Честно говоря, меня к написанию этой заметки подтолкнул один комментарий к материалу о праздновании нового года в СССР. Многие люди моего поколения, вспоминая советские времена, говорят о том, что тогда жилось намного проще и спокойнее. Главное – была уверенность в завтрашнем дне.
-Мы жили при коммунизме, но не знали, что это коммунизм, – сказала одна пожилая женщина.
Не берусь судить о схожести строя в СССР с коммунизмом. Не об этом хочется порассуждать: больше о дне сегодняшнем. Теперь мы уже научены горьким опытом: вряд ли новый год принесет какие-то нововведения, от которых наша жизнь станет легче и сытнее. Ситуация в стране не та. А праздники в последнее время почему-то сопряжены с не слишком приятными моментами. В прошлом году, например, когда проходил в России чемпионат мира по футболу, в Думу был внесён законопроект о пенсионной реформе, предусматривающий помимо прочего повышение пенсионного возраста. Может, в порыве всеобщего ликования народ не будет заострять внимание…Чемпионат – событие эпохальное, реформа – мелочи жизни.
Новый год – то же самое. Пусть все празднуют, веселятся, пьют шампанское и прочие алкогольные напитки – меньше будут думать о политике и непопулярных мерах ради него же самого. Вообще с празднующим и веселым народом дело иметь легче.
Потом протрезвеет и пойдет на работу ради хлеба насущного. Работать надо больше и лучше, поскольку повысятся цены на алкогольную продукцию, Полисы ОСАГО станут дороже, вырастут взносы для ИП, онлайн-кассы станут обязательными и так далее.
Вся история России наш народ научила смирению и терпению. Привыкли. Во Франции и Германии любые непопулярные нововведения встречают забастовками и беспорядками. Мы – другое дело. В нас – генетическая память предков, которых депортировали, репрессировали и раскулачивали. Некоторых – самых хватких и работящих раскулачивали по нескольку раз. У нас до сих пор с благодарностью вспоминают «вождя всех народов» И.В. Сталина, который лично санкционировал почти все массовые политические репрессии. В Волгограде памятник к юбилею собираются открыть.
Мы все равно выживем, как выживали в девяностые. Мы не боимся потерять, поскольку имеем немногое. Я не боюсь за себя: только за детей и молодых людей, которым нужно найти свое место в жизни.