В этом году исполнилось 30 лет со времени первых массовых шахтёрских забастовок
1989 год стал поворотным не только в истории современной угольной промышленности, но и в истории СССР. Особенно лето того теперь уже далёкого года было жарким во всех отношениях. 11 июля в Междуреченске Кемеровской области началась забастовка шахтёров угледобывающих предприятий города. В течение нескольких дней пламя забастовочного движения перекинулось на весь Кузбасс и другие угольные регионы страны – Донбасс, Воркуту, Сахалин, Карагандинский бассейн, охватив в общей сложности порядка 600 тысяч человек. Этот первый всеобщий шахтёрский протест в защиту своих прав и жизненных интересов стал самым массовым за всю историю страны.
На Дону обстановка сложилась иначе. В объединении "Ростовуголь" забастовочная волна в 1989 году была локальной, проявившись лишь в масштабах смен и бригад на шахтах "Аютинская", "Юбилейная", имени Красина, имени Октябрьской революции. А вот в объединении "Гуковуголь" почти полтора месяца полностью бастовала находящаяся в Зверево шахта имени 60-летия Ленинского комсомола (с 1991 года – шахта "Обуховская"). Итак, как это было.
Перестройка не оправдала ожиданий
11 марта 1985 года генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М.С. Горбачёв. В СССР началась перестройка, целью которой была всесторонняя демократизация сложившегося в стране общественно-политического и экономического строя. В страну пришла гласность, о необходимости перемен вещалось с самых высоких трибун. Если говорить образно, зрелищ было достаточно, а вот хлеба явно не хватало.
Конец 1980-х годов проходил ещё под знаком советской мощи, в том числе в угольной промышленности. В1988 году СССР достиг самой высокой за свою историю добычи угля - 771,8 млн тонн. Однако всё это происходило на фоне ухудшение обеспечения шахтёрских регионов продовольственными и промышленными товарами в условиях тотального товарного дефицита, нараставшего в стране. Возмущение шахтёров накапливалось также из-за недостаточного обеспечения техники безопасности, участившихся случаев травматизма при стремлении к росту добычи угля, в то время как тонны угля лежали неотгруженными. Да что там говорить, не хватало даже хозяйственного мыла, чтобы шахтёры могли нормально помыться в бане после смены.
Шахты перевели на работу в условиях хозрасчёта и самофинансирования, хотя большинство из них, как и в предшествующие времена, оставались планово-убыточными и дотационными в связи с установленной в государстве низкой ценой на уголь, который должен был быть дешёвой энергией. Приоритет, отданный нефтегазовой отрасли, в условиях плановой экономики неизбежно означал значительное сокращение государственных дотаций в угольную промышленность. Это не только замедлило необходимую модернизацию, но и снизило расходы на социальные нужды. Темпы роста заработной платы шахтёров, по сравнению с темпами в целом по промышленности, отставали в два раза.
Из искры возгорелось в Междуреченске
В начале 1989 года в стране прошло более десяти коротких забастовок, связанных с неудовлетворённостью горняков оплатой и условиями труда, на различных угольных предприятиях (в том числе в городах Шахты и Зверево Ростовской области). Но все они пока выражались в непродолжительных остановках работы в рамках отдельных шахт. Рабочие отказывались спускаться в шахту (выезжать из шахты) и выдвигали требования директорам и секретарям парткомов. Такие забастовки были малочисленными и довольно быстро прекращались. Вряд ли кто думал, что возмущение будет массовым и громким.
И вот...
Утром 10 июля 1989 года ночная смена шахты имени Шевякова г. Междуреченска отказалась сдавать самоспасатели и лампы с аккумуляторами. К товарищам присоединились шахтёры остальных смен. Уже в первые часы численность бастующих составила свыше 300 человек. Вечером горняки поехали на другие шахты города за поддержкой. Оставив необходимое количество работников для сохранения жизнеобеспечения предприятий, 11 июля тысячи рабочих из всех пяти шахт Междуреченска в чёрных робах колоннами прошли по центральной улице к главной городской площади. К шахтёрам присоединились трудящиеся угольных разрезов и автобаз. В условиях тридцатиградусной жары бастующие уселись и даже улеглись на раскалённом асфальте, ожидая ответа начальства. Начался круглосуточный митинг.
