Упрямство порой может сыграть с людьми злую шутку...
- Прости, - смущенно пробормотал смутно знакомый мужской голос откуда-то из-за завесы белого шума, - я совершенно проигнорировал твое признание о том, что ты совсем не пьешь.
Снежана заморгала и приоткрыла глаза. Она полулежала на диване, частично опираясь на бедра и руки Эдуарда Феликсовича, который склонился над ней с участливым выражением лица. Снежана попыталась подняться, но голова ее все еще сильно кружилась, а мужчина удержал ее за плечи.
- Сколько я пробыла без сознания? - слабо спросила Снежана.
- Минут пятнадцать, - пожал он плечами.
- Мне так стыдно...
- Это не тебе должно быть стыдно, а мне, - добродушно принялся успокаивать ее Эдуард Феликсович, и Снежана только теперь с удивлением заметила, что он обращается к ней на ты.
- Почему? - не поняла она.
- Ты сущее дитя, а я безрассудно споил тебе добрых два бокала вина.
Снежана вдруг поняла, что ей ужасно неловко от этой их почти интимной близости и его мягкого тона и забеспокоилась:
- А сколько времени?
Эдуард Феликсович взглянул на свои дорогие часы:
- Четверть одиннадцатого.
Снежана охнула и все же поднялась с его колен. В глазах потемнело, но не надолго, она переборола приступ тошноты и осмотрелась: в зале было почти пусто, не считая парочки в дальнем углу да попрятавшихся за колоннами официантов.
- Простите, Эдуард Феликсович, я так непростительно нарушила ваш режим...
Мужчина так радостно расхохотался - Снежана и не предполагала, что он способен на подобное веселье. Потом он, все еще с улыбкой, покачал головой и поцокал языком:
- Так не пойдет, мы ведь с тобой выпили на брудершафт, теперь на вы нельзя!
Ах вот в чем дело! Она совершенно забыла и про брудершафт, и про поцелуй... от этого последнего воспоминания Снежана густо покраснела.
- Как же мне теперь вас... тебя называть?
- Можно Эдуардом, - предложил мужчина. - Некоторые близкие друзья зовут меня Эдом.
- Но я, наверно, пока еще не очень близкий тебе друг... - робко предположила Снежана.
- Ты из тех людей, с которыми в первый же день знакомства чувствуешь себя так, будто мы знаем друг друга всю жизнь.
Снежана опустила глаза - она не знала, что отвечать на все эти откровенности.
- И если бы я настолько дорожил своим режимом, - продолжал тем временем Эдуард, - что предпочел бы сон твоему обществу, то был бы круглым идиотом.
- Вы смущаете меня, Эдуард... - прошептала Снежана.
- Пожалуйста, говори мне ты, - попросил он настойчиво.
- Простите, я еще не готова, - покачала головой Снежана. - И папа, наверно, беспокоится...
- Да, он звонил, - кивнул с улыбкой Эдуард. - Я объяснил ему, что произошло, и он был настолько недоволен, что даже отчитал меня, правда, в довольно добродушной манере.
- Что ж, похоже, он относится к вам с нешуточным пиететом, - с обидой в голосе заметила Снежана. - Обычно он не утруждает себя имитацией добродушия.
- Он очень любит тебя, - серьезно возразил Эдуард, - дорожит тобой и заботится... как умеет.
Снежана не была настроена выказывать сочувствие папе, тем более, что в голове ее стоял шум, а мысли путались, и потому промолчала.
- Я хотел сделать тебе подарок, - после короткой паузы вдруг сказал Эдуард. - И долго думал, что могло бы быть тебя достойно и в то же время не вызвать протеста в твоей пугливой душе...
Снежана замерла в ожидании. Когда он успел так хорошо ее изучить? За один вечер, полный молчания? Она была уверена, что не примет подарка, каким бы он ни был, но Эдуард ее удивил: протянул продолговатый белый конверт. Снежана взяла его: любопытство одержало верх - и вытащила оттуда красивую открытку с надписью "Приглашение на мастер-класс по изготовлению Dasquise praline cake от кондитера мирового класса Марфы Кустодиевой".
- Это практический семинар по выпечке торта, - пояснил Эдуард. - Ты так хорошо готовишь - я подумал, тебе будет интересно...
Интересно - это не то слово, у Снежаны даже сердце сжалось при мысли, что надо отказаться. Она развернула сертификат - там было подробно расписано, как будет проходить мастер-класс: в большой аудитории, полностью оборудованной всем необходимым для каждого учебного места. Дальше следовали звания, регалии и награды ведущего кондитера - от этого списка прямо дух захватывало. Снежана вздохнула, закрыла сертификат и протянула его назад дарителю. Он с улыбкой приподнял одну бровь, но подарок забирать не спешил.
- Ты, наверно, думаешь, что взамен ты должна будешь чувствовать себя обязанной мне, - предположил он. - Но это не так. Можешь ли ты представить, что я получил от этих двух вечеров в твоем обществе намного больше удовольствия, чем потратил сил и средств? Можешь считать это попыткой компенсировать твое неудовольствие от моего присутствия.
