Четверг (накануне) Жертва.
6 августа 1987 года первое, что я услышал сквозь пелену утреннего пробуждения, были слова папы, который гладил нашу собаку, крупного щенка дворняги «подвального рыжака» Майку. «Чистенькая»,- приговаривал он. В воздухе стоял легкий запах керосина. Я сразу вспомнил, Майку вчера вечером мыли с керосином, а понадобилась такая процедура для того, чтобы взять её в поездку на машине от города Кемерово на Байкал и далее в Читу, и на ней гарантированно не было бы блох.
Перевернувшись на другой бок, снова уснул. Голова кружилась от радости, предвкушение путешествия, да какого! В десять лет это не в сорок, радость ощущаешь физически и в груди, и в животе, и даже в ногах.
Окончательно проснулся я часов в девять от того, что Майка после утренней прогулки пришла в мою комнату и начала будить меня, облизывая мне лицо. Родители уже давно ушли на работу. Начался день события которого, спустя тридцать два года, до сих пор живы во мне.
После завтрака я гулял на улице. Стояла теплая солнечная погода, было душновато. Около двух часов ко мне в гости пришел друг Вовка, это был еще детсадовский знакомец, и хотя мы учились в разных школах и жили достаточно далеко друг от друга – отношения сохранялись. Я позвал в гости еще соседа с третьего этажа Женьку, и мы начали играть в солдатиков, запускать железную дорогу. Собрали из конструктора крепость, и расставив на башнях и стенах шахматные фигуры, расстреляли ее из пистолета с присосками, предварительно сняв с пулек резиновую часть, для того, чтобы конструкции крепости и находящиеся там фигурки эффектно разлетались. На улице слышалось какое-то громыханье еще часов с двенадцати. В пять вечера неожиданно потемнело, и громыхнуло так, что задрожали стены. Майка заскулив, поползла под стол, она очень боялась грозы. Я предложил приятелям пойти на улицу и посмотреть на грозу.
Мы стояли под козырьком подъезда и смотрели на разгул стихии. Молнии сверкали беспрерывно, причем между вспышками и звуком практически не было интервалов, то есть мы были в эпицентре грозы. После нескольких порывов ветра хлынул ливень сплошной стеной. Потоки воды залили все пространство двора. Рядом с подъездом был парковочный карман, на углу которого два бордюрных камня неплотно прилегали друг к другу, образуя брешь, через которую хлестал поток воды. «Побежали строить плотину»,- крикнул я. И под дождем мы бросились к этой бреши. Замысел состоял в том, чтобы перекрыть ее грязью и образовать пруд из парковочного кармана. Это нам почти удалось, но тут ударил град, да крупный! Чуть меньше голубиного яйца. Удары градин по голове и плечам прижигали (потом я был весь в синяках), не сразу мы оставили нашу запруду и спрятались в подъезде. Такого крупного града в нашем городе я ни до, ни после не видел, на некоторых автомобилях побило стекла. Женька ушел домой, мы с Вовкой сушились у меня дома.
Пришла Бабушка, она весь день была на огороде, который был на другом конце города в доме её сестры. Бабушка сказала, что нужно снова: «Ехать до наших», так она называла дом сестры с огородом. Нужно было привезти овощей для дальнего путешествия. Гроза кончилась.
Майка запросилась на улицу, и я выпустил её, она часто гуляла одна. Потом мы с бабушкой пошли «до наших», а Вовка пошел домой. У подъезда мы встретили маму, она шла с работы. Майка лежала на траве около «плотины» и была уже вся мокрая. «Лывы», как говорила моя бабушка, стояли огромные.
До огорода мы доехали на троллейбусе, около километра надо было идти пешком. Сестра бабушки напоила нас чаем, а потом мы пошли копать морковь. Тут снова начался дождь. И он все лил, лил, лил и лил.
Меня начала одолевать какая-то тревога. Я ходил по дому и по деревянным тротуарам вокруг дома, и все время просил бабушку идти домой, но она говорила: «Подожди дождь кончится», приходилось только ждать. Домой мы приехали около девяти вечера. С порога отец спросил меня: «А где Майка? Хороший хозяин в такую погоду собаку не выпустит!», все оборвалось внутри у меня. Вспомнил я и про собачников, и про туберкулезников, и про корейцев, и про то, что Майка с одной из прогулок уже возвращалась с обрывком веревки на шее.