Был избран городской забастовочный комитет (делегированием представителей от трудовых коллективов), который выработал и представил список, включавший 42 требования социально-экономического и экологического характера. Главные из них были связаны с оплатой труда в вечернее и ночное время, с увеличением шахтёрского отпуска, установлением единого выходного дня, обеспечением шахт и шахтёров моющими средствами и питанием во время работы под землёй. Забастовочный комитет сразу же принял на себя властные полномочия. Была запрещёна торговля алкоголем, созданы рабочие дружины, которые следили за порядком в городе. За время всей забастовки в городе не было совершено ни одного преступления.
Вечером 11 июля в Междуреченск прибыл министр угольной промышленности СССР М.И. Щадов. Выступив на митинге, он срочно связался с Москвой, где был срочно собран Совет министров. Были удовлетворены ряд требований горняков, в том числе по повышению зарплаты. 12 июля М.И. Щадов снова вышел к горнякам и сообщил им о принятых решёниях.
Двое суток в Междуреченске стояли все шахты и шли кабинетные переговоры. Наконец были достигнуты договорённости, но только для шахт Междуреченска. 13 июля городским забастовочным комитетом было принято решёние о прекращении забастовки шахт Междуреченска и возобновлении работы первой смены 14 июля. Таким образом, шахтёры шахты имени Шевякова пробастовали четверо суток, все остальные шахты города - двое суток.
Забастовочный вал покатился по стране
Междуреченские горняки снова пошли в забои. Но волнения уже распространились на весь Кузбасс и другие регионы. 12-15 июля начались забастовки солидарности с шахтёрами Междуреченска в Осинниках, Новокузнецке, Прокопьевске, Белове, Ленинск-Кузнецке, Кемерово, Березовском, Анжеро-Судженске. Везде на центральных площадях городов шли круглосуточно митинги. Пик забастовок в Кузбассе пришелся на 17 июля, когда бастовало 167 предприятий и 181 тысяча рабочих. 18 июля был подписан Протокол "О согласованных мерах между региональным забастовочным комитетом Кузбасса и комиссии ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС", который стал основой постановления Совета министров от 3 августа. К 21 июля все предприятия Кузбасса приступили к работе.
В Донбассе первыми 15 июля забастовали горняки шахты "Ясиновская-Глубокая" в Макеевке. К вечеру 16 июля к бастующим присоединились ещё пять шахт. 18 июля забастовали шахтёры Красноармейска, Шахтёрска, Дзержинска. 19 июля в забастовку включились горняки Донецка и Горловки.
В общей сложности в Донецком угольном бассейне в период с 19 по 30 июля 1989 года бастовали 110 из 121 шахты в Донецкой области, 52 из 93-х в Ворошиловградской области и 11 шахт Западного Донбасса. Общее количество горняков, которые за время забастовки оставили работу, превысило 222 тысячи человек.
В Воркуте с 20 по 26 июля 1989 года бастовали все шахты, кроме одной, которая, по решёнию городского стачкома, снабжала город углём.
В Карагандинском угольном бассейне с 20 по 23 июля 1989 года бастовали все 26 шахт с численностью более 45 тысяч человек. В забастовке также участвовали горняки Сахалина и других бассейнов. Всего в шахтёрских забастовках приняло участие более полумиллиона рабочих.