Снежана одарила его гневным взглядом:
- Зачем вы так говорите? Хотите, чтобы я оправдывалась и уверяла вас в обратном?
- Ты очень проницательна для девятнадцатилетней девушки, - улыбнулся Эдуард, - но нет. Я хочу сам отвезти тебя на этот мастер-класс; если ты заметила, он будет проходить в Москве на следующей неделе - и именно в тот день у меня служебные дела в столице... словом, мне нужна индульгенция на всю эту аферу - ты же выдашь ее мне?
- Нет, - покачала головой Снежана. - Я не поеду.
- Почему? - ничуть не унывая, поинтересовался Эдуард.
- Потому что я знаю вас всего несколько дней и не могу поехать с вами вдвоем в такую дальнюю поездку. Да и папа меня не отпустит.
- С папой я договорюсь, - поднял руку Эдуард. - И поверь, вряд ли в Ярославле найдется еще хотя бы один человек, с которым ты будешь в такой же безопасности, как со мной.
- И все-таки нет, - сложила руки на груди Снежана.
- Назови мне настоящую причину, - попросил Эдуард.
- Я вас боюсь, - соврала Снежана. С какой это стати она будет рассказывать ему про Андрея?
- Это все ерунда, - махнул рукой Эдуард. - Сертификат нельзя вернуть. Хочешь узнать, сколько он стоил?
Снежана в отчаянии помотала головой. Он действительно хорошо ее изучил! Если она узнает, как много денег он потратил на этот подарок, то, конечно, не сможет отказаться... ну что же делать?
- Поехали со мной, - настойчиво попросил ее Эдуард. - Обещаю, что пальцем тебя не трону, а твой отец может звонить мне по видеосвязи хоть каждые полчаса, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке. Это даже не свидание - просто дружеский подарок.
Снежана молчала, судорожно соображая, как ей поступить: до чего же неподходящее состояние - алкогольное опьянение - для принятия решений!
- Знаешь, а это забавно, - усмехнулся Эдуард: - оправдываться в том, чего не совершал и не планировал, готовить алиби, ждать вердикта... наверно, это полезно - порой побыть на месте подозреваемого...
Снежана подумала, что и впрямь выдвигает Эдуарду какие-то нелепые обвинения - и что, в самом деле, такого ужасного случится, если она съездит на этот мастер-класс?
- Хорошо, - прошептала она одними губами и забрала у мужчины с готовностью протянутый ей конверт.
Наверно, Андрею нужно было забыть Снежану, заодно и здоровье свое поберечь. К тому же, за два дня, прошедших со встречи с Максимом Анатольевичем, она ни разу не позвонила. А он все равно не мог перестать думать о ней. Куда ни падал его взгляд в своей комнате, это напоминало ему о прекрасной девушке, в которой он так и не нашел ни одного недостатка, кроме беспредельной послушности отцу. Зачем она пришла к нему? Почему не сказала, что папа не пускает ее никуда? Зачем соврала ему, что идет к подружке? Может быть, скажи она правду - ничего этого не было бы... правда, зачатки влюбленности в нее поселились в нем еще с самой первой их встречи, но это смутное чувство ему было бы легче преодолеть, теперь же жизнь его окончена. Стоп. Он отмотал мысли назад и вспомнил, что Снежану к нему привела ее мать, а потом она же помогла им встретиться... Ему так отчаянно хотелось увидеть и обнять девушку, что он легко убедил себя, будто это совершенно необходимо, будто им обязательно надо встретиться и что-то решить. И он позвонил своей потенциальной теще. Она отнеслась к его просьбе с большим сочувствием и пообещала что-нибудь придумать.
Снежана вышла из переполненного студенческого автобуса на Красной площади и полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух. Какая это удивительная и необычная пора - начало сентября! Еще с детства она становится особенной для каждого человека и наполняет специфическим чувством какой-то потери и одновременно начала чего-то нового, связанными с этим ожиданиями и грустью. Снежана была погружена в эти размышления, и потому не сразу заметила отделившуюся от дерева фигуру высокого молодого человека - она увидела его только когда чуть не столкнулась с ним лоб-в-лоб, или, если быть точнее, лоб-в-грудь.
- Андрей! - ошеломленно произнесла она. - Что ты здесь делаешь?
- Жду тебя, - пожал он плечами, словно это было очевидно.
Снежана невольно оглянулась по сторонам. Она хотела спросить, как он узнал, что она будет здесь в это время, но потом сообразила, что ему помог какой-то доброжелатель.
- Мне нельзя с тобой видеться, - печально произнесла Снежана, с грустью разглядывая его высокую атлетическую фигуру. Она тосковала по нему, думала о нем каждый день, но не могла, не находила в себе смелости ослушаться папу.
