История нас учит только одному.
Тому, что она нас ничему не учит.
Бернард Шоу
Не люблю даже и на околополитические темы писать, но увы, увы, увы – сейчас все, что связано с правами человека, политизировано донельзя. В частности, амнистия в современной России, увы, есть акт политический, но никак не акт милосердия. В связи с чем про амнистию вспоминают совсем не для того, чтобы проявить милосердие к оступившимся. Как правило это или некий сброс пара в котле, или набор политических очков.
Давным-давно канули в Лету времена, когда царь мог помиловать пьяного солдата Орешкина, крикнувшего в кабаке о том, что плевать он хотел на Александра III.
Причем мудрость царева тогда была столько же велика, как и оперативна. Безо всякой бюрократии и не без самоиронии государь-император сразу же, как только узнал, что солдатика арестовали, повелел: «Суд прекратить, Орешкина немедленно выпустить, мои портреты из кабаков – убрать, и передать Орешкину, что я на него тоже плевал!». При этом Орешкин с тех пор мог с полным правом хвалиться, что на него сам Государь плевал. Занавес. Всем спасибо. Все свободны.
Думаю, и по этой причине тоже, власть, кроме своей божественной сакральности, была народом еще и реально почитаема, уважаема. Городовой, например, не только знал, кому и за что «можно дать в морду», а кого трогать никак нельзя, но и следовал сей неписанной субординации неукоснительно. Дворники, как правило, знали, кого можно в подворотню пустить за мзду, а кого нужно шугануть всенепременно. Как бы дико это не выглядело, но даже и эта иерархия, в числе прочего, ежеминутно поддерживала в народе веру в справедливость власти.
А ведь для русского человека закон (в лице Государя также) и справедливость связаны неразрывно. Именно эта вера в справедливость власти, может быть даже как главная причина, создает в его душе веру в необходимость почитать власть и повиноваться ей.
Даже в колониях принцип презумпции невиновности соблюдался (40 лет назад) гораздо чаще, чем в сегодняшнем «гуманном и справедливом» обществе, где можно пропасть ни за грош. В зоне, конечно, тоже можно было пропасть, но как правило за дело.
Имеющий право «карать и разрешать» в камере или бараке (вор, авторитет, положенец) вынужден был считаться с мнением коллектива, его представлениями о правде и справедливости, как вынужден был считаться с ними судья в традиционном обществе: старейшина, библейский судия и т. д. Вынося – у всех на глазах – справедливое решение, он укреплял свой авторитет. В отличие от него и судья советский (с заседателями-кивалами), и судья «демократической» России, вынося приговор, постановляя решение, устанавливают авторитет государства.
Однако в современной юриспруденции, в следствии, в суде, ни на какую справедливость нет даже и намека.
Чуть ли не на официальном уровне обозначается позиция – в суде устанавливается исключительно законность или незаконность чего бы то ни было. Только это и ничего более.
Некоторое время тому назад какой-то россиянин осмелился плюнуть на портрет Владимира Путина и получил за это 15 суток административного ареста. В оправдание себе он заявил, что не плевал, а всего лишь чихнул, но это ему не помогло.
26 августа 2019 года, до частичной смены состава Президентского совета по правам человека (СПЧ), член совета Илья Шаблинский сказал, что он и другие правозащитники попросят включить фигурантов дела о беспорядках в Москве 27 июля в проект амнистии к 75-летию Победы. Автор многих поправок к законам, смягчающих наказание, член СПЧ Андрей Бабушкин предложил при подготовке акта амнистии особо обратить внимание «на тех, кто загладил вину, причиненную преступлением, и инвалидов I, II группы».
Да, согласен, на полицейского руку поднимать нельзя. Нельзя также кидать урну в того, кто охраняет закон. Да, с полицейским нельзя разговаривать неуважительно. Но, возвращаясь к историческим параллелям, – для власти, если таковая действительно стремится к реальному уважению со стороны «народонаселения», такие вещи, как следствие и причина должны быть связаны неразрывно. Кстати, не припомню, чтобы Александр III стал выяснять и наказывать виновных в том, кто именно распорядился вывешивать его портреты в кабаках, ограничившись лишь распоряжением оные из кабаков убрать. Но это для нынешних чиновников уже математика (не наказывать за излишнее рвение), я же пока лишь про арифметику – не принимать идиотских решений, вынуждающих граждан реагировать неадекватно. А буде таковое глупое решение принято, то уметь находить в себе силы для устранения причин, устранения вредных последствий того или иного идиотизма, но не шлепков по хвостам.