Кроме массовости, уникальной шахтёрскую забастовку июля 1989 года делал высокий уровень организованности рабочего движения. Во всех регионах события развивались по одному сценарию: горняки создавали шахтные, городские и региональные забастовочные (стачечные) комитеты, занимали центральные площади и митинговали. Рабочие дружины поддерживали в городах и посёлках общественный порядок. По требованию стачкомов была приостановлена торговля спиртными напитками. На шахтах выполнялись работы по жизнеобеспечению: откачка воды, поддержка выработок, забоев и т. п.
Трудящиеся в лице шахтёров прямыми действиями заставили руководство страны сесть за стол переговоров и добились серьёзных уступок. Власть была вынуждена принять Постановление Совета Министров СССР N608 от 3 августа 1989 года "О мерах по обеспечению выполнения совместных решёний, принятых правительственными комиссиями с участием ВЦСПС и забастовочными комитетами трудящихся угольных регионов страны".
Большое "Обуховское стояние"
3 апреля 1989 года в Зверево на шахте имени 60-летия Ленинского комсомола (проектное название до 1978 года - шахта "Обуховская-Западная", с 1991 года – шахта "Обуховская") производственного объединения "Гуковуголь" произошёл первый в истории угольной промышленности Дона забастовочный эпизод: горняки участка N6 после смены отказались выходить из забоя. Под землёй остались 205 человек. Причина забастовки была симптоматичной для того времени. С февраля 1989 года участок перешел на хозрасчёт. Был утвержден план суточной добычи, но бригада решила, что способна на большее, и установила себе повышенные плановые показатели. Горняки задуманное выполнили, но потом выяснилось, что расценка за тонну добытого угля заметно уменьшилась. Выходило, что в марте шахтёры выработали больше, чем в феврале, а получить должны меньше. Конфликт был урегулирован.
А вот летом 1989 года пятитысячный коллектив шахты имени 60-летия Ленинского комсомола стал лидером в забастовочном движении Донбасса. 19 июня 1989 года (то есть ещё раньше всесоюзной шахтёрской забастовки) началась знаменитая "Обуховская забастовка", которая продолжалась почти полтора месяца. Её ход освещён в книге "Шахта "Обуховская" - история и путь в завтра" члена Союза писателей Дона Владимира Бутова, который и поныне трудится на шахте мастером технического контроля.
Добыча угля была остановлена, осуществлялось только жизнеобеспечение шахты. Горняки выдвинули свои требования. В числе главных были следующие: ликвидировать разницу между ростом заработной платы и ростом цен; всем подземным рабочим установить отпуск 45 дней; дать право шахтёрам, имеющим непрерывный подземный стаж 10 лет, выходить на пенсию в 45 лет; размер пенсии горнякам увеличить до 70% от среднего заработка из расчёта за любые пять лет работы; увеличить пособие семьям погибших на предприятии; предоставить женщинам отпуск по уходу за ребенком до трёх лет с оплатой из расчёта прожиточного минимума с сохранением непрерывного стажа; предоставить право шахте разрабатывать и утверждать нормы и расценки работы и оплаты труда; льготный пайковый уголь выдавать всем трудящимся шахты (независимо, есть ли печное отопление или нет) талонами или денежной компенсацией; вывести шахту и обогатительную фабрику из подчинения ПО "Гуковуголь" и предоставить предприятию экономическую самостоятельность с прямым подчинением МУП СССР; предоставить посёлку Зверево статус самостоятельной административной единицы — "Город Зверево".
Неформальный лидер обуховских шахтёров подземный слесарь Анатолий Кобцов взобрался на 126-метровый копёр главного ствола и намеревался оттуда спрыгнуть, если на шахту не приедет министр угольной промышленности и не удовлетворит требования бастующих. "Толик Копров" (так стали называть на шахте Кобцова, ставшего потом председателем профкома предприятия) спустился по настоятельному требованию товарищей: сотни горняков скандировали возле копра: "Толя, слезай! Министр едет!"