Искали по округе мы до двух ночи. В этом помогали нам и соседские мальчишки. Около трех я уснул на мокрой от слез подушке. С рассветом поиски возобновились, мы обошли все дворы нашего района в радиусе полутора километров, но все было тщетно.
Самый радостный день в жизни, которого я так ждал, день начала поездки на Байкал, превратился в самый черный. До этого ни близких родственников я не терял, ни животные у меня на руках не умирали. А тут горечь утраты смешалась с чувством вины, зачем я её выпустил? Зачем под градом побежал строить эту плотину? Была еще надежда, что Майка вернется сама, дома оставалась бабушка.
Вещи в машину были уложены еще позавчера. Около часа дня, присев на дорожку на лавочку под большим карагачем мы выехали. Было 7 августа 1987 года, пятница.
«Невестушка»
«Жигули» ВАЗ-21061 1982 года выпуска, за светло-белый цвет и нарядный красный салон, блестящие хромированные молдинги и колпаки мы назвали ее «Невестушка».
Когда я родился, у нас был ушастый Запорожец, беленький. Он исправно возил нас по окрестностям . До моего рождения папа ездил на нем в среднюю Азию, доезжал до Алма-Аты.
Летом 1982 года мы его продали за 3000 руб. Еще деньги были накоплены. Папа мотался по командировкам и неплохо зарабатывал. Проблема была в очереди на покупку машины, будучи беспартийным инженером, отец стоял в очереди у себя на работе и был одним из первых. Почему-то он хотел Москвич-2140 с дефорсированным двигателем, который работал на 76-м бензине. Пришло восемь москвичей, но интриганы отправили отца в командировку на месяц, и все машины распределили без него. Пришлось обращаться за помощью к дедушке, он был ветеран войны, жил в Чите и имел право на покупку машины без очереди. В августе 1982 года папа и мама поехали в Читу и пригнали оттуда «Невестушку».
Эта машина и сейчас на ходу, я берег ее как память об отце, о дедушке и своем детстве и юности, простояла в гараже 12 лет. Столько с ней связано. Учился на ней ездить, спал в ней на рыбалках и в других разных походах, возил первую любовь, учил вождению разных девчонок… И вот продал ее в 2019-м… В Омск своим ходом уехала.
На ней было осуществлено главное событие моего детства - поездка Кемерово-Байкал-Чита-Байкал-Кемерово 5666 километров счастья.
Подготовка
Замысел путешествия возник по впечатлениям, оставшимся от перегона в 1982 году. Тогда родители спешили, но все равно оценили сказочную красоту и богатство Забайкалья, Байкала и Восточной Сибири.
В 1987 году я был уже достаточно взрослым, сестра уехала в ВУЗ учиться в другой город, машина была исправной, да и отпуска на лето выпадали, поэтому решили ехать.
Все элементы подвески отец протянул по принципу «Видишь гайку -тяни», на крышу был установлен багажник, который дал на время сосед по гаражу. Была куплена 30 литровая кислородная подушка, в которой мы везли с собой питьевую воду. Заменили моторное масло. На фары надели самодельные защитные колпаки из оргстекла. С собой везли в запасе 20 литровую канистру бензина. К стандартному радиоприемнику подключили две самодельные колонки, которые положили на полочку заднего стекла.
В качестве универсального платежного средства, периода еще действующей антиалкогольной кампании, были запасены 10 бутылок водки.
Спать в дороге планировали в машине на разложенных сиденьях, на которые укладывались надувные матрасы, на жигулях классике можно получить достаточно ровное спальное место. Питаться хотели, готовя еду на костре или бензиновом примусе «Шмель» во время остановок. на случай непредвиденных обстоятельств в дороге.