- Я знаю, - кивнул Андрей. - Но мне нужно... я хотел увидеть тебя... мне показалось, что мы что-то не договорили тогда, ничего не решили...
Его голос был полон тоски, и это разрывало Снежане сердце. Она еще раз быстро оглянулась, шепнула ему:
- Иди к Арсенальной башне, - и двинулась по направлению к набережной.
Краем глаза она заметила, что Андрей отправился к Первомайскому бульвару и вздохнула с облегчением и грустью: возможно, это ей дорого обойдется, но как не поговорить с ним? Она оправдывала себя тем, что просто не может не протянуть руку страдающему человеку, хотя и понимала, что сама хочет побыть с ним вдвоем хоть немного.
Дорога до Арсенальной башни тянулась бесконечно долго, Снежана волновалась и дрожала в ожидании встречи с Андреем: ей было страшно подумать, чем закончится эта афера, но свернуть она уже не могла. Зазвонил телефон. Папа!
- Да, - хорошенько прокашлявшись и проверив свой голос на твердость, сказала она в трубку.
- Ты где? - сухо поинтересовался отец.
- На набережной, - спокойно ответила Снежана.
- Почему?
- Пап, не превращай это в паранойю, - попросила его Снежана. - Я просто пошла прогуляться.
- Одна?
- Да.
- Эдуард Феликсович звонил. Хочет с тобой пообедать. У него перерыв начнется через пятнадцать минут.
- Что за странная спешка? - нахмурилась Снежана. - Почему он заранее со мной не договорился? К тому же, я не голодна.
- Ничего страшного, попьешь чаю, составишь ему компанию. Ты где будешь через пятнадцать минут?
- Возле Успенского собора.
- Хорошо, - и он положил трубку.
Снежана ринулась вперед почти бегом, мысленно проклиная ботильоны на каблуках. Впереди показалась башня, Снежана чуть замедлила шаг, чтобы отдышаться и не выглядеть растрепанной при встрече. Андрея возле башни не было, Снежана даже растерялась, но когда она приблизилась к назначенному месту вплотную, то тут же выяснилось, что ее возлюбленный просто спрятался в неприметном месте - он слегка показался из-за кустов, и Снежана потихоньку проследовала туда. Когда они оказались в тени желтеющего тополя, то девушка торопливо прошептала:
- У нас всего десять минут, потом мне надо быть возле Успенского собора.
- Неужели за тобой следят? - нахмурился Андрей. - Похоже на какой-то дурацкий шпионский триллер.
- Я не знаю, - покачала головой Снежана, - но по дороге сюда мне позвонил папа и стал выяснять, где я и с кем.
Андрей вздохнул и провел рукой по волосам - и Снежане невыноносимо захотелось тоже потрогать их.
- Как ты? - спросила она осторожно - Андрей буквально пронзил ее взглядом.
- А как ты думаешь? - произнес он угрожающим тоном.
- Ты ходишь на работу? - проигнорировала Снежана его вопрос.
- Ты хочешь узнать, не сдался ли я? - уточнил Андрей. - Нет, и не собираюсь. А ты?
Он смотрел на нее с таким ожиданием и волнением, что она не смогла соврать:
- Нет, Андрюша, конечно, нет, - прошептала Снежана, и парень тут же порывисто обнял ее, всю скомкал, стал бешено целовать щеки, волосы, губы...
Снежана изнемогала от этих ласк: ей хотелось остаться в его руках на ближайшую вечность, от его прикосновений все ее тело пронзали острые иглы любви и желания, но все это было запретно, все это было нельзя...
- Андрюша, - простонала Снежана, - перестань, пожалуйста, а что если...
- Наплевать, - рычал он в ответ, - я готов умереть за твою любовь, хоть сейчас! Я люблю тебя, - выдохнул он страстно, - и это сильнее страха, это сильнее меня.
- Глупый, - шептала Снежана, целуя его щеки и губы, гладя его по голове, - глупый, глупый... как ты не понимаешь, это все пройдет, надо подождать, надо просто подождать...
- Я с ума схожу без тебя, - пробормотал Андрей, нежно и крепко прижимая ее к себе за талию, - все эти дни - они невыносимо бесконечны...
- У тебя есть мой портрет, - напомнила Снежана с улыбкой.
- Он только мучает меня еще больше! - воскликнул Андрей. - Я не могу его обнять и поцеловать...
- Как же мы раньше жили друг без друга? - покачала головой Снежана.
- Не знаю, я не помню, - пробормотал Андрей, - в голове один туман...
Снежана посмотрела на часы, и сердце ее подпрыгнуло в груди:
- Андрюша, мне надо бежать! - жалобно пропищала она.
- Еще одну минуту, всего одну, - жарко шептал молодой человек, ища губами ее губы.
Но у нее не было ни секунды - ей пришлось прервать поцелуй, она состроила умоляющую гримасу:
- Прости, мне пора. Я постараюсь встретиться с тобой еще, в ближайшее время!