К обуховским шахтёрам 27 июля действительно приехал министр угольной промышленности СССР М. И. Щадов и часть вопросов решил на месте. Был подписан Протокол соглашений. Во исполнение этого документа 31 октября 1989 года рабочий посёлок Зверево был отнесён к категории городов областного подчинения.
Первыми в Шахтах бастовали "аютинцы"
18 мая 1989 года в Шахтинском горкоме партии состоялась встреча с идеологическим активом города второго секретаря Ростовского областного комитета партии Л.А.Иванченко. Им, как сообщила шахтинская городская газета "Ленинское знамя", дословно было сказано следующее: "То проявление, а фактически забастовка нескольких рабочих шахты "Аютинская", которая имела место 17 мая, заставляет задуматься. Трагедизировать вокруг этого тоже сегодня, пожалуй, не стоит. Но знать и понимать, кто повинен в создавшейся конфликтной ситуации, мы обязаны. Сегодня не приемлемы такие формы и методы работы, которые использовались ранее, когда на всякий роток накидывали платок или даже замок. В арсенале работы партийных организаций в первую очередь должны использоваться формы открытого, откровенного общения с людьми, позволяющие разрешать и разряжать создавшуюся, порой сложную, обстановку".
О том, что случилось на шахте "Аютинская", газета "Ленинское знамя" подробно рассказала через несколько дней под рубрикой "Чрезвычайная ситуация" в публикации "Подножка коллективу". Если вкратце, то ситуация развивалась так. Получив корешки на зарплату за март, машинисты электровозов участка шахтного транспорта N1 не обнаружили в них дополнительной 12-процентной премии. Пошли разбираться к начальнику участка. Тот направил их к начальнику отдела труда и зарплаты. Были у него делегации всех смен не один раз – вразумительного ответа не получили. Дошли до директора А.А. Леонова. Тот внимательно выслушал и попросил несколько дней, чтобы разобраться. Но то ли не все были проинформированы об этой встрече, то ли по другим причинам, а 17 мая во вторую смену бригада машинистов электровозов Михаила Лугового спустилась в шахту и к работе не приступила.
Все замерло. В лавах и проходческих забоях рабочие встревожились: не было ни порожняка, ни товарищей им на смену. Звонки, переговоры, а шахта стояла. Никакие просьбы шахтёров доставить их к рабочим местам не смогли сломить упорства забастовщиков. Они настаивали, чтобы директор спустился в шахту и с готовым приказом в руках удовлетворил их требования. ЧП!
Вместе с директором в шахту отправились секретарь парткома и председатель профкома. Именно с этого момента вдруг ключом забила партийная и профсоюзная работа! В пятом часу утра (то есть где-то через 12 часов после начала забастовки) движение на внутришахтном транспорте восстановилось.
Утром трое рабочих ШТ-1 отнесли заявления в Совет трудового коллектива. Его заседание состоялось сразу же. Как написала газета "Ленинское знамя", надо отдать должное председателю СТК В.Д. Катальникову – бригадиру электрослесарей ЭМС (именно он в последующем стал шахтёрским лидером Восточного Донбасса – прим. ред.). Он вёл заседание СТК так, что вспышки страстей гасились сразу, преобладал деловой разговор. Коллегиально выработали решёние: премию работникам ШТ-1 рекомендовано было выплатить, но после принятия нового положения об участковом хозрасчёте, когда не все бы получали поровну, а по коэффициенту трудового участия. Договорились подводить итоги на участке ежемесячно и гласно с участием нормировщиков, ОТиЗ и плановиков. Несмотря на возмущения члена СТК бригадира комплексной бригады ГРОЗ В.П. Песоцкого, мер по возмещёнию потерь от простоя шахты и недополученных денег всеми трудящимися смены к забастовщикам было решёно не применять. В выходные всем коллективом шахты наверстывали упущенное.
