Автор: Полина Люро
Громко хлопнув дверью в прихожей, я чертыхнулся, споткнувшись на пороге, и раздражённо прокричал:
«Рита, ты дома? Знаю, что тут, не отмалчивайся! Опять в прихожей обувь разбросала? Сколько можно повторять одно и то же. Ждёшь, не дождёшься, когда я себе шею сверну из-за твоих босоножек? Наверное, даже такой тупице, как ты, пора понять, что вещи надо ставить на место. Вот вернётся мама из санатория, я ей всё расскажу».
Примеры попались трудные, и от закушенной шариковой ручки весь рот был перепачкан пастой, впрочем, как и правая щека. Ну не давалась ей эта проклятая математика, не то что рисование… Сестра грустно вздохнула и закрыла учебник. А потом не спеша вышла ко мне, скрестив руки на груди, совсем как мама.
― Ну и?
― Не «нукай», лучше на себя посмотри: опять вся изгваздалась. Ешь ты, что ли, эти ручки, за месяц уже пять штук изжевала.
― Валь, ты мне зубы не заговаривай. Давай, колись, опять с Мариной поругался? Почему такой злюка, на себя не похож?
― Отстань. Иди умойся и дай что-нибудь поесть, а то желудок к спине прилип, с утра не ел.
― Да ну? Я сама видела, как ты всю кашу из кастрюли слопал, даже мне не оставил, ― младшая сестра, которой лишь месяц назад исполнилось десять, пыталась перекричать шум воды из–под ревущего крана в ванной.
У нас с сестрой разница в десять лет, и мне постоянно приходилось за ней присматривать. Особенно, когда мамы, как сейчас, не было дома. Я подошёл и, уменьшив напор воды в тарахтящем, словно трактор, кране, стал осторожно смывать грязные пятна с её щеки. Наверное, по моему грустному, горящему румянцем лицу, Рита догадалась, что со мной произошло что-то серьёзное, а не привычное уже расставание с очередной девушкой.
― Валь, что случилось-то? Ты так давно не расстраивался, с тех пор, как папа погиб. Расскажи, ты же знаешь, мне можно доверять. Я никому-никому не проболтаюсь ― честное слово.
Вздохнул, аккуратно вытирая полотенцем симпатичное личико сестры, но промолчал. А когда мы сели за стол, есть не смог, отодвинув заботливо налитую Ритой до краёв тарелку с супом. Долго крутил в руках ложку и кусал губу. А потом с размаха закинул ложку в раковину, вскочил и начал ходить по кухне, нервно взъерошивая волосы и повторяя:
«Не понимаю, как это могло случиться? Чертовщина какая-то…»
Рита осторожно вылезла из-за стола и взяла меня за руку так же, как обычно это делала мама, успокаивая отца.
― Просто расскажи, я пойму, ― даже голос у неё был особенный, усмиряющий гнев…
Мы вместе сели на маленький угловой диванчик и, с тоской глядя в окно, я начал рассказывать:
«Понимаешь, Одуванчик, кажется, я убил человека. В переулке, почти рядом с домом какая-то старушка неожиданно вышла из-за угла. Велик разогнался, я и затормозить-то не успел… Помню только сильный толчок и как полетел на землю. Кажется, ударился головой, но я в шлеме был. А когда поднялся с земли, никого рядом не было. Колесо всмятку, на нём ― кровь, а старушка пропала…»
― А ты уверен, что это был человек, а, например, не собака?
Тяжело вздохнув, снова встал и подошёл к окну.
― Не привиделась же мне она. Я эту бабку хорошо рассмотрел, такая неприятная. Лицо тёмное и сморщенное, как гриб, глаза прищуренные, злобные. И узкий, всё время дёргающийся, рот. Одета во всё чёрное, жуть, в общем. Никогда её раньше не видел, а вот теперь точно не забуду.
Рита немного помолчала.
― Слушай, а там был кто-нибудь, кроме вас? Хоть кто-то видел, как всё случилось?
― В том-то и дело, что нет. Место закрытое, да и днём в этом переулке почти никого не бывает. А самое невероятное, что этой старухе неоткуда было появиться, там ― ни дверей, ни арок. Словно с неба свалилась, ведьма…
Я тяжело вздохнул и уткнулся лбом в оконное стекло.
― А что-нибудь странное видел?
― О чём ты вообще? Ну, если подумать, было кое-что. Вороньё ни с того, ни с сего раскаркалось, над самой головой стая пронеслась, может, я на неё и отвлёкся, раз затормозить не успел...
― Не расстраивайся, Валь! Раз встала и ушла ― значит, жива старушка, ― серьёзно рассуждала Рита. ― Если бы пострадала, наверняка крик на всю улицу подняла. Забудь ты про неё и всё. Только зря расстроился. Лучше суп ешь, зря я, что ли, его сама варила?
Это подействовало, я почувствовал себя немного лучше и почти успокоился. Мы пообедали, потом, как обычно, помог сестре с уроками и сел за проект. Вечер пролетел незаметно, неприятное происшествие почти забылось, а вот ночью…
Это был страшный сон. Старуха, с залитым кровью лицом, смотрела на меня, всё так же недобро прищурившись, и ухмылялась кривой улыбкой тонких, постоянно вздрагивающих губ. Это выглядело отвратительно.
― Ну что, милок, сбил старушку и убежал? Думал это тебе с рук сойдёт? Ты ошибся, Валентин…
― Кто Вы? ― мой голос срывался. ― Не убегал я, Вы же сами пропали. Значит, ничего страшного не случилось.
― Как это «не случилось»? Убил меня, да ещё и отпираешься? Придётся тебя наказать, что б другим не повадно было. А ты, небось, жить хочешь? Я вот тоже хотела, милок! ― её шипение било по ушам не хуже крика, заставляя обливаться потом.
