Капля упала с пластиковой трубки. Оля пыталась сосредоточиться на капельнице и выгнать из головы посторонние мысли. Девчонки в палате болтали на любимые больничные темы: врачи, токсикоз, таблетки.
Восьмая попытка эко. Оля хорошо помнила только первую. Тогда еще не было страха. Теперь он поднимался волной с низа живота и добирался до кончиков пальцев. УЗИ через 2 часа. Ольга не знала, как их прожить. Она стала прислушиваться к своему животу. Может, хоть что-то. Слишком рано для шевеления. Но хоть намек. Ее не тошнило, не хотелось экзотики и спина не побаливала. "Так бывает, у всех по-разному" - даже эти успокаивающее слова она подумала привычно, раз примерно восьмой.
По коридору до кабинета УЗИ метров 40. Оля видела только дверь, лиц девочек, врачей, медсестер просто не было, пелена. Зашла, привычно задрала халатик и застыла.
Ольга видела эту узистку первый раз, не знала, как зовут. Но вот эти на секунду поджатые губы и твердо, тихо - "замершая" она уже видела, слышала, знала. Деревянным стало все. Сил возить по животу салфеткой, убирать гель, не было. Оля засунула ноги в тапки и вышла, не закрыв за собой дверь.
Девчонки в палате все поняли. Тишина стала такой густой, что вздохнуть не было сил, и слез не было, НИЧЕГО. Оля легла на кровать.
Муж не звонил. За все это время у них появилось правило - не спрашивать. Глаза и так говорили обо всем. Маме Ольга давно ни о чем не говорила, перестала рассказывать после третей попытки. Тогда мама сказала: "Бог не дает, значит не надо", и Оля просто уходила в больницу, а мама думала, что она на работе.
Вещи были собраны, Оля толкнула дверь и вышла. Не смогла обернуться и пожелать экошницам счастья. Где ей то его взять? Машина завелась легко, хотя несколько дней стояла на лютом морозе. Телефон молчал, Ольга представила, как будет молчать Саша, когда вечером она зайдет домой. Молчать, и в этом молчании будет страшный концентрат тоски и единения.