Через несколько дней состоялось заседание парткома шахты, на котором была дана принципиальная оценка случившемуся. Администрации шахты было рекомендовано рассмотреть вопрос о несоответствии занимаемой должности начальника ШТ-1, получили партийные взыскания участковые парторг и председатель цехкома, начальник ОТиЗ шахты и другие работники. Вместе с тем партком шахты признал действия машинистов электровозов неправомерными и неприемлемыми для трудового коллектива. Вот такие итоги имела первая за всю историю угольной промышленности города Шахты локальная забастовка.
Обком КПСС призвал горняков Дона проявить сознательность
На шахтинских угольных предприятиях после "аютинской" забастовки наступило определённое затишье. Но когда с 11 июля 1989 года по стране заполыхали грандиозные шахтёрские волнения, донские горняки тоже оживились. Тем не менее до всеобщих забастовок в Шахтах дело не дошло.
Практически на две смены была парализована работа шахты "Юбилейная". Здесь горняки на впервые состоявшемся общешахтном митинге одним из главных выдвинули требование оказать недоверие имеющемуся составу профсоюзного комитета. Был избран новый, поистине боевой профком во главе с подземным электрослесарем Б.Р. Милькисом. На шахте имени Красина в одну из смен отказалось ехать в шахту звено добычного участка N2 из-за разницы между обещанной начальником участка и фактически сложившейся оплатой труда в июле. Вопрос был оперативно решён руководством предприятия. Были предъявлены ультимативные требования несколькими подразделениями ШРМЗ комбината "Ростовшахтострой".
Практически на всех шахтах города были проведены посменные собрания, на которых горняки высказали солидарность с требованиями бастующих товарищей в Кузбассе и других регионах. Но забастовка, как метод отстаивания прав рабочими, в большинстве случаев поддержку не нашла.
20 июля в газете "Ленинское знамя" был опубликован большой материал "Время трудных вопросов", в котором обсуждалась забастовочная ситуация в угольной отрасли. Шахтинские угольщики так охарактеризовали тогда обстановку.
Генеральный директор производственного объединения "Ростовуголь" А. Д. Мельков:
- Да, нас не может не волновать происходящее сегодня. Тем более что проблемы, поднятые горняками Кузбасса, - это боли и беды всей нашей отрасли. Но, разделяя сегодня в основном содержание требований бастующих, и мы, и большинство трудящихся объединения считаем такой метод их выдвижения неприемлемым. И дело тут не только во внешней, непривычной и малоприятной форме явления. Несложный подсчёт показывает, что один день неработы нашего объединения – это около трёх с половиной миллионов рублей потерянной прибыли (тогда ещё в твердых советских рублях – прим.авт.). Сказать яснее – это около полумиллиона рублей неначисленного фонда материального поощрения, три десятка необорудованных новыми комбайнами лав, четыре непостроенных дома, не говоря уже о производственных и технологических издержках, вызванных длительными простоями очистных и подготовительных забоев.
Поэтому мы в каждом угольном районе создали группы компетентных работников, которым поручено в 10-дневный срок детально проанализировать конкретные вопросы жизнедеятельности предприятий. Таких вопросов уже поставлено трудовыми коллективами около двухсот, и те, что зависят от нас, должны быть незамедлительно решёны.
Председатель Совета трудового коллектива объединения, начальник добычного участка шахты "Глубокая" С. Б. Дылевский:
- Но главное, думается, всё-таки морально-политические последствия такой ситуации. Они могут быть просто-напросто непредсказуемыми. Многие рабочие не скрывают опасений за подобное развитие событий, напрямую говорят, что нельзя дальше раскачивать и без того сложное положение страны, что забастовка – это нож в спину перестройке, что пора крепче браться за наведение порядка и дисциплины. Такую позицию разделяет большинство участников проведённых нами в эти дни встреч с горняками Новошахтинского и Шахтинского угольных районов.
