Три героические истории «гектарщиков»: вино, клубника, молоко
Автор текста: Дмитрий Беляков
Программа «Дальневосточный Гектар», призванная стимулировать переселение жителей центральных областей России на Дальний Восток, в этом качестве точно не сработает. Лозунг «Возьми гектар» – рекламная вывеска, имиджевый проект, но на практике на гектаре нельзя ни поселиться, ни сделать бизнес. Хотя если правительство на самом деле захочет вдохновить людей жить на Дальнем Востоке, то это – возможно. Потому что герои на дальневосточных гектарах уже есть
История первая. Вино
ИГИЛ из Лукьяновки
— ИГИЛовцы! Они нас прозвали ИГИЛовцы – Инициативная Группа Из Лукьяновки! За что? За то, что администрации Шкотовского района покоя не даём! — говорит местная активистка Лена Горохова. — Мы считаемся самым скандальным поселением. Но это не мы скандальные – просто такого развала, как у нас нигде нет! «Скорая» в Лукьяновку едет 7 часов, а пожарных – аж 22 часа ждали как-то: дороги у нас такие… замечательные! Вывоза мусора в частном секторе никогда не было. Постоянные перепады напряжения по селу: то и дело холодильники, телевизоры у людей горят. Я три с половиной года добивалась, чтобы заменили столбы электропередач, которые с 1956 стоят, на соплях держатся! Если по такому столбу даже дятел долбанёт, как следует, так он и рассыплется! Господин Михайлов, глава нашей районной администрации 14 лет в кресле просидел; если бы он хоть по одному столбу в год бы менял – уже дело было бы! — Лена Горохова эмоционально сдёрнула с головы косынку и стала обмахивать раскрасневшееся лицо.
Очередное заседание местного женского актива очень быстро сбивается с повестки. Женщины вспоминают все столкновения населения с местной фауной, судачат про наступающий на Приморский край тайфун, спорят, смоет ли железный мосток, ведущий к хозяйству Куречко. Сам хозяин за столом присутствует едва: заходит-выходит, отвечает на звонки и, лишь изредка вставив два слова в дискуссию, забрасывает в рот горсть кедровых орешин и – снова за дверь. Лена Горохова провозгласила бархатистым контральто:
– Я слышала, опять орех и бархат* попилили в роще. Гектарщики снова лезут.
– Так и будут безобразничать, значит.
– Разрешили, видать…
– Землю дали – ладно. Но кто ж знал, что они под самый Пидан* полезут?! Это памятник природы.
– Почему им не дают пустующие поля?
– Так они ж по картам решали, – подал голос заскочивший в зал Куречко, – Люди брали, не имея понятия, что берут, не зная рельефа. По картам – оно всё ровно, а в реальности овраг или сопка с кедрами, которые пилить нельзя. И отказаться – никак!
– Да, по закону уже не откажешься – в другом месте не дадут. Поминай, как звали…
– Ну вот увидите, щас начнётся… Пойдут к районной администрации, намажут им масла на хлебушек и переделают документы, как надо. Была зона лесная , станет жилая.
– Вот-вот! А потом выпилят лесной массив, построятся и сядут на нашу электролинию! Вот что нам от них? Кроме нагрузки на полудохлую ЛЭП – какая нам, жителям посёлка польза от гектарщиков?
– А они хотят и красивое место для жизни, и чтоб там же арена для процветающего бизнеса. Вот чтоб, как у нашего Сергея Анатольевича!
Взгляды всех присутствующих моментально сошлись на владельце знаменитого в Анисимовке Майхинского хозяйства. Куречко обвёл женщин насмешливым взглядом исподлобья.
— Нет, девушки, не зря вас ИГИЛом обозвали...
Как Сергей Куречко нашел в тайге виноград
С чёрного экрана на меня смотрит изжелта-бледное, покрытое розовыми пятнами лицо. Нетрезвого вида человек, одетый в чёрную спортивную кофту Адидас, икает и бормочет: «И-и-и вы… вы… меня… вы зачем меня, а?! В кандалы зачем? Заковали? Я вам кто? Вы знаете, кто я такой?»
Видео: Дмитрий Беляков
Молодой голос справа невозмутимо сообщает что-то про равенство всех перед законом, а также указывает на то, что «закованный» оказывал ему, сержанту полиции Назарову сопротивление и ударил его по левой руке. В ответ раздаётся неудержимый смех: «Вы что думаете? У меня есть… высшее образование!» Сержант Назаров парирует: «У меня тоже есть высшее образование». На лице субъекта в Адидасе отражается возмущение, он произносит по слогам: «Сержант, ты ***, а, сержант?! Ты понимаешь,***, кто перед тобой?! Я – Глава Шкотовского муниципального района…»
Этой видеозаписи – 8 лет. На момент задержания сотрудниками ДПС пьяного в хлам чиновника Михайлова тот руководил районом 6 лет. Он и сейчас продолжает занимать те же должности. Аккурат в то самое время в Шкотовском и объявился госслужащий из таможни Сергей Куречко, чтобы перевезти свою семью и заняться бизнесом.