Об отсутствии асфальтового покрытия по востоку Красноярского края и большей части Иркутской области, а также моста через Бирюсу знали. Для навигации использовался атлас автомобильных дорог СССР 1979 года. Хотели за 3 дня доехать до Байкала, отдохнуть там 3-5 дней, еще за 2 дня доехать до Читы, погостить там у бабушки и дедушки неделю, и вернуться в Кемерово за 6-9 дней той же дорогой. По дороге, если попадется, собирать грибы-ягоды, рыбачить. Мама записывала основные события по пути в еженедельник 1980 года.
С собой мы взяли надувную лодку «Нырок-4» (грузоподъемность 250 кг.) . У нас был фотоаппарат «Зенит-Е», снаряженный слайдовской ГДР-овской пленкой ORWO Chrom UT18. Оцифрованные мной слайды в отчете.
7 августа. Кемерово-Большой Кемчуг.
Итак, в 12:55 мы отъехали от дома в сторону Мариинска. Стояла жаркая погода, после вчерашнего дождя парило. Я сидел на заднем сиденье и всхлипывал, все думал про Майку.
От Березовского пошла гравийка, тогда на участке Березовский-Золотой Китат асфальта еще не было. Дорога петляла по Мариинской тайге. Запомнился очень крутой затяжной спуск в Успенке (сейчас новая дорога его обошла), пылили грузовики, с трудом преодолевая подъемы. За мостом через Китат начался асфальт.
Проезжая Красный Яр увидели очередь, мужики дальнобойщики стояли с канистрами и банками, папа сказал, что в этом поселке всегда продают хорошее разливное пиво из райцентра Яи, где главный технолог пивзавода немец, поэтому все проезжающие всегда покупают там пиво. Мы не остановились…
Не доезжая Верх-Чебулы остановились на привал, съехав с дороги. Поели. Заехали в Верх-Чебулу, объездной тогда не было. На центральной площади поселка остановились, стоял аромат свежеиспеченного хлеба, по запаху нашли поселковую пекарню, и купили 2 булки горячего белого хлеба. Буханку можно было сжать в кулак, она все равно принимала потом первоначальную форму, а вкус! Я съел в машине буханку целиком в сухомятку, когда мы отъехали. В целом поселок был чистый и ухоженный, на улицах паслась скотина (да тогда во всех поселках коровы гуляли). Сейчас знаменитого чебулинского хлеба нет, пекарня подверглась оптимизации.
Далее был Мариинск, переехав Кию, оказались на хорошей прямой дороге. Незаметно преодолели границу нашей области и Красноярского края. Дорога пошла бетонка - плиты со слоем асфальта сверху. Солнце клонилось к закату. В стороне остались трубы и отвалы Ачинского глиноземного завода.
За Ачинском начали искать место для ночлега. Карта показывала, что впереди трасса пересекает две речки, большой и малый Кемчуг. Уже в сумерках нашли съезд к Большому Кемчугу и остановились. Там уже стояла зеленая шестерка, горел костерок. Папа спросил, не против ли будут хозяева этой машины, если мы встанем не далеко от них, получил утвердительный ответ, и мы начали разворачивать бивак.
В мои обязанности входило собрать дров, накачать ручным автомобильным насосом надувные матрасы, постелить подстилку и простыни, взбить подушки и положить одеяла,. Папа развернул столик с походными стульчиками и развел костер, мама начала готовить. Наши соседи на зеленой шестерке предложили разделить с ними ужин. Мы согласились.
Юрий Александрович, так звали нашего случайного соседа, мужчина лет пятидесяти с седыми слегка вьющимися волосами оказался очень общительным, знал подход к десятилетним пацанам и меня просто очаровал. Он был с супругой. Выяснилось, что они в отпуске, машине их нет и года и это тоже ВАЗ-21061, и он, будучи каким-то специалистом, работающим не далеко от Красноярска, участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции год назад. Он угостил нас только что сваренной ухой из окуней. Шутили, что за столом собрались три Юры – Александрович, Гаврилович и Юрьевич. За разговорами у костра наступила ночь, и я пошел спать в машину.
Запись в еженедельнике от 7 августа 1987 года.