Председатель Ростовского теркома профсоюза угольщиков А. Д. Пивоваров:
- Большая часть этих вопросов чётко сформулирована и поставлена перед Министерством угольной промышленности ЦК профсоюза горняков в принятом 21 июня постановлении. В нём отмечается, что переход на новые методы хозяйствования, внедрение принципов хозрасчёта, демократизация в деятельности трудовых коллективов вскрыли ряд острых, наболевших вопросов жизни и труда шахтёров. На предприятиях угольной промышленности не реализуются, в частности, требования Закона СССР "О государственном предприятии (объединении)" в части установления режимов работы и времени отдыха, нормирования и оплаты труда работников. Речь идет, прежде всего, об оплате за работу в ночные и вечерние смены, за время, затрачиваемое шахтёрами на передвижение от ствола к месту работы и обратно. Мы поддерживаем требования горняков других бассейнов о решении этой задачи за счёт централизованных источников и приветствуем тот факт, что Минуглепром обязался это сделать в целом по отрасли.
В завершение беседы с журналистами ее участники высказали единодушную позицию – подкрепить обоснованность требований горняков растущей трудовой отдачей, твёрдо противостоять демагогическим настроениям и экстремистским выпадам. С удовлетворением была воспринята весть о том, что именно такая позиция возобладала среди шахтёров Кузбасса, которые возвращались к работе и обратились к поддержавшим их донецким горнякам с письмом о прекращении забастовки.
На следующий день, 21 июля, публикуется Обращение "К ГОРНЯКАМ ДОНА" Ростовского обкома партии и областного Совета народных депутатов. Было заявлено, что проблемы, которые потребовали решить шахтёры Кузбасса, волнуют и горняков Дона. И что областной комитет КПСС и областной Совет народных депутатов разделяют озабоченность шахтёров:
"Действительно, и в нашей области есть серьезные недостатки, связанные с удовлетворением насущных требований трудящихся угольной промышленности. В первую очередь это касается оплаты вечерних и ночных смен, установления общего выходного дня, улучшения медицинского и транспортного обслуживания, увеличения продолжительности трудовых отпусков, социального развития шахтёрских городов и поселков. Эти вопросы уже неоднократно ставились перед правительством, Министерством угольной промышленности СССР. Ряд из них уже реализуется. Вместе с тем темпы решения назревших вопросов не могут никого удовлетворить. Обком КПСС, областной Совет народных депутатов добиваются быстрейшего разрешения имеющихся проблем".
Однако такие методы, как забастовки, подчеркивалось в Обращении, несут огромные потери как для самих трудовых коллективов, так и для всей экономики страны и не могут быть средством разрешения проблем. Прозвучал призыв к горнякам Дона проявить высокую сознательность, благоразумие и выдержку, чтобы "в рамках законов и нашей морали добиваться решения выдвинутых требований".
Шахтёры заставили власть их услышать
22 июля на первой странице городской газеты "Ленинское знамя" ведущее место заняла информация "Дополнительные льготы для шахтёров". Оперативно сообщалось, что объединением "Ростовуголь" получена телеграмма за подписью министра угольной промышленности М.И. Щадова, в которой доводилось до сведения трудовых коллективов отрасли, что принятые 17-18 июля 1989 года решения по Кузбассу распространяются на угольные предприятия всех регионов страны. Далее были изложены основные положения принятых решений. Сам же Протокол "О согласованных мерах между региональным забастовочным комитетом Кузбасса и комиссии ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС" был опубликован 25 июля под заголовком "Требования горняков удовлетворены". Можно с уверенностью сказать, что эти документы прочитали в каждой шахтинской семье, ведь тогда городская газета "Ленинское знамя" была единственным печатным изданием в городе и пользовалась огромным авторитетом, выходя пять раз в неделю тиражом 50 тысяч экземпляров.
Также в городской газете было размещено сообщение ТАСС о состоявшемся 24 июля в Москве заседании Верховного Совета СССР во главе с его Председателем М.С. Горбачёвым. Он назвал шахтёрские забастовки самым тяжёлым испытанием для страны за все четыре года перестройки и проинформировал депутатов о документах, согласованных комиссиями из центра и забастовочными комитетами во всех шахтёрских регионах.
