Глава 7
Настал день, когда моряки должны были принять крещение и стать подводниками. Крещение было ритуалом обязательным и проводилось на предельной глубине, рассчитанной для корабля. Только после этого моряки считались истинными подводниками. Этого дня с нетерпением ждали и молодые офицеры. Глубоководные испытания начались утром. Лодка медленно погружалась, затем останавливалась на некоторой глубине, а потом всё повторялось на ещё большей глубине. В это время команда внимательно осматривалась и прислушивалась в отсеках, нет ли где шипения воздуха и протечек. Наконец, достигли предельной глубины, на которую был рассчитан прочный корпус лодки, погружение прекратилось, и начался отсчёт времени, необходимого для проверки. Успешно закончив эту операцию, в центральном отсеке начали крещение молодых подводников. Крещение проводил старпом и старшина команды лодки. Весь центральный отсек был заполнен моряками, свободными от вахты. В центре его висела кувалда из комплекта для заделывания пробоин, в руках старпома была большая кружка, только что наполненная забортной водой. Первыми крещение проходили молодые офицеры. Под одобрительные возгласы команды они по очереди подходили к старпому и, встав по стойке смирно, принимали из его рук кружку, залпом её выпивали, затем целовали кувалду и, отдав честь, становились подводниками. После крещения офицеров очередь дошла и до молодых матросов, среди которых произошло замешательство. Никто не хотел быть первым. И тогда отважился Алексей и подошёл к старшине, который держал наготове полную кружку забортной воды. От сознания, что она наполнена солёной водой, было не по себе, но он силой воли преодолел это чувство и выпил её до дна, не останавливаясь. Удивительно, но вода показалась ему не такой уж солёной и к тому же прохладной. Целовать кувалду после этого было совсем не сложно. И гул одобрения пронёсся по отсеку. Далее всё пошло своим чередом, пока очередь не дошла до весельчака Мишки, который, желая посмешить всех, перекрестился перед тем как выпить воду и невзначай локтем задел кувалду. Выпив, он повернулся к кувалде и побледнел, она тихо раскачивалась, как маятник. Все замерли в ожидании чего-то интересного, так как по правилам кувалду запрещалось трогать руками. Мишка, чтобы не разбить губы, решил поцеловать её сбоку, но как ни старался попасть в ритм её движения, не мог. При этом его шея делала такие движения, что была похожа на шею гуся, а глаза как загипнотизированные смотрели только на кувалду. Со стороны это выглядело так комично, если учитывать его высокую и тощую фигуру, что поднялся хохот. Командир с замполитом, услышав шум, заглянули в отсек. Увидев красного от напряжения, с вытянутой шеей матроса, пытающегося поцеловать раскачивающуюся кувалду, они, улыбнувшись, вернулись в свои каюты. Невероятными усилиями, под смех и издевательские советы моряков, Мишке всё же удалось это сделать, и он, раскрасневшийся, под свист моряков, быстро выскочил из отсека. Командир и замполит поздравили всех прошедших крещение, и в честь этого был устроен праздничный обед.
Шла вторая неделя испытаний лодки и экипажа в море. Молодые подводники познали эффект замкнутого и ограниченного пространства при нахождении лодки под водой, когда через некоторое время тело просилось наружу, к солнечному свету, природному воздуху, так как дышать приходилось воздухом, который пополнялся кислородом от регенерационных установок, а электрический свет и однообразие обстановки раздражали.
Как всегда, замполит обходил отсеки и беседовал с моряками. Лодка недавно всплыла и покачивалась на небольшой волне. Замполит зашёл в первый отсек.
- Ну, как, сынки, себя чувствуете? - начал он разговор. - Вижу, тяжеловато… - говорил он, подсаживаясь к побледневшему от качки матросу. - Хотите, я вам быль расскажу?
Молодые матросы окружили его и заинтересованно ждали рассказа. Он же, неторопливо пригладив свои редкие рыжие волосы и снизу оглядывая моряков, начал:
- Служил у нас на лодке такой матрос - только небольшая качка, лежит как подкошенный. Доктор наш, капитан медицинской службы, был большой шутник. Однажды он вызвал его к себе и сказал:
- Петров, мне выдали таблетки для эксперимента. Сказали, что это новая разработка лекарства от морской болезни. Вот тебе полтаблетки, как только начнёт укачивать, ты сразу выпей.
- Товарищ капитан, дайте сразу целую таблетку, - попросил Петров, - а то вдруг не хватит.
- Видишь, в чём дело, Петров, от второй половины в гальюн замучаешься бегать. Ты об этих таблетках никому не говори, это секретная разработка. Понял?
- Когда начался шторм, Петров сразу выпил эту половину таблетки, - продолжил замполит.
- И что? - нетерпеливо спросил один из матросов, недоверчиво улыбаясь. - Помогла?
- Помогла, - серьёзно ответил Василий Матвеевич, - как рукой сняло болезнь.
- Что ж это за таблетка? Почему сейчас их не выдают? - уже без улыбки спросил тот же матрос.
- Вот и я спросил после этого случая у доктора, что за таблетки такие? Тот захохотал и прошептал на ухо: «Аспирин, Василий Матвеевич, аспирин. Я его даю и от страха, и от качки, и от головной боли».
В отсеке разразился хохот. Смеялся даже больной, лицо которого сразу порозовело.
- Дак вот, что я хочу сказать, - продолжил замполит, когда смех стих, - великое это дело - вера. Всегда нужно верить в самого себя, в друзей, в командира, и тогда все можно выдержать, выстоять и победить.