Выехали в 12:55 из Кемерово. Погода отличная +30°С. Едем по Мариинскому тракту. Не доезжая Верх-Чебулы сделали остановку –поели (стоянка 30 минут). Затем проехали Верх-Чебулу (отличный поселок, ухоженный). Затем был Мариинск и далее Красноярский край. Дороги здесь хорошие. Заправились недалеко от Козульки. Остановились на Большом Кемчуге в 10 часов. Отличная речка, вода чистая. На стоянке с нами была еще пара из Красноярска-3… У них мы купили бутылку масла, т.к. свою забыли дома.
Прошли 451 км. Заправка 25 литров (10 рублей).
8 августа. Большой Кемчуг- левый берег Бирюсы.
Ночью мне снилась Майка, как будто она вернулась и виляя хвостом ластится ко мне… Проснулся поздно. На костре кипел чайник. Пошел к маме рассказал ей свой сон – она сказала, что скорее всего надо трактовать его наоборот, и Майка не вернется.
За ночь вокруг машин авто путешественников поприбавилось. Все ехали с запада на восток. Несколько мужиков, в том числе мой отец и Юрий Александрович, собрались на импровизированную планерку у костра с чаем. Обсуждали дальнейший путь и делились впечатлениями от уже проделанного. Мужчина лет 30 из Киева с южно-русским говором, двигающийся на своей машине копейке на постоянное место жительства на БАМ в Тынду рассказывал, как ловко он проехал Кемерово все время держась трамвайных путей, однако сам город ему не понравился из-за ручьев канализации, как ему показалось, текущих вдоль дорог. Все сошлись во мнении, что в крупных городах легко заблудится, указатели толковые есть не везде. Главной проблемой считали участок от Канска до Иркутска. Дескать, там-то и начнется самое страшное…
Потихоньку все разъехались. Позавтракав, и мы двинулись в путь.
В Красноярске до этого я никогда не бывал. Субботний город встретил нас полупустыми улицами и отсутствием указателей. Сам Красноярск показался очень просторным, похожим этими просторами, широкими улицами и большими разрывами между домами на Кемерово. Мы достаточно быстро заблудились, переехав Енисей по какому-то мосту, сделали несколько петель и снова вернулись на этот же мост, знаки запрещающие разворот и остановку заставили нас вернуться на левый берег. В итоге мы остановились у машины ГАИ и спросили дорогу. Милиционер подробно объяснил, как выбраться из Красноярска в сторону Иркутска. Из города удалось вырваться часов в 12.
Недалеко от Бородино свернули на право, в чистую березовую рощу. Нужно было готовить обед. Костер, тренога, и вот в котелке забулькала вода. Картошка, пакет с концентратом «Суп вермишелевый с мясом», банка говяжьей тушенки и вот уже готова вкусная сытная походная похлебка. Попив чаю, двинулись дальше.
На подходе к Канску обратил внимание на памятник – серебристый хвост реактивного истребителя с красной звездой, наверное, разбился летчик здесь. За забором аэродрома виднелся ряд хвостов самолетов. Въехали в Канск. Обычный городок, панельные пятиэтажки. Остановились у продуктового магазина, выяснилось, что город неплохо снабжается, на прилавке свободно стояли банки с венгерским зеленым горошком и сгущенное молоком с какао. Взяв 5 банок горошка и 2 сгущенки, двинулись дальше. В Нижней Пойме асфальт кончился.
В сумерках доехали до Бирюсы. Паром уже не курсировал. Отъехали вниз по течению и встали на ночевку на берегу. Сготовили ужин, приготовились ко сну. Бирюса поразила меня тем, что несмотря на илистый берег и дно (я то привык к каменистым рекам) , течение было стремительное, мутная вода неслась, образуя буруны и водовороты. Второй день нашего путешествия окончился.
Запись в еженедельнике от 8 августа 1987 года.