Он не ест ложками чёрную икру, не поёт про «Ваше благородие» и значительно уступает габаритами Павлу Артемьевичу Верещагину из «Белого солнца пустыни». Но он отдал 3 года разведке советского флота, и ещё 24 года – службе в российской таможне.
Мы прогуливаемся по его «гектару», на котором выстроен деревянный терем для семьи и разглядываем два гостевых домика, ожидающих туристов 12 месяцев в году. В каждом есть душ, санузел, кухня, несколько спален. На сегодняшний день эти теремки и есть официальный бизнес Куречко: «Я – фермер, а также развиваю агротуризм – сдаю путешественникам домики, провожу экскурсии с дегустацией собственной продукции: кедровое масло, мёд, травяные чаи, знакомлю с основами виноделия».
Куречко с гордостью показывает свои владения, объясняя, что где растёт и как называется. Вот яблони, вот 150 метров малинника, барбарис, лимонник, калина, чёрная таёжная вишня, крыжовник. Вот ягоды актинидии, кустики женьшеня, облепиха, мята. Вот грядки капусты, сладкого перца, репы и свёклы… Лук тот и этот, картошка и та и другая… Вот смородина, жимолость, клубника, слива, арбузы.
Промеж теремков, у высоких, зелёных и бордовых побегов снуёт супруга Куречко в переднике, с граблями в руках, обкладывая виноградник широкими зелёными прядями. Сергей поясняет: «Мы не используем химические удобрения, а траву ферментируем. Это же естественная азотная подкормка, к тому же сено удерживает влагу...»
А вот и он – амурский виноград, благодаря которому предприниматель Куречко превратился в местного селебрити.
— Виноград я сам искал. Ходил один в тайгу, где дикая лоза растёт на кедровнике, расспрашивал местных людей в районах. У меня собралась коллекция различных сортов: американский, европейский, приморский. Но наша Амурская лоза – сорт морозостойкий, до - 45С выдерживает, ягоды мелкие, гроздья компактные. Мы занимались селекцией местного сорта и экспериментами с различными купажами. Это больше творчество, чем бизнес, эксклюзивный продукт: крафтовое, экологически чистое, био-вино, не содержит диоксида серы. Поэтому оно и пользуется такой популярностью.
В начале славного пути краевая дегустационная комиссия провела всесторонний анализ вина, производимого Куречко, выявила в нём «ноль допустимых вредных веществ» и восхищённо объявила новоявленному энологу, что ему «можно преподавать в школе сомелье».
Винодела моментально полюбили дальневосточные СМИ. О приморском феномене узнали в Японии, куда Куречко приезжал обмениваться опытом. И наконец, в гости к Сергею, наведался месье Christian Martray, шеф-сомелье одного из самых роскошных в швейцарском Монтрё гастрономических ресторанов «Le Hameau Albert 1er», который дважды отмечен звездой Мишлен.
В собственности у фермера Куречко был только один гектар. На нём и расположена туристическая «заимка». Предприимчивому фермеру хорошо помог кризис – вместо традиционных туров в Таиланд и Вьетнам люди обратили внимание на местный рынок туристических услуг, а тут и Майхинское Хозяйство под боком. Сюда немедленно устремились чиновники и силовики самого разного уровня – всем было интересно попробовать Приморского вина из амурских дикоросов, которое разливалось в бутылки с фирменной этикеткой. Местные бюрократы стали красиво гордиться Сергеем Куречко, ставить его в пример. Телевидение приезжало к нему на дегустации, а сколько он дал интервью, уже не помнит — давно сбился со счету.
Винодел в одночасье обернулся удобной позитивной повесткой, призванной демонстрировать положительную динамику развития малого и среднего бизнеса в проблемном регионе. И с началом старта программы «Дальневосточный гектар» энолога Куречко, не спросив его самого, моментально записали в «гектарщики», хотя свою землю он купил сам еще в 2006 году. Но очень хотелось пиарщикам «гектара» похвастать результатами, и они записали молодой агротуристический проект в список собственных заслуг. Куречко не возражал; он был полностью поглощён работой. Всё что случилось позже, кажется нагромождением нелепых обстоятельств с пошлой подоплёкой.
Парадокс, но винодел Куречко до сих пор не имеет лицензии на производство и продажу алкоголя. Для её получения нужно выполнить два базовых условия: зарегистрировать виноградник и помещение для производства. Ни того, ни другого Сергей так и не сделал. Причина – не в лени и не в желании уйти от налогов. Просто все время было некогда. Обычный перфекционизм, который присущ многим, серьёзно увлечённым каким-то ремеслом.
