Окончание. См. предыдущие статьи:
Когда ты едешь на Чукотку (Часть 1).
Первая встреча с коренными жителями Чукотки (Часть 2).
Страна производит электричество, паровозы, миллионы тонн чугуна. Люди напрягают все силы, люди буквально падают от напряжения, люди начинают даже заикаться от напряжения, покрываются морщинами на крайнем Севере и вынуждены вставлять себе золотые зубы.
Шукшин "Калина Красная"
В свою последнюю командировку, я привез заказчику отчет. А потом приехал к своим знакомым чукчам. В основном детям привез сувениры и сладости, а еще повалялся с ними в снегу... Фоток четких не получилось. Было как-то грустно.
Чукотка уходит. Нет, не в прошлое, и не в будущее. Уходит неизвестно куда. Может кому-то известно, - мне нет. А ведь позади у народов Севера столетия развития культуры, промыслов, традиций.
Волей или не волей, но получилось так, что они пожертвовали собой - они бросили все и приняли наши правила игры. Но игра им не подошла мы этого, к сожалению. не поняли.
Сегодня достаточно набрать в поисковике список покинутых поселков - и многое прояснится. Куда делись люди с брошенных домов? Как складывается их судьба, ведь у этого края многовековая история?
Исторические источники гласят…
«Чукчи – единственный народ Крайнего Севера, воевавший с Российской империей и одержавший победу. Первыми колонизаторами тех мест стали казаки атамана Семена Дежнева. В 1652 году они построили Анадырский острог. Воинственные северяне не захотели мирно соседствовать с русскими, а уж тем более – выплачивать налоги в имперскую казну. Война началась в 1727 году и длилась более 30 лет. Тяжелые бои в непростых условиях, партизанские диверсии, хитроумные засады, а также массовые самоубийства чукотских женщин и детей – все это заставило русские войска дрогнуть. В 1763 году армейские части империи были вынуждены покинуть Анадырский острог».
Замечательный русский этнограф Владимир Германович Тан-Богораз ходил в экспедиции, жил в кочевьях и написал много исследований.
Жизнь луораветлана
Луораветланы живут не так, как мы, у них другая жизнь, и смерть другая. Те, кто у моря – выходят в лодках, сделанных из древесины и моржовых шкур: весной и зимой - на тюленей и нерпу, осенью и летом — на китов и моржей. Кто дальше – живут как кочевники, и обходятся оленями.
Если сегодня не так, то так было вчера.
Их пища - мясо оленя, кита или тюленя, особенно в сыро-замороженном виде, еще кровь и внутренние органы тех же тюленей и оленей. Фирменный суп Чукотского жителя состоит из полупереваренного в оленьем желудке мха под названием «моняло».
Если сегодня не так, то так было вчера.
Как настоящие гурманы они не откажутся от моллюсков.
Хотя рыболовство уходит в прошлое.
Любят кору и листья карликовой ивы, щавель и морскую капусту. Если б открыли в Москве ресторан – не было б отбою от клиентов. Особенно на моняло.
Яранги у них неправильной многоугольной формы, но теплые, из оленьих шкур, вывернутых мехом наружу. Издалека смотрятся здорово, а внутрь я не попал. Но те, кто попал раньше, в знак гостеприимства переселяли оленеводов в каменные дома.
Если самобытность в одежде и самобытность в питании – это прошлое, то этот маленький народ смог сохранить многовековую школу резьбы по кости, моржовому клыку и оленьему рогу, и школы шитья изделий из оленьих шкур – это настоящее. Таким образом еще бьется сердце этого удивительного народа. (До мастерских рукоделия - в Провидении, Эгвекиноте, Лорино, Певеке я не доехал, но еще раз сходил в магазин Промтовары и раздобыл маленькие пинетки из оленьей шкуры).
Кстати, когда в Москве (РГБИ на Большой Дмитровке) весной 2019 года была выставка деревянной игрушки, создаваемой русскими мастерами - то специалисты подтвердили мне, что осталось всего несколько семей в деревнях, которые можно посчитать по пальцам одной руки, где передается мастерство. Как мы бережем свои традиции мастеров видно по скрину, если набрать в поисковике Яндекса: "деревянная игрушка"
Ну это так, к слову...
Смерть луораветлана
Они действительно равнодушны к смерти, ибо исторически смерть луораветлана должна быть легкой и незатейливой. В былые времена чукотские мужчины и женщины носили при себе ножи (не исключалось самоубийство, ибо пленников завоевателей, скажем, коряков, ждала судьба рабов, а это считалось хуже смерти). Воины, раненые в бою, просили своих победителей о смерти. Старики, чтобы не мешать молодым нередко досрочно прекращали свой жизненный путь.
Возможно это связано с тем, что северный народ когда-то верил в легенду 5 жизней у каждого человека. В этом случае понятно, какое ритуальное значение они придают танцам, отображающим поведение людей, птиц и зверей. Полет журавля, бег оленя, взгляд ворона, парение чайки, плавание уток, высматривание охотника из засады - это их перевоплощения.
Праздник луораветлана
У них другое значение жизнь и смерти, чем у нас – если вникнуть в это, тогда и поймешь их праздники. Осенью — день убоя оленей. Весной — день рогов. Зимой — жертвоприношение звезде Альтаир. А еще есть такие, по велению души: кормление огня, поминки по умершим, обетные служения и жертвоприношения после охоты, праздник кита, праздник лодки.
Лирический герой чукотского писателя Юрия Рытхеу (он из семьи охотника-зверобоя), однажды скажет:
«Я жил в этом мире с детства, и беспредельность пространств как-то не волновала меня: я считал, что мир таким и должен быть. Между небом и землей не было четкого разграничения, как между сушей и океаном… Потом только я узнал и почувствовал ограниченность пространства, горизонт, закрытый деревьями, задымленное небо над городами, сквозь которое никогда не пробивается звездный свет, застланный множеством искусственных огней, затмевающих Млечный Путь».
Уезжая с Чукотки оставляешь свое сердце...
... значит на одного луораветлана на Чукотке станет больше.
…Из окна уазика я в последний раз смотрел на поселок(не знал, что жители поселка вскоре тоже посмотрят на него в последний раз), и видел только 4 цвета, мне не хватало пятого – цвета шкуры оленя. Я засматривался на склоны гор - за ними, в белых полях - яранги, и люди, с которыми я познакомился, Василий и Акулина.
Рытхеу писал о ярангах.
«Жилища казались темными пятнышками, повисшими между небом и землей».
…Меня тащили под руки к самолету – за день до отъезда потянул связки, когда спускался по веревочной лестнице с вертолета. Наверное, мое движение было похоже на танец раненого ворона, наверное, в этом я стал им ближе.
Я, конечно, вспомню дорогих моему сердцу посланников большой земли, с которыми поработал, я конечно прилечу туда еще зимой, но скучать я буду по бубнам, за которыми танцы ворона и утки, и по их снегу, ведь у них сколько состязаний на снегу: гонки на оленьих и собачьих упряжках, прыжки через нарты, женская борьба стоя на коленях, бег по сугробам. Вот и пришло из небытия глубокое значение той фразы: «Чекальван вальэгыт!» И подумал я: как же они любят свою культуру, которая дарит им свободу – такую простую, что не совсем понятную нам, людям, избалованным цивилизацией.
P.S. Потом я узнаю, что Беринговского больше нет. Людей переселят в соседний поселок. Бросят их налаженную тут жизнь, их теплицы, школу, детсад, котельную и т.д.
...И еще брошены 38 поселков.
А вот список брошенных поселков, брошенного жилья...