28 июля, на следующий день после встречи с бастующими полтора месяца обуховскими горняками (о чем рассказывалось выше), министр угольной промышленности СССР М.И. Щадов побывал в объединении "Ростовуголь", где собрались представители трудовых коллективов. В своём выступлении и ответах на многочисленные вопросы Михаил Иванович рассказал о предпринимаемых мерах по удовлетворению законных требований шахтёров, выдвинутых ими в ходе забастовок. Было отмечено, что на реализацию этих мер, основу которых составляет улучшение условий труда и быта горняков, потребуется ещё 2,5 млрд. руб. в дополнение к 6-миллиардной дотации, которую выделяет государство остающейся планово-убыточной угольной отрасли.
Министр выразил сердечную благодарность трудящимся "Ростовугля", не сбившимся с рабочего ритма в эти тяжёлые дни, проявившим выдержку и дисциплину. И обещал помочь с решением ряда вопросов социально-экономического развития города Шахты.
3 августа 1989 года Советом Министров СССР было принято знаменитое постановление N608 “О мерах по обеспечению выполнения совместных решений, принятых правительственными комиссиями с участием ВЦСПС и забастовочными комитетами трудящихся угольных регионов страны”, в котором нашли отражение практически все проблемы, волнующие шахтёрские коллективы. Этот документ дал возможность предоставлять с августа 1989 года по решениям трудовых коллективов полную самостоятельность предприятиям, организациям, шахтам, разрезам и другим структурным единицам производственных объединений (комбинатов) с распространением на них действия всех положений Закона СССР о государственном предприятии (объединении). Было предоставлено право угледобывающим и углеперерабатывающим предприятиям (объединениям) продавать (в том числе на экспорт) уголь и продукты углепереработки, производимые сверх государственных заказов и принятых к исполнению заказов потребителей в соответствии с централизованно устанавливаемыми лимитами (при условии их 100-процентного выполнения), по коммерческим (договорным) ценам внутри страны. Руководителям и советам трудовых коллективов предприятий (объединений) угольной промышленности было рекомендовано провести до 1 ноября 1989 года упрощение структуры управления и существенное сокращение численности работников аппарата управления.
Было законодательно закреплено установление доплаты работникам угольной (сланцевой) промышленности и шахтного строительства, постоянно занятым на подземных работах (включая начальников участков), за нормативное время их передвижения в шахте от ствола к месту работы и обратно из расчёта тарифной ставки (должностного оклада). Порядок определения и учёта этого времени устанавливался администрацией шахты совместно с советом трудового коллектива и профсоюзным комитетом. Для рабочих, мастеров, руководителей участков и других подразделений, специалистов и служащих, работающих в многосменном режиме в угольной (сланцевой) промышленности и шахтном строительстве, были введены доплаты за работу в вечернюю смену в размере 20 процентов, а в ночную смену - 40 процентов часовой тарифной ставки (должностного оклада) за каждый час работы в соответствующей смене.
Был решён вопрос об увеличении продолжительности ежегодного оплачиваемого отпуска работникам угольной (сланцевой) промышленности и шахтного строительства, постоянно занятым на подземных и открытых горных работах во вредных условиях труда, до 42 рабочих дней, на поверхности шахт и разрезов, обогатительных и брикетных фабриках - до 24 и на работах с особо вредными условиями труда в технологической цепочке - до 30 рабочих дней. При этом максимальный отпуск указанных работников с учётом дополнительного отпуска за стаж, многосменность работы, вредные условия труда (повышенная температура, запыленность, силикозоопасность, вибрация, увеличенная влажность воздуха в гидрошахтах, другие производственные факторы) не должен был превышать на подземных работах 57 рабочих дней, а на открытых горных работах 45 рабочих дней. По желанию работников очередной отпуск можно было использовать с разделением его на две части.