Такое виноделие без лицензии законом тоже разрешено – как творчество. «Я до сих пор всё ещё в пути к своей мечте, – признаётся Сергей. – Как невозможно перепрыгнуть из первого класса в десятый, так же нельзя вдруг стать виноделом. Земля и виноград требуют много внимания, сил и средств. Всё заработанное тут же вкладываю».
Однако, продавать то самое вино, благодаря которому фермер Куречко стал местной знаменитостью, без лицензии нельзя. Как это регулярно бывает в России, «да» одновременно означает «нет», а «нельзя» – сразу означает «можно, но…» И в тонких и деликатных нюансах этого самого «можно, но» как раз и были закопаны тяжёлые и очень грубо сколоченные грабли, на которые столь опрометчиво наступил наш обаятельный гектарщик.
Маски-шоу и политика районного масштаба
– Хамло этот Михайлов, – продолжают галдеть женщины из ИГИЛа. – Из-за таких, как он, отсюда и уезжают! И Шулева Наталья – такое же хамло. Поэтому мы её и «прокатили» на выборах в позапрошлом-то году. Протестное и было голосование, в чистом виде!
– Да мы хоть за кого, хоть за медведя б из тайги проголосовали, только не за них!
– Кстати, а слышали, опять на хуторе медведицу видали! Надо коров-то запирать! Да пасеку у одних тут подпортила та медведица…
В 2017 в Шкотовском районе начали готовиться к выборам Главы администрации Новонежинского сельского поселения. Избирательная кампания была омрачена скандалом: в январе 2017 представитель местного отделения «Единой России» Фёдор Лопардин, выигравший предыдущие выборы, был осуждён за коррупцию. Глава района и предводитель местных единороссов Виктор Михайлов воспринял новые выборы, как личный вызов и священную обязанность отстоять пост председателя сельсовета Новонежино для Натальи Шулёвой, повара по профессии. Неизвестно, вдохновлялся ли секретарь отделения «Единой России» поэзией Владимира Маяковского, грозившего «кухарку каждую выучить управлять государством», но на собрании местных «единороссов» он заявил вполне определённо: «Нам, единороссам нужна Шулёва!» Вот тогда и произошло ЧП районного масштаба: народ Шулёву не поддержал. Выборы были проиграны.
Мы прохаживаемся возле небольшого, зарыбленного карпами прудика. Я храбро сражаюсь с комарами и вдыхаю ароматный, напоённый травами и хвоей таёжный воздух, рассматриваю качающиеся верхушки столетних сосен, кажущиеся бесконечными.
Куречко со смехом вспоминает:
— Тогда, в 2017 году я поддержал инициативную группу местных жителей. Мы вместе решили: пусть, наконец-то, будет кандидат от народа, а не от бездействующей районной власти. Когда по результатам голосования объявили о победе самовыдвиженца, Михайлов позвонил мне и выразил своё устное неудовольствие. С тех пор мы не общаемся.
Какое-то время у Куречко всё шло, как обычно. Туристы приезжали, виноград рос и радовал, просторный подвал в тереме наполнялся сосудами. Ближе к весне 2018 зазвучали невнятные тревожные звоночки: кто-то стал присылать в полицию анонимки, на которые приходилось реагировать. В письмах утверждалось, что «на территории Майхинского хозяйства процветает незаконное виноделие». Тогда Сергей отнёсся к этому, как попыткам администрации района отомстить за проигранные выборы. Однако, анонимки были всего лишь артподготовкой. Команда «штурм» раздалась 16 мая 2018 около 11 утра.
В 10 был звонок «от земляков». Попросили купить вина «на свадьбу». Отчего бы не продать? Вот продукт. Вот деньги. Вот и контрольная закупка…
Когда на двор Куречко залетели два десятка вооружённых автоматами бойцов спецназа Нацгвардии в масках и бронежилетах, он только успел подумать: «Хорошо, что семья уехала в город!» Сергея сбили с ног, уложили на землю и защёлкнули наручники на запястьях.
— Они вели себя достаточно корректно, обошлось без крушения мебели и битья посуды. Парни из ОБЭП быстро убедились в том, что у меня не «подпольный бутлегерский цех», а творческая мастерская. Мы даже чай пили потом и рассказывали друг другу истории. Один из бойцов сказал мне «жаль, жена не успела съездить на Вашу дегустацию». Команда им поступила «сверху». От кого? Догадайтесь сами! Кому я мог тут перейти дорогу? Это был классический «заказ», организованный через администрацию, обиженную на мою нелояльность. Обыск длился 12 часов. Изъяли всё импортное лабораторное оборудование и образцы моей винной коллекции. Все 5.000 литров. Я сам помогал им грузить поддоны…
С 2004 по 2018 Сергея Куречко знали, как винодела-первопроходца, энтузиаста, много лет культивировавшего амурскую лозу и долгие годы занимавшегося её селекцией. В мае 2018 ему предъявили обвинение в незаконном производстве и реализации алкогольной продукции в соответствии со статьей 171 УК РФ.