― Что же Вы от меня хотите? ― я продолжал этот странный разговор, хотя прекрасно осознавал, что сплю. И всё же…
― Откупиться хочешь? Это возможно. Сделай, как скажу, и живи себе спокойно, ― не отставала старуха.
― Ну, это уже слишком. Вас вообще нет, Вы ― плод моего воображения, ― я разозлился и перестал с ней церемониться. ― Сгинь, нечистая, не хочу тебя слушать.
Старуха страшно рассмеялась.
― Смотри, потом не пожалей! А пока тебя будут преследовать неудачи, поживи, помучайся и подумай над моими словами… ― и она пропала.
Я проснулся весь мокрый и дрожащий. Сквозняком открыло форточку, октябрьская ночь выдалась на удивление холодной. И хотя сегодня я торопился ― почти проспал, даже будильник не услышал. На завтрак не осталось времени, меня ждал неприятный зачёт. Преподаватель не терпел опоздавших, все это знали. Поэтому, быстро переодевшись, я выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице, но у двери оступился и подвернул ногу.
Боль пронзила лодыжку, заставив согнуться и застонать. Пришлось вызывать такси и ехать в травмпункт, где всё тоже оказалось не слава богу. Единственный врач засыпал на ходу, очередь была большая, и он намекнул мне, что, если хочу освободиться быстрее, надо немного доплатить. Для меня это было делом принципа и, разозлившись, я отсидел до конца рядом с другими пациентами.
В результате, даже приняв обезболивающее, опоздал на зачёт, и разъярённый преподаватель отказался его принимать. О подвёрнутой лодыжке он и слышать не хотел.
Потом внезапно позвонила Марина и прямо заявила, что уходит к другому. В довершении этого кошмара на обратном пути я забыл в такси кошелёк и все материалы по зачёту. Домой вернулся мрачнее тучи: столько невезенья сразу ― проклятье старухи сбывалось, и это не могло быть простым совпадением.
А ночью мерзкая ведьма снова появилась во сне с ехидной улыбкой на тонких губах.
― Ну как, тебе понравилось? А дальше будет ещё хуже, поверь…
― Что Вы хотите, я на всё согласен, ― сразу испуганно прокричал, а только потом подумал, что надо было сначала спросить, что же проклятой ведьме от меня нужно.
Она засмеялась, обнажив редкие жёлтые зубы, и меня затошнило от зловония из её рта.
― Жизнь ― за жизнь. Так будет справедливо, милок. Не бойся, ты мне не нужен, а вот твоя сестрёнка вполне подойдёт. Ей не будет больно, она просто сегодня не проснётся.
Я рванулся вперёд, пытаясь схватить старуху за горло, но понял, что ловлю руками воздух. Она появилась рядом и противно захихикала прямо в ухо. Сжав кулаки, я процедил сквозь зубы, надеясь, что мой голос звучит уверенно:
«Никогда и ни за что. Сгинь, нечисть».
Старуха подняла на меня прищуренные глаза и, растворяясь в воздухе, прошипела:
«Проклинаю обоих, ещё сам приползёшь ко мне на коленях, дурак…»
Я проснулся и сел на кровати с мокрым от слёз лицом. Рядом стояла Рита в пижаме, её глаза были полны ужаса.
― Валя, ты так кричал. Я испугалась за тебя, вот и прибежала. Плохой сон, да? Старуха приходила?
― Не мели ерунды. Это моя лодыжка, во сне неудачно повернулся. Выпью лекарство, и всё пройдёт, ― и, взяв с тумбочки таблетку, запил приготовленным стаканом воды. ― Ступай спать, Одуванчик. Завтра в школу.
― Завтра ― суббота. Мы не учимся, ― грустная Рита чмокнула меня в щёку и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Всю ночь я прокрутился, перепуганный проклятьем старухи, но так и не смог уснуть. А утром встал рано и поехал по срочному делу, которое не мог отложить, хотя сердце подсказывало не оставлять сестрёнку дома одну. Но, зайдя утром к ней в комнату, я не решился её будить ― так сладко она спала. Разглядывая повешенный над кроватью рисунок, на котором мы стояли вместе, держась за руки, я почувствовал такую нежность к младшей сестре…
«Ничего с Ритой не случится. Она соня, и сегодня, как обычно, проспит до обеда. К этому времени я уже вернусь, мне на все дела понадобится не больше часа», ― и, успокоив себя таким образом, уехал. Но в дороге автобус попал в пробку, и, торопясь вернуться, на обратном пути пришлось взять такси, истратив последние деньги. Тем более что Рита не отвечала на мои звонки, и это, честно говоря, пугало…
Дома я, к своему ужасу, сестрёнку не застал. Она даже не оставила записки, что совсем на неё не походило. Обзвонив подружек и не найдя её там, вышел на улицу с обезумевшим от страха сердцем и, подумав немного, свернул в тот злосчастный переулок. Почему ― и сам не понимал…
И сердце не ошиблось. Рядом с опрокинутыми мусорными баками я нашёл разорванную курточку сестры с подозрительными красными пятнами на ней. А ещё её любимый рюкзачок с голубым мишкой, подаренный ей на Новый год. Сфотографировав на мобильный вещи Риты, убрал их в пакет и пошёл в отделение полиции, бежать сломя голову мне не давала больная нога. Но в отделении меня сначала и слушать не захотели.
Разорванная куртка оказалась в её крови, и это изменило дело. Сестру начали искать, но результатов поиски не дали. Никто не видел Риту выходящей из квартиры или садящейся в незнакомый автомобиль. Следователь грустно сказал, что в такой ситуации найти её живой шансов мало.
Продолжение следует...
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.