- Я со своим отцом и не общаюсь, - сказал Алексей поморщившись, - так только, с днем рождения и новым годом поздравляю. Ну, и с днем воздушно-десантных войск.
- Вот как? А что же так плохо?
Алексей покривился. Видно было, что эти воспоминания ему так же приятны, как вспоминать скрип пенопласту по стеку. Он вздохнул и рассказал.
- Я тогда в университете ещё учился. Курсе на первом, может на втором. Жил с отцом вместе. Он тогда уже на пенсии был, целыми днями дома. И как-то раз зимой я заболел. Резко заболел и паршиво. Утром был здоров как бык, днем разок кашлянул, вечером слег. Просто вырубило в липкий лихорадочный бред. Лежу, едва окружающую действительность осознаю. Даже галлюцинации начались, звери какие-то жуткие по углами комнаты и все такое. С кровати встать не могу и дышать тяжело. Утром отец зашел – что такое, говорит? Дал градусник. А там караул – тридцать девять и восемь. Пап, говорю, вызови врача, мне очень плохо.
- Никаких врачей, отрезал отец. Напичкают химией только, печень и почки посадишь. Подумаешь, простудился немного, что теперь? Организм свой травить? Вон говорит, чаю с медом попей, сразу лучше станет. Ага. Чай с медом. Первейшее средство, что от температуры, что от бубонной чумы.
Алексей снова скривился, словно хотел сплюнуть со злости, и продолжил.
- Дал мне чаю с медом. Ни врачей ни таблеток.
- А что сам не вызвал?
Алексей пожал плечами.
- Молодой был, не шибко умный своей головой. Перед отцом позориться? Что я тут с температуркой разнылся? Отец же авторитет, ему виднее. Так и продолжил валяться, медленно подыхать. Второй день опять за тридцать девять и пять. Третий день тоже не лучше. Три дня натурально в бреду валялся без всякой помощи. За три дня только и съел, что эту чашку чая с медом и одну мандаринку. За три дня. На третий день с тридцать девять и пять кое-как встал с кровати и качаясь, держась за стену, побрел в туалет. И тут меня отец окликнул. И знаешь, что он спросил?
- Что?
- Говорит – Лёша, ты не знаешь, почему у нас телевизор на кухне десять каналов ловит, а у меня в спальне больше? А я даже ответить ничего не могу. У меня горло настолько распухло, что слова из него не лезут. И с другой стороны, натурально шок. Единственное, что его волновало – сколько там каналов на телеке?
Алексей вздохнул.
- Настолько я офигел от этого, что добрел до комнаты, оделся и вышел в аптеку самостоятельно. Куда я собрался с такой температурой его тоже не особо заботило. Там идти-то было метров сто. А я их битых полчаса чуть только что не полз. Сидел в снегу, с силами собирался. Дошел кое-как. Прохрипел аптекарю, что мне от температуры надо. А она как мою бледную рожу увидела сразу скорую вызвала. Неделю в больнице ещё провалялся. Как выписался, приехал домой. Выскреб все накопления, какие были. Продал гитару и снял квартиру. Стал жить один. Уж лучше, думаю, жить одному, чем с родным человеком, которого на самом деле телевизор заботит больше, чем жив ли там вообще за соседней стенкой родной сын?
P.S. Если вам интересны наши истории – подпишитесь на наш канал, поставьте оценку или напишите комментарий.
Это сильно поможет нам в дальнейшем развитии. Спасибо!