Его не арестовали благодаря резонансу в прессе, который последовал незамедлительно – обыск у известного гектарщика, срывается программа президента! «Преступник» характеризовался со всех сторон сверхположительно. Медийная личность, успешный предприниматель, платит налоги, активно участвует в жизни района, регулярно выступает спонсором различных мероприятий, имеет на иждивении двух детей, один ребёнок – приёмный. Он ездил на допросы, давал показания. Бизнес продолжился, но – без продаж вина. В ходе следствия настроение детективов поменялось и не так давно стало известно, что сам следователь ходатайствовал в суд о прекращении уголовного дела.
А что же вино? Теперь это уже очень недешёвый уксус.
Прямых доказательств нет и невозможно уверенно утверждать, что «маски-шоу» с конфискацией всех результатов многолетних трудов винодела организовал герой того самого ролика. Куречко никого не обвиняет, но иллюзий тоже не строит: «На свете очень много несправедливости. Есть миллионы людей, которым из-за бизнеса попросту искалечили судьбу. Я легко отделался, всё могло быть значительно хуже. Бог им всем судья. Наша задача – жить и трудиться на земле, всё делать, чтобы нас, коренных, дальневосточных жителей становилось больше. Мы эту землю очень любим и хотим на ней жить, на ней строить наше будущее. Мы хотим, чтобы никто отсюда не уезжал. У нас всё получится… »
Выводы из первой истории:
1. «Дальневосточные гектары» и вправду можно использовать для экотуризма, «фишки» вроде «таежного вина» очень полезны, но не нужно питать иллюзий – серьезное сельхозпроизводство на этом не построишь.
2. В экотуризме очень важно рекламировать не столько продукт, сколько свою личную предпринимательскую историю – и люди к тебе потянутся, в том числе и за продуктом. А в случае проблем, известность может помочь отбиться.
3. Если чиновники взяли твой кейс на вооружение для красивой отчетности — не нужно им мешать. Но и расслабляться, делая ставку на личные связи, тоже не стоит, даже если это связи на самом высоком региональном уровне. В случае серьезного наезда они ничего не гарантируют.
4. С законом лучше дружить, даже если закон бестолковый. Не нужно жалеть денег и времени, чтобы привести в порядок все связанные с вашим бизнесом формальности.
История вторая. Клубника
Ну, что вам рассказать про ДВГ
Что такое Дальний Восток? Гигантская, практически оторванная от центральной инфраструктуры, слабозаселённая, со специфическим рельефом зона рискованного земледелия. Но это только кажется, что огромные территории напрасно пустуют. На Дальнем Востоке повсеместный дефицит сельхозземель. Долина Уссури, Бурейская, Амурско-Зейская долины и Приханкайская равнина в Приморском крае, где почва болотистая и влажная – это и есть вся земля, где можно заниматься сельским хозяйством.
Юг Дальнего Востока считается самым благополучным для жизни: во Владивостоке живёт среднестатистический, успешный, дальневосточный человек. В то же время север вымирает на протяжении последних 100 лет. На Камчатке, Сахалине или Колыме целые посёлки и даже небольшие города попросту исчезают. И всё это – нормальный, естественный процесс. Вахтовый метод – именно эту модель рано или поздно должны начать применять в рамках программы освоения всего, что севернее Комсомольска-на-Амуре.
— Большого притока из центральных областей сюда не будет. В лучшем случае смогут удержать местное население и перераспределить его в рамках региона, – считает научный сотрудник Центра Азиатско-Тихоокеанских исследований Дальневосточного отделения Российской академии наук Иван Зуенко.
Президент Владимир Путин заявил в декабре 2013, что «подъем Сибири и Дальнего Востока – национальный приоритет на весь XXI век». Появление программы «Дальневосточный гектар» стало естественным следствием бюрократической логики развития региона. Вряд ли кто-то ожидал массового переселения россиян на восток, но надежды на хотя бы умеренную миграцию были. В реальности же условного крестьянина из Воронежской и даже Архангельской областей сюда заманить так и не удалось. Пока гектары берут местные «колонисты» – чаще всего те, у кого уже есть что-то рядом и хочется расширяться. Но и они жалуются на то, что программа «корявая», на московском уровне всё было продумано очень поверхностно. Ведь мало просто одарить людей землей — на ней же надо что-то делать. А что? Если строить дом, то логично вблизи больших городов и дорог, там, где будет работа, а не в тайге. А если строить бизнес, то нужны инвестиции и инфраструктура.