Объявили: «Выход наверх разрешён». И тогда моряки заспешили в третий отсек, где, соблюдая очерёдность и получив жетон, поднялись по вертикальному трапу вверх и как всегда заполнили, радостно галдя и смеясь, всю рубку, в которой в это время несли вахту офицер, рулевой и вахтенный матрос. Вся рубка моментально наполнилась дымом от папирос и сигарет, и если бы свежий и ласковый морской ветерок не уносил его в море, можно было задохнуться от этого смога. Курить в лодке категорически запрещалось, и исстрадавшиеся по табаку моряки наслаждались до головокружения этой приятной для них процедурой. В такое время, если стоял молодой вахтенный офицер, рассказывалось столько анекдотов, смешных и похабных, что рубка сотрясалась от смеха. Часть команды мучилась от морской болезни, что сразу было видно по их бледным лицам. Тяжело приходилось и когда лодка шла в солнечный день в надводном положении. Солнце так нагревало её корпус, что внутри лодки стояла жара и духота, от которой было некуда деться. Особенно было тяжело в дизельном отсеке, температура в котором повышалась от работы дизелей. В один из таких дней Алёша сидел в рубке акустиков в одних плавках, обдуваемый самодельными вентиляторами, и внимательно следил за экраном работающей станции, вслушиваясь в шумы, исходящие из надетых на голову наушников. Тело было потным, и он время от времени вытирался полотенцем, которое не успевало просыхать. Сегодня вахтенным офицером был старпом, и он иногда давал команду:
- Акустик, прослушать горизонт!
- Горизонт чист! - докладывал Алексей и продолжал внимательно следить за линией, бегущей по экрану, нет ли где всплеска.
Прошло три часа вахты, всё было спокойно. Но вот в наушниках появился едва различимый шум винтов какого-то судна, а на экране небольшой всплеск по пеленгу 152 градуса. Алексей тотчас доложил старпому. Поступила команда:
- Определить цель и расстояние до неё.
Алёша внимательно вслушался в мелодию шума, характерную для каждой категории кораблей.
- Товарищ старпом! Докладывает акустик: предполагаю цель - крейсер, скорость 21 узел, приблизительное расстояние до цели 36 кабельтов. Разрешите уточнить расстояние в активном режиме?
- Не будем тревожить наших коллег, - весело ответил старпом и добавил: - твои данные подтверждаются. Молодец, акустик! Мать твоя капуста!
На душе у Алексея стало радостно от похвалы старпома, и нелегкие условия, в которых он находился, показались нормальными и даже экзотическими, о которых он потом на гражданке будет весело вспоминать.
Прошла ещё неделя нелёгких испытаний. Успешно закончив их, лодка возвращалась домой на базу.
В этот день всё начиналось как обычно. Вахтенные несли службу, остальные отдыхали. Замполит как всегда обходил отсеки, беседуя с моряками на разные темы и подбадривая тех, кто ещё не привык к качке, а штормило с утра, и качка всё усиливалась. В десять часов радиометристы передали командиру радиограмму. В ней говорилось, что в район, где находилась лодка, приближается тайфун с названием «Поле», и предлагалось идти далее в подводном положении на максимальной глубине. Командир срочно вызвал замполита.
- Ну что, Василий Матвеевич, проверим, чему научился наш экипаж?
- Давай, командир, действуй! - одобрил замполит, убеждённый в слаженной работе моряков.
- Срочное погружение на глубину 200 метров! - скомандовал командир.
По этой команде на боевые посты заступили первая и вторая смены. Старшина и Алёша заняли места за своими станциями. Морская болезнь в последние дни отступила и почти его не мучила. На душе было спокойно и хорошо. Вдруг палуба начала проваливаться, а станция как бы нависла над ним. Испугавшись, что она упадёт и придавит его, он инстинктивно выскочил из рубки, успев сбросить наушники, и, схватившись за верхнюю перекладину дверей, почти повис на ней. В голове, как молния, проскочили мысли-вопросы, что случилось и что будет дальше. В них не было испуга, а скорее был интерес. Эта была первая реакция на происшедшее. Но вскоре, когда затрещали переборки, вернулось осознание опасности. Стало ясно, что лодка проваливается на запредельную глубину. Но и после этого страха почему-то Алёша не испытывал. Возникло только сожаление, что он больше не увидит дорогие ему лица, что не успел дописать и отправить письмо Маше, и она, может, никогда так и не поймёт его чувств к ней. Затем он представил заплаканное и скорбящее лицо матери и ужаснулся, что так и не ответил на её последнее письмо.
Увидев, что Алёша выскочил из рубки, старшина, сидевший позади него и сейчас опирающийся на свою станцию, чтобы не упасть, на секунду оторвав свой взгляд от неё, дружески улыбнувшись, сказал:
- Алёшка! Не боись. Я сам боюсь. Давай, дорогой, к станции.
Алексей, смутившись, сел, ухватившись за свою станцию.
Он был благодарен старшине за такое снисходительное отношение к его поступку. Ему стало стыдно за то, что бросил боевой пост и за те недавние нехорошие мысли о старшине. Алёша прижался затылком к его затылку, и тот не отстранился.
- Витя, ты прости меня. Я был во всём неправ, - прошептал он, но тот, не расслышав, лишь протянул руку.
- Будем друзьями! - громко сказал Виктор.
В это время в центральном отсеке команда рулевых, уже в поту от чрезвычайности обстановки, тщетно пыталась найти неисправность в управлении горизонтальными рулями. Командир знал, что если неисправность в гидравлике, устранить её за короткое время невозможно, но надежда, что это не так, оставалась. Доклад боцмана подтвердил его опасения. И тут же доложили, что не закрылся кингстон балластной цистерны седьмого отсека. «Только этого ещё не хватало», - тревожно подумал Демидов.
Продолжение следует.....
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6