День прекрасный. Встали в 7часов, но принялись все перепаковывать –все в машину с верхней подставки. Поели, помыли машину и поехали в 10:30. Ехали до Красноярска нормально, в Красноярск поехали по верхней дороге, объезжая город, но заблудились. Пришлось спрашивать у милиционера . Он все рассказал, но кружились по Красноярску около трех часов. После Красноярска остановились поесть, стояли с 1 часа до 3-х часов, очень симпатичное место в березовом лесу, но воды не было. Затем поехали. Хорошая дорога все шла до Поймы, а в Пойме (из 3 шт.) уже плохая. По новой дороге везде сделаны объездные дороги. Заправились бензином в Канске. Здесь же купили 5 банок зеленого горошка, папиросы, минеральной H2О. До реки Бирюсы ехали до 11 часов. На Бирюсе остановились- ночевка. Юрашка очень устал, дорогой не очень-то любуется – больше молчит.
Прошли 487 км. Заправка 35 литров (14 рублей).
9 августа. Сплошная елань.
Позавтракав выдвинулись к Парому. Переправа легковой машины стоила, по моему 1 рубль. Паром на тросах, перекинутых с берега на берег, прижимался к пристани с работающим двигателем, швартовался, машины переезжали на него. Влезало на паром примерно машин 10. Отчалили, я стоял у борта и смотрел на несущуюся воду Бирюсы, река казалась мне кокой-то недоброй.
Начинался участок пути с самой плохой дорогой на всем маршруте. Отец всегда берег машину, старался объезжать ямки, а то, что невозможно объехать, пересекал по диагонали. Двигались со скоростью 20-30 км/час, во многих местах просто переползали огромные выбоины. Прошли селение со смешным названием Разгон, поиронизировали по поводу того, что особо тут не разгонишься. После Нижнеудинска неожиданно возник участок нового асфальта, дали по нему 110 км/час, но поплатились. Стык двух слоев свежего черного асфальта образовал трамплин, который папа не заметил, я сидел впереди, и ремень безопасности был еще не инерционный, свободно болтался. Нас подбросило так, что я головой ударился о потолок машины, мы полетели. Приземлились, слава богу, на дорогу с прямым рулем. Остановились перевести дух. Дальше уже не торопились.
Дорога представляла то разбитую гравийку, то пыльную ухабистую грунтовку, во многих местах шел ремонт (либо строительство) дороги. Особенно муторный участок был возле Худоелани. Посмеялись, не зря в названии поселка затесалось худо.
Остановились на обед, свернув к железной дороге. По Транссибу часто шли поезда. Любитель всякой техники с интересом рассматривал пролетающие составы. Сначала с востока прошел товарняк с контейнерами, на которых красовались надписи на английском языке, насчитал 72 вагона. Потом с запада пролетел пассажирский поезд. Вспомнив, как радостно мне было, когда едучи в поезде, я видел, как махали нам вслед незнакомые дети на безвестных полустанках, и я тоже махал им в ответ, помахал рукой проходящему составу. В окне одного из вагонов мелькнула женщина, которая тоже мне помахала- день удался, а может быть жизнь удалась?...
Двинулись дальше, в одном месте, объезжая ремонтируемый участок дороги, заблудились. Дали крюк примерно 15 км. Снова выехали на эту трудную трассу. Смеркалось, потом потемнело, взошла луна – огромная, красная, завораживающая. Вокруг расстилалась степь с редкими березовыми перелесками. Уже в темноте свернули влево с дороги и остановились возле морковного цвета автомобиля «ИЖ-Комби» с башкирскими номерами.
Мне страшно хотелось спать, но надо было поужинать. Семья из Уфы пригласила нас к своему костру, хозяйка предложила мне кружку домашнего молока, которое они купили по дороге. Едут в Тынду с тремя детьми мал-мала-меньше башкиры. В общем, поужинали вместе с ними, открыв сгущенку, купленную нами накануне. Как я заснул, не помню.
Запись в еженедельнике от 9 августа 1987 года
На Бирюсе встали в 7 часов. Сварили, позавтракали и подъехали к переправе в 9:30. Переправились благополучно. В 10 часов 5 минут поехали. Дорога красивая, но плохая. Сначала были горы, затем спустились в Тайшет. В Тайшете, чуть не заблудились, но потом выехали. После Тайшета дорога все хуже и хуже, особенно в Худоеланском. Выбрали поляну красивую и остановились на обед часа в 4. Очень хорошо в лесу, рядом проходит железнодорожное полотно. Через 2 часа снова поехали. Такая дорога отвратительная продолжается. В Тулуне хотели заправиться, но проскочили заправку. Пришлось ехать дальше до Куйтуна. Заправку тоже проехали, да вовремя остановились. Заправились, поехали дальше. Ехали по ухабам до ночи. Взошла луна, она была красная, как солнце. Остановились в перелеске, семья с 3 детьми едет в Тынду. Заночевали. Вечером попили чай.