Но хорошо уже то, что в ходе реализации программы государство встало перед необходимостью повернуться к людям лицом по настоящему. Существенно упрощать бюрократию, проводить срочный ликбез по всем юридическим и земельным вопросам, масштабно участвовать в развитии инфраструктуры, помогать «гектарщикам» стройматериалами, выдавать гранты начинающим фермерам и выделять безвозмездные дотации пострадавшим от стихийных бедствий…
Роман Коваленко: продам рассаду
На «аватарке» его смартфона – клубничная грядка и рекламный пароль: «Продам рассаду!» Сам продавец клубники Роман Коваленко похож на автора-исполнителя колхозного фолк-рока Игоря Растеряева, и, пожалуй, сравнение ему льстит: Роман любит и умеет работать на земле, а прокатить может и на тракторе, и на комбайне, и на самосвале. Слушать любит «Сектор Газа». Ещё любит своих детей, Амурский край и клубнику... Не любит комаров, наводнения, разбитые дороги и бюрократов.
У Коваленко в аренде 4 клубничных гектара (брали на каждого члена семьи). Сорта ягод разные: «Приз», «Кабрилло», «Ирма», «Шарлотта», «Альбион»… Фермер снабжает ягодой Свободненский район Амурской области. Продает через соцсети, сарафанное радио и обычный базарный прилавок. Как и у большинства «однополчан по гектару», этот опыт у Коваленко – первый. Работает фермер третий год. За всё время вырастил и продал около 8 тонн ягоды. Собирается расширяться, несмотря на то, что моральный климат не вдохновляет.
Ухабы, канавы, заполненные грязной жижей ямы. Наш «праворукий» седан с трудом лавирует между колдобинами, пока не утыкается в болото. «Отсюда – пешком! На машине никак, утонем», – объявляет Роман и первый перепрыгивает на соседнюю кочку. Мерзко зудят комары, заползают под одежду и жалят, жалят... Роман уверенно шагает по болоту, рассуждая вслух: — У нас даже без наводнения – как сильный дождь, так и плывём по грязи. А когда всех затопило, пришлось плавать на лодке. Но нет худа без добра: поставил сетку, наловил карасей, ухи наелись… Я знаю ребят на Кубани, которые сажают по сто гектар клубники! И я так работать могу, но нет подходящей земли! Точнее, она есть, но переписана на разных «левых» людей и зарастает бурьяном.
Преодолев болото и пару оврагов, мы слышим тарахтение трактора и оказываемся на поле, где и раскинулся клубничный гектар. На краю его прилепился небольшой домик, позади которого спряталась трансформаторная подстанция. Ниже плантации шумит мутная Зея. Шагая вдоль берега, Коваленко поясняет: «Пришлось делать скважину для поливов, проводить электричество, дом ставить. Я-то деревенский сам, руки откуда надо выросли. Дед меня ещё ребёнком на трактор брал, и я потом сдал права сразу на все категории. Двое детей у нас с женой: пацан и девочка, уже студенты. Жена через день в поле со мной, а вот дети к земле – не очень… Мне же нравится заниматься этим и видеть плоды своих достижений, а не просто «купи-продай»…
В самом начале брал я на развитие грант у Минсельхоза… Правду сказать, задолбался бегать, бумажки-договора собирать. Самое «чудесное» – правила у них меняются во время игры!
Сначала по условиям был один наёмный работник, потом придумали, что надо двоих! Ещё обозначили, что казначейство будет каждый мой шаг контролировать, чтобы я средства по гранту не потратил «мимо» оговорённых целей. А у казначейства одни цели, у Минсельхоза свои, про мои они даже не спрашивали… С ягодой основное – чтобы укрытие у нее было: или туннельное, или теплица, или балаганы эдакие. Вот я и намеревался купить плёнку, теплицы, из техники кое-что. А мне в казначействе сказали: ты должен получить товар по факту, и лишь потом они его оплачивают! Поставщики мне, конечно, не продали ничего по такой дурацкой схеме. В результате я грант потратил не на то, что нужно, а на посадочный материал – купил знакомого фермера. На полтора миллиона! Куда мне столько – я его сам произвожу! А полиэтилен и теплицы я приобретал уже на свои. Что за польза от гранта была? Никакой.
Рисков в моём бизнесе полно: вредители разные, болезни… Но самая главная напасть – это подтопления и чрезмерные осадки. Если затяжные дожди, начинается гниение ягоды, плесень, грибковые… Вот недавно лило два с лишним месяца без перерыва, случилось наводнение, многие этим летом серьёзно пострадали. Деревни по Селемдже с крышами уходили под воду! Все наши гектары утонули…»
Мы проходим между почерневшими грядками, где скукожились сгнившие кустики ржаво-коричневого цвета. Коваленко, заметно морщась, приподнимает поникшие бордовые ягоды с чёрными пятнами плесени. От погибшей рассады исходит кисловато-тёплый запах прели.
