В середине 90-х работал я вместе с одним товарищем. Было ему уже за сорок, но все звали его просто Толик. Мужик был он тертый, много повидавший, не исключая и тюрьму. За что он туда попал я не интересовался, да и он татуировками не синел и блатным жаргоном не щеголял. Как-то после работы, за бутылочкой беленькой, поведал мне Толик свою love story.
На излете советской власти Толик освободился из лагеря и не добравшись до дома, где его никто не ждал с распростертыми объятиями, притормозился там же, в местах не столь отдаленных, поскольку встретился с женщиной. Женщина была не то, чтобы очень молода или очень красива, но Толику после зоны она пришлась в самый раз, к тому же заведовала Галя, как ее звали, магазином в большом селе на берегу судоходной реки.
И пошла у них любовь просто замечательная. Свой дом у Гали - полная чаша, буфет от хрусталя ломится, на стенах ковры, за окном садик и огородик, а в будке Полкан на цепи. Живи и радуйся, что Толик и делал, отдыхая душой и телом. С надеждой на будущее, справила Галя возлюбленному выходной костюм и фетровую шляпу, туфли, белоснежную рубашку и модный галстук. Была только у неё одна привычка, которая по-началу Толика не очень задевала, а потом стала сильно напрягать. Любила Галя селедку и не просто любила, от случая к случаю, а каждый день и много. Утром она съедала селедочку, запивала чайком и спешила на работу, в обед, закрыв свой сельмаг на висячий замок, приносила домой пару селедок и четвертинку, ну а вечером уничтожалась бутылка водки, а количество селедок уже не считали. Между тем, время шло, новый костюм висел в шкафу, дожидаясь торжественного момента, и все чаще в дом заглядывали два Галиных братца, похожие на одомашненных горилл. Гориллы клали тяжелые руки на плечи Толика, отчего тот слегка приседал, пытливо заглядывали в глаза и гудели: "Ну, когда в сельсовет пойдем, зятёк?", а ночью ждала Толика жаркая перина и жадные, пахнущие селедкой, губы Галины. Однажды, ранним утром, он встал, торопливо оделся и стараясь не скрипеть половицами, вышел через заднюю дверь. Давно прикормленный Полкан лишь приветливо вильнул хвостом, а Толик поспешил к реке, где в это время к пристани причаливал рейсовый теплоходик.