозят в ММОМА и МАММ. Приходите в галерею Гари Татинцяна – это моя любимая московская галерея, где выставляют художников, которые могли бы встретиться вам на Frieze, FIAC и Art Basel.
Следите за аукционами. Необязательно быть участником торгов: вы всегда можете включить онлайн-трансляцию. Тренируйте свой глаз. Есть упражнение, которое я регулярно делаю перед аукционом: выделяю свои топ-лоты, прогнозирую, за сколько они могут уйти. Чем чаще я это делаю, тем чаще мои ожидания совпадают с реальностью.
Слушайте подкасты, смотрите лекции Ирины Кулик, читайте. Сейчас столько источников для получения информации. Теория должна подкреплять ваши практические знания, но насмотренность − это самое главное, что может помочь разобраться в современном искусстве, на мой взгляд.
Оригинал публикации читайте на сайте ART FLASH
Читайте также:
Поп-арт художник Рома Манихин о начале творческого пути, полёте Маргариты и современной иллюстрации