«В администрации мне посочувствовали, но сказали, что технику выделить, чтобы добраться до моего гектара, не могут – возите пескогрунт для дамбы сами, а документы разрешающие-то мы вам дадим. Ох, благодетели… Я и сам могу наковырять песка на карьере, но без техники, одной лопатой – смешно…
Сошла вода, Минсельхоз зашевелился: подавайте акты осмотра! Я наведался в местное отделение, думал возмещение убытков на 100.000 рублей получится оформить – хотя бы туннели заново поставить, закупить фунгициды для опыления. 1 литр фунгицидов – 7.000 рублей, один раз поле обработал – вот тебе и всё возмещение… Направили комиссию, факт подтопления подтвердили, но условия по оформлению компенсаций – рехнуться можно… Оплатил выезд гидролога, с меня взяли 4.200 рублей. Потом еще за справкой надо было ехать в Благовещенск – это 300 км в оба конца, но я сэкономил – мне ее доставили через водителей маршруток, но все равно в общей сложности мне эта бумажка в 5000 рублей обошлась. Звоню в Минсельхоз: «Справка готова!» А мне в ответ: «Ваши компенсации – вопрос федерального уровня! Москва вот что требует…», – и перечисляют ещё условия: приложите фотографии с затопленного участка, заполните специальную форму в Excel, опишите виды всех работ в течение сезона, перечислите все траты, посчитайте ущерб от подтопления, то уберите, это прибавьте, а потом ожидайте комиссию, выезжаем отдельным составом!» И я им отвечаю: «Идите вы, ребят… туда-то и тудой-то…» Они аж обрадовались: «Чего? Не будешь делать?! Ну ладно, как хочешь…» Я так думаю: это всё специально нагромоздили, чтобы люди бросали и не подавали на возмещение.
В соседнем районе – Завитинском, ситуация с наводнениями ничем не отличается от того, что случилось в Свободненском. Глава Завитинского района Амурской области Сергей Линевич в интервью подтвердил:
— У нас в этом году по району не было выплат компенсаций гектарщикам, потерявшим урожай в результате подтоплений: те, у кого 1-2 гектара в распоряжении, в дотационный список не попадают. В распоряжении губернатора ясно сказано, что выплаты назначаются хозяйствам с объёмами площадей не менее 100 гектар. Есть предприятия с угодьями даже в 2.000 гектар, и они серьёзно пострадали. В крае – режим ЧС: всё, что можно, мы делаем, чтобы людей хоть как-то поддержать, чтобы они не банкротились и работников не увольняли. Тем же, кто пострадал от ливневых осадков, выплаты не назначат.
—Воду откачали, рассаду частично спасли, остальное – на фиг, – продолжает «гектарщик» Коваленко. – На следующий год шагать будем шире. Мы смотрели: маточники есть, рассада будет. У нас ежедневный заказ небольшой, литров по 30-40, 400 рублей каждый. Вообще это немного, но так-то деньги есть... Поэтому если нам государство отказало в чём-то, мы не расстраиваемся, а справляемся сами.
Мечта моя – агротуризм. Но поскольку дорог нет, то и говорить об этом пока нечего; не поедет же мама с дитём сюда за клубникой на тракторе… А так… постройте дороги и протяните свет – всё остальное я сделаю сам!»
По словам Коваленко мало, кто из его знакомых занят крестьянским трудом: тема «купи-продай» более популярна. Часто люди, получив землю, на свой гектар вообще «не заходят» – не хотят связываться с государством. Их можно понять: в Амурской области программа не в приоритете, и основное внимание краевой администрации сосредоточено на крупных федеральных проектах: строительстве космодрома «Восточный», завершении проекта «Сила Сибири» и запуске Амурского ГПЗ. Когда в этом году область накрыло масштабным наводнением и почти все фермеры лишились урожаев, краевые и районные администрации не особенно спешили им помогать: чиновникам слушать про утопленников-фермеров скучно, ведь «геополитическая труба» в Китай гораздо более ответственная тема.
Выводы из второй истории:
1. На одном гектаре сельскохозяйственного бизнеса не бывает, но и четыре семейных гектара — это тоже очень малый бизнес: 8 тонн клубники за 3 года, выручка вряд ли больше 1 миллиона рублей в год. Так почему бы не предлагать успешным колонистам дополнительно десятки, а то и сотни гектаров.
2. Если вы решили взять гектар на Дальнем Востоке, на государство всерьез не рассчитывайте. Меры поддержки есть, но бюрократическая система контроля такая, что проще не связываться.
3. На Дальний Восток идут крупные инвестиции в промышленные проекты, но недостаточно денег тратится на инфраструктуру. А это серьезный тормоз для развития: тысячи людей готовы развивать на своих гектарах, например, агротуризм, но жители городов просто не могут к ним приехать: нет дорог.
История третья. Молоко
Зачем Михаил Утробин делает честные продукты
Возле техникума пустая парковка, засыпанная листьями. Где-то рядышком громко журчит вода в ливневке – окраины Хабаровска уже затопило, но центр ещё держит оборону. Михаил Утробин проворно выгружает тяжёлые бидоны из машины, успевая между делом пожимать руки своим постоянным клиентам, скучающим в очереди за творогом.
