Она подсела ко мне в баре: розовые волосы, раскосые глаза.
«Моя точная копия, – подумала я и стиснула стакан. – Мне что-то подмешали. Этого не может быть. Я не могу этого видеть».
Девушка тонко улыбнулась, откинула завиток со лба.
– Таращиться невежливо, птичка, – сообщила она и подмигнула. Я вздрогнула: так всегда говорила мама. Она ушла шесть, нет, семь лет назад, но думать о ней до сих пор было больно. Печаль, должно быть, отразилась на моём лице, потому что незнакомка поспешно добавила:
– Прости, Лора.
Я кивнула и залпом осушила стакан: что бы в него ни подмешали, мне срочно надо было выпить.
– Откуда ты знаешь моё имя? – наконец выдохнула я, облизав горящие губы.
Девушка пожала плечами:
– Потому что меня зовут так же.
– Но как ты… мы…
Она взмахнула рукой, останавливая меня:
– Я из параллельной вселенной, Лора. Из мира, похожего на твой. Ну, за исключением… м-м… пары деталей.
Я с грустью посмотрела на пустой стакан. Лора-из-параллельной-вселенной хмыкнула:
– Не накачивайся. Ты мне нужна в сознании.
– Пф-ф, прекрасно! И зачем?
Она опустила глаза, закусила губу, точно размышляя о чём-то. Мои глаза, мои губы, моё лицо – и чужие мысли. Нет, это уж слишком. Я подняла руку, подзывая официанта, и на этот раз мнимая Лора не стала мне мешать.
Мальчик-официант – перекошенная бабочка, длинные красивые пальцы – оказался зажат между двумя «близняшками». Его взгляд метался от меня к лже-Лоре и обратно. В итоге на то, чтобы заказать простой джин, у меня ушло не меньше пяти минут: бедняга мялся, переспрашивал и всё норовил всучить мне яблочный мартини. В конце концов новообретённая сестра отвадила его, показав раздвоенный лилово-синий язык. Меня чуть не стошнило. Парнишка побледнел и рванул прочь, едва не опрокинув стол. Надеюсь, он принесёт мне джин. Или хотя бы яблочный мартини.
Змееязыкая Лора бросила взгляд на часы, кивнула и обратила ко мне лицо.
– Так что там… про детали? – смогла выдавить я.
Девушка ухмыльнулась:
– Присмотрись, детка: они повсюду.
И я присмотрелась. Кроме змеиного языка – и как я не заметила его раньше? – у мнимой Лоры была идеальная, совершенно не похожая на мою кожа: казалось, она мягко сияет в приглушённом свете бара. Ни следа от моих угрей, шрама на подбородке как не бывало – я вздохнула. Постепенно история, её история, раскрывалась передо мной; я читала Лору как открытую книгу. И судя по тому, что я видела, её жизнь проходила в достатке и радости, тогда как я давно свернула не на ту дорожку. Я была готова поспорить: эта Лора не бросала школу, не работала кассиршей на занюханной заправке и не плакала ночами, когда какой-нибудь Билли, Томми или Джим – надеюсь, ты горишь в аду с моими деньгами, милый, – не являлись домой. Эта Лора с её драгоценными, роскошными волосами, властным взглядом и ухоженными руками не давала себя в обиду. Этой Лорой я хотела бы быть – и не могла. Я сжала стакан так, что побелели костяшки пальцев: больше я её не боялась, нет; я завидовала ей – и её ненавидела.
– Кажется, у кого-то водятся деньги.
Самодовольная улыбка подтвердила мои догадки.
– А что… с миром? Как мама?
– Жива.
Одно-единственное слово оглушило меня, наполнило счастьем, приподняло, и я замерла за столиком, боясь вдохнуть.
Мнимая Лора улыбнулась шире:
– Расслабься, птичка. Дыши. Маму спасли деньги.