Прошли 379 км. Заправка 30 литров (12 рублей).
10 августа. Мраморная дорога.
Солнце, поднимаясь все выше и выше, начинает заглядывать мне в глаза через закрытые веки. Просыпаться не хочется, но понятно, что сейчас машина нагреется, и дальше оставаться в ней будет нестерпимо. Приходится открыть глаза, лежа на боку, я рассматриваю красную обивку правой задней двери «Невестушки». Мушки жужжат, на заднем стекле, пытаясь вырваться – ничего, поедем - выдует вас.
Башкиры еще спят, а мы поедем пожалуй. Заехали в сельпо первого попавшегося поселка – ничего интересного нет, видать скудно село в Иркутской области снабжается, но хлеб вкусный. Остановились за Заларями у какого-то болотца, насобирал я дров, и уже опять зашкворчала в котелке консервированная гречка с мясом. Двинулись дальше, до Байкала доедем сегодня.
Дорога между тем все лучше и лучше, асфальт пошел свеженький. Появились признаки наличия поблизости химической промышленности, нас кемеровчан в 80-х годах запахом смога было не удивить, но тут было нечто особенное. Леса, что хвойные, что лиственные стояли желтые. Это было Усолье-Сибирское. Потом долго мой папа говорил: «Да в плане экологии Кемерово это цветочки, а вот ягодки Усолье-Сибирское и Ангарск!».
Выбрались из шлейфа промышленных гигантов, приближался Иркутск. Отсутствие толковых указателей и средств навигации, которые появятся массово через 20 лет, привели нас в центр города. Необычайно плотный трафик и узкие улицы, красивая церковь, вот чем он мне запомнился. Остановились спрашивать дорогу, многие толком ничего не могли объяснить, таксист на Волге предложил вывести нас к выезду в сторону Шелехова, попытались ему заплатить, но он оскорбился и ничего не взял, сказал следовать за ним. Таксист «дал по коробке», Волга рыкнула и понеслась, отец едва успевал за ней, вот и выезд. Таксист мигнул нам фарами – хорошо, когда есть хорошие люди и тебе хорошо.
В Шелехове остановились , купили продуктов в гастрономе, зашли в кафе в котором продавали позы (нечто вроде мантов, сейчас их называют буузы). Позы оказались необыкновенно вкусные, поели их в кафе и собой взяли в дорогу. До Байкала оставался последний рывок.
Красивая дорога петляла через перевал, необычным было то, что обочины были отсыпаны белой мраморной крошкой, спуск и – водная гладь священного моря, сливающаяся с небом, открылась мне, сердце затрепетало.
В Култуке остановились на смотровой площадке, которая тоже была отсыпана мрамором, пофотографироваться, не думаю, что мои пузырящиеся короткие трикушки сильно испортили фотографию.
Где конкретно остановиться у нас плана не было из-за недостатка информации, двинулись в сторону Улан-Удэ, решив действовать по обстоятельствам. Проехали Слюдянку, Байкальск с его знаменитым целлюлозным комбинатом, Выдрино. Разговоры были в основном про байкальскую экологию и про комбинат, который неплохо было бы закрыть. Темнело.
Выйдя на берег, первым делом напились воды прямо из озера.
Ужин был шикарный, пылал большой костер, разогрели позы из Шелехова, поставили на стол домашние огурцы и дошедшие за время пути помидоры «Бычье сердце», шоколадные конфеты «Турист» с чаем. Папа раскупорил бутылочку, мне то в 10 лет это было непонятно, но потом он долго вспоминал, что эти помидоры были волшебной закуской.
Запись в еженедельнике от 10 августа 1987 года.