– Миша, как дорога в твою сторону? Не размыло?
– В сторону фермы? – уточняет Утробин. – Вот только что проехали, но это по трассе, а в городе уже всё плывёт. Берите больше! И творога, и сливок, и молока! А то завтра, может, и не проедете.
В тесном, двухкомнатном помещении, где расположился производственный цех магазина «Утро на Ферме», с трудом нашлось место для большого холодильника и стола, заставленного пластиковыми ёмкостями с творогом, банками сметаны и весами, на которых торжественно лежат жёлтые головы сыра. Михаил открывает дверцу холодильника, полки которого забиты брикетами, бутылками и контейнерами: «Вот смотрите. Один килограмм сливочного масла – это 23 литра молока. 1 килограмм творога – 11 литров. Честные продукты».
По дороге на коровник Утробин привычно маневрирует, объезжая ямы на разбитом шоссе, и рассказывает, каким было самое раннее утро его фермы в 2017-м: «Региональным директором по Дальнему Востоку в «Спортмастере» я отпахал 4 года. Это по «моему» магазину в Хабаровске медведь в октябре 2015 носился, кстати – видели в ютубе? Весело было… Когда стартанул «Дальневосточный гектар», у меня было накоплений порядка двух миллионов рублей. И я стал думать: что делать с деньгами, куда вкладываться? Выяснил, что в Хабаровском крае всего 8% жителей удовлетворены качеством молока. Теперь давайте разберёмся, что подразумевается под собственно «молоком». На первый взгляд, всё просто: молоко – это то, что из коровьего вымени накапало. Но на рынке в основном продаётся суррогат. По официальной статистике в Хабаровском крае порядка 6000 голов, из которых лишь 30% молочных пород – то есть около 1800 голов на весь регион. А полки в гипермаркетах завалены продукцией! Понятно же, что всё это из сухого молока.
Что есть сухое молоко? Я считаю, это некий молочный Yupi – гадость, в общем… В сухом молоке произвольно меняют молочную составляющую незнамо на что, вплоть до мела и разведённых сухих жировых концентратов. Да еще умудряются «гнать» из этого «творог», который впаривается здесь, в магазинах по цене 300 р за кило.
Меня пугает ситуация в сегодняшней пищёвке. Это же сплошная экономия на честности. Забиваешь в Google «хочу сертифицировать продукцию» – сотни фирм готовы помочь! И ты якобы отправляешь на экспертизу свои образцы, и они якобы что-то исследуют! И пришлют тебе бумажки о «липовой» экспертизе, и на основании её ты получаешь законный сертификат на 3 или 5 лет, потратив на круг 22-23 тысячи. Всё, на основании такого «сертификата» ты теперь можешь любую дрянь поставлять в магазины.
Мы сознательно пошли по самому сложному и дорогому пути: сдали анализы в государственную ветеринарную лабораторию и в лабораторию Россельхознадзора, потом обратились в торгово-промышленную палату и в центр стандартизации и метрологии. Всё это жутко дорого – 50 тысяч на круг вышло. Можно было бы иначе, конечно, не заморачиваясь, но не умею я врать людям, я сам себя тогда уважать перестану.
Вот мой ежедневный бюджет: 10 кг комбикорма на каждую корову – 3000 рублей, рулон сена – 1500, зарплата рабочим – 1000, да ещё за электричество с амортизацией насосов… Всего 6500 в день – как корова языком… И это, не считая стоимости переработки продукта (холодильники, персонал, аренда). Всё вместе – под 11.000 р выходит.
Мой бренд «Утро на Ферме» – производная от моей фамилии Утробин. Производим мы молоко, творог, сливочное масло, сливки, сметану и мороженое. Ещё есть партнёр, который на основе нашего молока делает несколько сортов сыра. Цены – рыночные. Литр молока – 110 рублей, килограмм творога – 660, масла – 2500… Но это настоящий продукт.
Был я недавно в одном цеху, где ребята решили поразводить творожочек. Интереса ради зашёл на производство. Мамочки мои, что это было… Цех спрятался в промышленной части города, где все коммуникации давно перегнили напрочь. На стенах – плесень в палец толщиной. Они мне говорят, вот купи варочный котёл! Я отвечаю: «Мне такой не нужен, у меня и молока-то столько нет». Они мне – да купишь у кого-нибудь молока! Я отвечаю, что столько молока просто нет в крае! Мы с ними минуты две препирались. И только потом я «догоняю», что они про сухое мне твердят! Они обалдели, когда я сказал, что из цельного произвожу. Я им про лояльность покупателя, они мне: «Сухое молоко – неотъемлемая часть молочного бизнеса!»