Было установлено предоставление работникам, занятым на подземных и открытых горных работах (включая личный состав военизированных горноспасательных частей) в угольной (сланцевой) промышленности и шахтном строительстве, при стаже работы на этих работах свыше 25 лет права выхода на пенсию по старости независимо от возраста с установлением пенсии в размере 70 процентов среднего заработка, а рабочим основных профессий (горнорабочим очистного забоя, проходчикам, забойщикам, машинистам горных выемочных машин) - при стаже на этих работах 20 лет и достижении возраста 45 лет с установлением пенсии в размере 60 процентов среднего заработка. При стаже работы в подземных условиях 10 лет – с исчислением пенсии в размере 50 процентов среднего заработка, но не ниже 120 рублей в месяц.
Также было определено, что при стаже работы в подземных условиях менее 10 лет для мужчин и 7,5 года для женщин за каждый год работы в этих условиях снижается на 1 год возраст, дающий право ухода на пенсию на общих основаниях, то есть с 60 лет мужчинам и с 55 лет женщинам. Кроме того, было принято решение о перерасчёте пенсионерам, ранее ушедшим на льготную пенсию в угольной (сланцевой) промышленности и шахтном строительстве, размеров пенсии по нормам нового закона, а также о включении в стаж для назначения пенсии по возрасту на льготных условиях и в льготных размерах периода нахождения работника на пенсии по инвалидности, наступившей вследствие производственной травмы или профессионального заболевания, работникам, постоянно занятым на подземных работах.
Предприятиям было рекомендовано вводить за счёт фонда материального поощрения (единого фонда оплаты труда): выплаты семьям погибших на производстве; денежные компенсации сверх установленных пенсий и выплат лицам, получившим увечье или профессиональное заболевание на производстве; единовременное пособие трудящимся, проработавшим длительное время на одном предприятии, при выходе их на пенсию; единовременное вознаграждение за непрерывный стаж работы на предприятии; дополнительные оплачиваемые отпуска, в том числе женщинам, воспитывающим детей в возрасте до трёх лет, с сохранением непрерывного стажа работы; частичную или полную отмену платы за содержание детей шахтёров в детских дошкольных учреждениях, а также производить другие трудовые и социальные выплаты. Условия, размеры и порядок предоставления этих льгот устанавливался администрацией совместно с советом трудового коллектива и профсоюзным комитетом и включался в коллективный договор.
Как шахтёры стали политической силой и первыми попали под каток рыночных реформ
Казалось бы, в свете принятых в 1989 году решений все страсти в шахтёрских коллективах должны были утихнуть. Но это было только начало забастовочного шахтёрского движения, которое со временем обрело ещё большие масштабы. Считается, что именно забастовки горняков обрушили Советский Союз. Конечно, причины краха социалистической системы лежали много глубже, но ситуация в угольной отрасли стала индикатором сильнейшего экономического кризиса, переходящего в политический. Вся страна видела, как шахтёры превращались в политическую силу, требуя изменения системы хозяйствования.
С весны 1991 года массовые шахтёрские забастовки стали проходить под лозунгами отставки союзного правительства и введения прямого управления отраслью российскими властями. В августе 1991 года шахтёры в абсолютном большинстве поддержали Б.Н. Ельцина и российскую демократию во время путча. Но именно угольная промышленность оказалась первой, попавшей под каток жёстких рыночных реформ. Реструктуризация угольной отрасли России, начатая в 1994 году на средства и по сценарию Мирового банка, стала тяжелейшим периодом в современной отечественной истории. В ходе реструктуризации было высвобождено до 730 тысяч человек, в том числе 230 тысяч рабочих по добыче. До начала реформ в отрасли было занято до миллиона человек, сегодня работает 146 тысяч.
Светлана Горбанёва
www.шахты.su/2019/12/16/006/