Выехали в 7 часов, не ели. Проехали километров 120, потом остановились у болота и сварили немного. Это село (З…). Поехали к Черемхово. Наконец там, пошла хорошая дорога. Но опасная. нас на повороте обогнал грузовик и чуть не задел. Но проскочили. Ехали на скорости 90-100 км/час. Черемхово осталось в стороне. Усолье-Сибирское проехали мимо. Там стоял сильный смог, веянье которого за 20-30 км от Усолья-Сибирского. Затем поехали в Ангарск, там заправились (10 литров). Поехали в Иркутск. В Иркутске заблудились и поехали в город. Потом нас таксист вывел на дорогу. Поехали в Шелехов. В нем взяли хлеба, молока, сметану, пирожных. Поехали на Байкал, дорога красивая но виляет. Проехали до Култука. Оттуда вид на Байкал. Сфотографировались. Поехали на Выдрино. Заправились в Слюдянке (10+5 литров 6 рублей). Дальше ехали до ночи и проехали Выдрино до Танхоя, там, наконец, приехали к Байкалу. Разожгли костер, поели. Ночевка Танхой.
Прошли 529 км. Заправка 25 литров (10 рублей).
11 августа. 14°С.
Жаркий солнечный день, на Байкале штиль, я обошел окрестный берег. Вода плещется у камней и черных бревен старых пирсов, прозрачная невероятно, видно все кажется на глубине 5-6 метров (у пирсов глубоко, должно быть здесь швартовались крупные суда).
После 4-х дней пути отдыхаем, понятно, что поймать какую-нибудь стоящую рыбу с берега не получится, но я захотел порыбачить. Обычная поплавковая удочка, червячков подкопал и стою на бетонной плите, лежащей у уреза воды. Начали клевать гальянчики, сажаю их в котелок. Потом вытащил рыбку, которой раньше не видал - бычка подкаменщика. Потом еще, потом еще.
Из поселка пришли две девчонки лет по 13, надули круги и стали купаться. Вода же холодная! Я спросил у них как им там, в воде? Они сказали, что температура воды 14°С и для них это привычно, они при такой температуре всегда купаются. Побежал за плавками.
Когда заходишь в воду всегда самое трудное, находясь уже по пояс в воде, окунуться полностью с животом. Бултых, нырнул, открываю под водой глаза, все видно как в маске. Поплавал я минут 5, выскочил на берег с ощущением эйфории. Я купался в Байкале!
Когда заходил в воду обратил внимание ,что бычки подкаменщики стоят на дне и их можно наверное как-нибудь ловить не на удочку. В наборе туристической посуды нашлись обыкновенные вилки. Мои любимые кирзовые сапоги (в них я считал похожим себя на военного, а авторитет армии в моем детстве был непререкаем) были промазаны дегтем и не промокали. В сапогах с вилкой в руке я пошел в воду колоть бычков, увидишь его, прицелишься и пригвазживаешь ко дну, берешь под брюхо и в котелок. Достаточно быстро я набил их штук 15.
Несмотря на то, что мой улов состоял из мелкой рыбы, все же решили сварить из него уху. Чистила и потрошила рыбу мама. Картошка, лук, немного риса, черный перец горошек, рыба – все что нужно для классического блюда.
Вечером опять был большой костер. Уха из гальянов и бычков оказалась очень вкусной и наваристой!
На небе вызвездило. Из-за прозрачности воздуха в бездонном черном бархате небосвода видно множество звезд и млечный путь. Берешь одеяло, ложишься на спину и смотришь в космос, боковым зрением ловя отблески костра. Думаешь о том, что такое бесконечность? Следишь за светящимися точками проходящих спутников. Изредка проскакивают метеоры. Сон прерывает даже самые волшебные вечера.
Запись в еженедельнике от 11 августа 1987 года.
Байкал! Ура! Отдыхаем. Заповедная зона. Купался Юрашка! Удил рыбу, ухи сварили из бычков и гальянов. Я ходила на станцию, взяла хлеб, кулич, очень вкусный. Погода хорошая у Юрашки обгорела шея! ( Бензин 0, км. 0)
Примечание рукой отца – 249км. Знак заправки под мост на Байкал.
Продолжение следует...