Может быть и в силу этого также, кроме акта об амнистии (единственного закона, принимаемого Госдумой, формально, единолично), впоследствии еще принимается нормативный документ о порядке применения амнистии. Вроде бы этот подзаконный акт принимает Генпрокуратура, но его исполнение совершенно точно возлагается на прокуратуру по надзору. Поэтому рано обольщаться по поводу того, что, предположим, пройдет поправка о внесении в акт амнистии воинов-афганцев. Тем, кто пройдет все три чтения и голосование в Госдуме, предстоит проскочить и через сито прокурорское. Может быть и повезет…
Власть, уважая постулаты причинно-следственной связи, уважая также тех, ради кого существует, и самое себя, просто обязана задумываться над тем, ПОЧЕМУ граждане выходят на улицы и начинают протестовать.
К сожалению, происходит это далеко не всегда.
Не оправдывая бузотеров на улице, кто-то пытался проанализировать причины произошедшего? Кто-то пытался понять, ПОЧЕМУ люди пошли на явную конфронтацию с властью? Что именно подтолкнуло граждан к действиям, мОгущим повлечь проблемы с законом – деньги Госдепа или реальный душевный порыв? Думаю, если бы подобный анализ был проведен, то вполне возможны были такие результаты: у Иванова мать незаконно лишили пенсии, Петрову не платят зарплату несколько месяцев, Сидорова незаконно лишили стипендии, Кузнецова незаконно исключили из очереди на жилье. При том, что каждый из них пытался опротестовать вышеуказанный произвол в официальном порядке и наткнулся на равнодушие и хамство чиновника. И касается это равнодушно-хамское отношение властей не только «политических».
Хотя кто-то может сказать о причинах еще более очевидных. Например, о грубейших и массовых нарушениях на выборах в Мосгордуму, ставших главным триггером последовавших массовых акций. Как и то, что эти акции невозможно было нормально согласовывать. Как следствие – разгон мирных участников, применение к ним чрезмерного насилия со стороны полиции и Росгвардии.
Но логика чиновника проста и незатейлива. В том числе чиновника в судейской мантии.
И на свет появляется чудо современной российской Фемиды – формальная логика.
Почему, например, в решениях многих современных судов при рассмотрении дел о, скажем, нанесении легких телесных повреждений бездумным рефреном кочует из приговора в приговор удобно-паскудненькая формулировочка – «действуя из хулиганских побуждений»?!.
Были таковые побуждения у того или иного подследственного-обвиняемого или их не было вовсе, никого из следователей, прокуроров, судей не интересует вообще. Формулировка «критически оценивая представленные доказательства» следователем, судьей если и используется, то только для поддержания формулы обвинения.
Один мой знакомый психолог сказал, однажды: «Официоз оглупляет». Новый глава СПЧ Валерий Фадеев, в прошлом грамотный журналист (профессия интеллектуалов), говоря об обсуждаемой амнистии и о необходимости включить в текст амнистии фигурантов дела об июльских беспорядках заявил недавно: «Я против и высказывался публично, там приводят в пример амнистию 1993 года, что через год все участники были амнистированы, те, кто был в Белом доме. Я против, потому что тогда были страшные события, фактически гражданская война была, и уравнивать те страшные события с этими неприятными в Москве летом этого года, я считаю, неправильным».
Не думаю, чтобы такие воляпюки Валерий Фадеев мог позволить себе тогда, когда работал журналистом. Ибо, на мой взгляд, логика более чем странная. По логике главного, государственного, правозащитника страны получается, что Макашова, Руцкого, призывавших тогда, в 1993 году, людей к решительным действиям (в частности – к захвату мэрии и Останкино) и понимавших, что в то время многие готовы этим призывам последовать и последовавшие, понимая, что таковые действия могут закончиться кровопролитием, так вот этих «деятелей» можно и нужно было тогда амнистировать, а тех, кто вышел на улицы сейчас, для не очень умной фронды, не причинившей сколь-нибудь серьезного вреда здоровью других, этих граждан амнистировать ну никак нельзя…
К тому же расследование событий тогда, в 1993 году, предложенное уже в новой Госдуме, было прекращено в обмен на амнистию для членов ГКЧП-2. Что это, как не откровенное и вполне циничное торгашество правами человека?!.
И вот сейчас мы вновь видим, что речь идет не о правах человека, но об околополитической возне вокруг этой высокой материи. Председатель Совета по правам человека при президенте Валерий Фадеев выступил против внесения участников летних протестов в Москве в списки на амнистию, которую предполагают объявить к 75-летию Победы. Назвав при этом возможность отмены наказания за насилие в отношении силовиков «вопросом культуры».
Вот все бы ничего, только упускает Валерий Фадеев то, что культура всегда неразрывно связана с вопросами милосердия. А вопрос милосердия никак не может быть разменной монетой в политических дрязгах…