Я кивнула, сделала глубокий вдох: сигаретный дым, пот, далёкие нотки кофе – каждый пятничный вечер пах одинаково. Я сглотнула. Теперь чужое богатство не язвило мне душу, ведь оно защитило маму от чудовища, иссушившего её тело здесь, в этой реальности; чудовища, имя которого я не произносила семь лет в суеверном, детском страхе, что оно услышит меня и придёт; чудовища, пожравшего моё солнце.
Лора перегнулась через стол и коснулась моей щеки:
– С ней всё в порядке. Дразнит меня змейкой.
Она украдкой высунула раздвоенный язык. Меня пробрала дрожь, и я передёрнула плечами. Лора села на место.
– Генная инженерия. Сейчас так модно. Видишь ли, – она скосила глаза на часы, – наше правительство не замяло Розуэлл в пятидесятых…
– Инопланетяне? Серьёзно?
– Ага. Мы получили доступ к знаниям, технологиям, о которых могли только мечтать. Но вот незадача: прошло совсем немного времени, а генные модификации уже захлестнули человечество и изменили его. Теперь мало кого из нас можно назвать человеком в вашем понимании слова…
Я непроизвольно скривилась, представив армии змееязыких девиц с вертикальными зрачками. В моём воображении они почему-то вышагивали по офисам в брючных костюмах. Боже, где мой джин?
Лора пожала плечами:
– Иногда я прихожу сюда, чтобы погулять и посмотреть на людей. У вас всё просто: врачи могут сделать тебе подтяжку лица или увеличить грудь, но никак не приделать крылья. И в этом, – она вздохнула, – есть своя ностальгическая прелесть.
От обилия информации у меня начинала болеть голова.
– Приходишь?.. – спросила я, чтобы хоть что-то спросить.
– Да, птичка. И сейчас нам пора уходить.
– Нам?
– У тебя… м-м… – девушка вскинула запястье с часами, – три минуты на размышления. Этот бар взлетит на воздух через пять.
Я нервно улыбнулась, вглядываясь в лицо напротив. Впервые за вечер оно показалось мне чужим и холодным: Лора не шутила.
– Я не могу… я… работа…
– Глупости. Я знаю, здесь тебя ничего не держит.
Я вскинулась, пытаясь сохранить остатки гордости, но не успела ничего сказать. Лора нависла надо мной, взяла мои руки в свои и заглянула в глаза:
– Идём. Я познакомлю тебя с мамой.
И я сдалась. Она, видно, сразу это почувствовала, потому что мигом выскользнула из-за стола и потянула меня за собой в туалет.
– Эй, тебе надо…
– Молчи, – на ходу бросила Лора, и я оскорблённо затихла, но руки не отняла. Она растолкала очередь из накрашенных дамочек, и под хор их проклятий мы вдвоём втиснулись в одну кабинку. Кто-то пнул дверцу с той стороны, но Лора уже защёлкнула задвижку. Потом она посмотрела на меня – щёки у меня горели от стыда и волнения, – сжала мою руку и поднесла часы к губам:
– Заряжай, док. Мы готовы.
Я заморгала, глядя, как простые часы разворачиваются в хитроумное приспособление, ощерившееся шестерёнками и пружинами. Сердце бухало у меня в голове, перекрывая возмущённые возгласы за дверью.
– Вдохни, птичка. Будет немного трясти, – сказала Лора и порывисто обняла меня, стискивая руками. Меня окутал запах сирени (мы пользовались одинаковыми духами), и я прижалась к ней, зарывшись носом в розовые волны. В ушах ревел кровоток. Я сделала вдох, как велела Лора, зажмурилась – и выскользнула из своей вселенной так же легко, как выскальзывает из футляра столбик губной помады.
Бар с мальчиком-официантом, памятной стеной, обклеенной моими фотографиями, и бирюзовой кабинкой исчез. Билли, Томми и Джим остались в прошлом.
Теперь были только аромат сирени, белый свет, пробивающийся сквозь веки, и низкое механическое гудение.
– Всё получилось, Лора, – раздался над моим ухом знакомый шёпот. – Можешь открыть глаза.
И я открыла.
Автор: Ирина Беляева