В один из суматошных дней, когда София разрывалась от желания успеть везде и всюду, я припарковался возле конторы, которую в последнее время часто вспоминал. Так приятно и беспроблемно текли дни, я расслабился настолько, что купил себе бутылку пива и открыл ее прямо в машине.
Когда она напьется своего кофе у очередной подружки, знает один бог.
У окна промелькнула знакомая фигура. Ну точно. Передо мной стоял тот самый гнус с хитрым длинным носом. Из конторы, давшей мне работу.
─ Эй, большой! Как дела, как ты? Как женщина, сладкая?
Поначалу я принимал за чистую монету весь этот эллинский треп и думал о них, как об обезьянах, недавно спустившихся с дерева. Потом понял, это не вульгарность, просто они по-другому не умеют выражать свои чувства. Им так проще. Назвать женщину сладкой куклой с прекрасным телом. И она твоя. Потому что тоже играет в эти игры.
Но тогда у меня свело скулы от злости. Я отвернулся. Но старый болтун не унимался.
─ Мне бы такую любовницу! Не понимаю, почему от нее молодые парни бегут, ведь сладкая же. С прекрасным телом. Прошлый румын возил ее год, я думал, все нормально. Пропал! Что творится на этом свете! Куда катится этот мир?
Эко тебя понесло. Я закрыл стекло и включил радио на полную мощь. Сейчас последует лекция о падении нравов и бренности бытия.
Слава богу появилась София. Она быстро заковыляла к машине, отработанным движением я бережно усадил госпожу на заднее сиденье и забросил костыли в багажник.
Он сказал, поехали!
Вечером мы сели за праздничный стол. Так мне показалось. И без того заставленный обеденный стол, в тот день просто ломился от яств. Вино и Метакса, зажженные свечи и занудная греческая музыка. О странностях любви.
По приказу Софии я вырядился в белую рубашку и тонкие черные брюки. Из гардероба румына, я полагаю. Этим добром был забит в моей комнате целый шкаф. Как в примерочной модного салона.
Мы сидели напротив, молча пили вино и ели. Второй месяц эта женщина осматривала меня, словно доктор пациента. Дурацкая привычка уставиться на голодного человека, просидевшего весь день за рулем. Вот и сейчас, откинув волосы томным движением холеной руки, словно готовилась к прыжку.
─ Ты женат? Дети?
─ Остались в России, ─ я старался не смотреть на нее, напряжение так и витало в воздухе.
─ Это ничего. Ты пошлешь им денег. Много, я тебе дам. Но только с одним условием.
Я перестал жевать и впервые за время ужина поднял голову на госпожу.
─ Ты останешься со мной навсегда. Ты мой, понимаешь? Забудь про них, про свою семью. Я дам тебе все, что захочешь. Ты мне нравишься, молодой, сильный… Много не болтаешь. Тебе повезло, ты понял меня?
Надо быть идиотом, чтобы не понять. Особенно после таких слов.
Ночью я проснулся от ощущения, что на меня смотрят. Резко поднявшись, я сел на край кровати и потянулся к торшеру. Но включить не успел. Теплые руки обвили шею и потянули вниз. Я стал плавно опускаться и тут… Почувствовал протез Софии.
Не знаю, почему, но меня стал душить истерический смех, я откинулся полностью на кровать и расхохотался. Чем вызвал бурю гнева.
─ Грязный иностранец!
На утро я собрал сумку и выскочил в шумное пекло улицы. Больше я ее не видел.