Пожар со взрывами
Как я начинал? В феврале 2017 договор на безвозмездное пользование земельным участком оформил. Всего взял 5 гектар – на жену, мать и двух несовершеннолетних детей. Получил грант Минсельхоза на три миллиона рублей, взялся строить коровник, и… по собственной неопытности отправил подрядчику деньги на стройку. Всю сумму! 700.000 рублей. Подрядчик – «оошечка», гендиректор и учредитель – единственное лицо с уставным капиталом – классика! – 10.000 рублей. Оошечка пообещал построить мне коровник и… обещание не выполнил. Я подал в суд, в арбитраж и на уголовное дело по факту мошенничество. По мошенничеству состава преступления не обнаружили, арбитраж я выиграл, отнесли решение приставам, но толку от этого никакого. На юристов у меня денег больше не было. Для себя я сделал выводы: значит, был у меня грант не 3 миллиона, а 2,3.
Достроил мне коровник второй подрядчик, но на коров уже не хватало, а хотелось животных с родословной… Одна племенная корова стоит двести тысяч. И моя мама продала свою квартиру, чтобы добавить мне денег!
Я думал, это просто – с бурёнками… Ну, как собачку завёл. Выгнал её утром, она попаслась, вечером её за сиськи подёргал, молока реку нацедил и – на продажу. У меня в бизнес-плане не были прописаны ни ветеринар, ни специальные препараты… А оказалось, что корова обходится не дешевле человека. Это полноценный живой организм, и очень требовательный, с очень нежным иммунитетом. Бывает, разодрала корова бок – ну и, казалось бы, чего там?! Заживёт… А она вот начинает уже не 15 литров давать, а 5.
Отдельная проблема была с осеменением. Если корова не забеременела – это плохо сказывается на её состоянии, ибо каждая буренка должна в идеале раз в год рожать. Но все племенные совхозы давно развалились в 90-е… Кое-как справились и с этим, отелились у меня все 15 коров, и тут… моя ветеринар ушла в запой, и не диагностировала вовремя эндометрит* у двух бурёнок… Тянули-тянули полтора месяца одну корову, кололи антибиотиками, грохнули порядка 30 тысяч на лечение, но уже было поздно. Сдать корову на мясо официально уже нельзя – она же вся залеченная-перелеченная препаратами. Стало быть – кремация. И мы заключали договор с единственной в регионе фирмой, имеющей лицензию на кремацию животных. Разумеется, это тоже стоило денег – 10 тысяч. Сейчас у меня новый ветеринар, но… никто не идеален.
Ох, чего я только не пережил… Однажды утром мне звонят: «Миша… Пожар на твоей ферме! Со взрывами!» Так сгорел у меня домик на том самом участке. Работяги и спалили: безалаберность с электроприборами, вероятно, а может, сигарета… (хотя так и не признались, сволочи). А взрывались пластиковые бутылки, складированные в бытовке под молоко: хлоп да хлоп!! В общем, на семьсот тыщ одних только инструментов хлопнуло. Хорошо хоть на коровник не перекинулось: восемь метров от угла до угла было-то.
Как проходит день на ферме? Подъём в 5 утра. С 5.30 до 7.30 – первая дойка (доим аппаратами). Потом бурёнки пасутся с 9 до 12, и затем до 14 часов на ферме. С 14 до 18 часов – второй выпас, затем вечерняя дойка и третий выпас до 21 часа. За коровами нужен уход, убирать за ними вовремя, чтобы не пахло – обратили внимание, что на моей ферме нет запаха?
Трудно, но я все равно дальше буду расширяться. Уже собрал пул инвесторов, готовых вложиться в моё фермерское будущее. Они в совокупности готовы вложить 50-60 миллионов. Идея – ферма на 150 голов. Место – бывшая воинская часть. Дело в том, что туда уже подведены основные коммуникации, и не придётся заморачиваться ни с водой, ни с электричеством...
Каким должен быть гектарщик? Главное – быть готовым идти до конца. У меня этих самых трудностей было уже столько, что мне новые не страшны. Я активно работаю в соцсетях, всю историю своего опыта, успехов и неудач публикую, этим подогреваю интерес к себе. Люди читают, думают, переживают, покупают. Я горжусь тем, что обхожусь без посредников и маржой с перекупщиками не делюсь. Люди сами меня находят.
Выводы из третьей истории:
1. Даже имея небольшие масштабы, можно найти инвесторов. Не обязательно искать кого-то одного на всю сумму – можно планомерными усилиями создать свое маленькое акционерное общество.
2. Если ты маленький, нужно уметь быть ярким, чтобы тебя могли заметить на рынке. Искать свою узкую нишу – например, экологичное сельское хозяйство. Но чтобы ее расширять, необходим сильный региональный протекционизм.
3. От «Дальневосточного гектара» даже при всех недостатках этой программы, медленно и постепенно может получиться толк, пока есть такие герои. Но — медленно и постепенно.