Другая Война
На этом канале мне хотелось бы поделиться письмами архивами, часть из них уже публиковалась, но многое нет, надеюсь это будет интересно
БДИ…
Я уже давно разменял девятый десяток. Угомониться бы! Но я по-прежнему рано просыпаюсь, быстро встаю, начинаю торопливо собираться…а, вспомнив, что мне некуда идти и незачем спешить – снова ложусь и досматриваю сны с открытыми глазами, пытаясь что-то разглядеть на темном еще потолке.
И оттуда ко мне спускаются друзья детства, девочки в которых я был влюблен. Или незабываемая Война мягко погружает в себя, окутывая неедким дымом беззвучных взрывов, перемежаясь с детскими забавами – типа: казаков-разбойников…
…И вдруг я отчетливо вижу, как в нашу школьную Пионерскую комнату, на заседание комсомольской ячейки, на которой присутствуем и мы, кандидаты в комсомольцы, ударники учебы, шести и семиклассники, – входит незнакомый человек. Он как-то странно выглядит. Хотя все на нем было аккуратно пригнано, ладно сидело: и фуражка… военного кроя (правда, без звездочки), пальто темно-синего цвета, сапоги…хромовые, хорошо начищенные… то ли военный, то ли штатский?..
Этот человек подошел к секретарю нашей ячейки и попросил проверить: нет ли поблизости посторонних – за окном, в коридоре за дверью, в подсобке, примыкающей к Пионерской комнате, чтобы случайные люди не могли подслушать, о чем мы будем говорить… Ну, мы все бросились выполнять его просьбу, подогреваемые доверием необычного человека, сгорая от любопытства (что такого-этакого может поведать нам загадочный незнакомец?)…и быстро проверили – никого подозрительного поблизости не оказалось…
После всего этого – он сказал: - Здравствуйте, садитесь. Я пришел к вам по поручению партийной организации Района…- и, не садясь, не раздеваясь, стал объяснять нам – зачем…
- …Вы – комсомольцы и кандидаты…из ведущих пионеров, дисциплинированных…политически подкованных, верных Ленинско-Сталинской идее, вы, конечно, читаете газеты, слушаете радио,…знакомы или даже хорошо знаете линию нашей Партии! Знаете, в общем, что враги находятся вокруг нас. Везде и повсюду. И даже некоторые пробрались в наши ряды. Поэтому каждому комсомольцу и кандидату, который готовится стать комсомольцем, - надо учиться бдительности. Вы все вместе должны внимательнее прислушиваться, присматриваться, кто и что говорит, что делает, чем может навредить нашей Партии, нашему комсомолу, нашему Народу. Нам с вами…
Он говорил медленно, обстоятельно. Приводил примеры, - как люди, которых мы ьбудто хорошо знали, родители, дети - становились пособниками наших врагов - и до разоблачения причиняли нам много вреда, даже горя!
Он все это говорил стоя, помогая себе руками…
Мы слушали, затаив дыхание. Мы чувствовали, что всё, что он говорит очень важно! Кое-что из того, что он говорил, нам было известно – слышали, читали, но то, что все это так близко касается нас – поняли только сейчас! Он был таким четким, ясным, даже красивым, оттого был еще убедительней.
Мы слушали. Он говорил, что нужно быть бдительными, очень-очень бдительными. И если мы что-то такое заметим, кто–то покажется нам подозрительным, это немедленно должно стать достоянием комсомольской, а еще лучше - партийной организации, потому что у Партии больший опыт борьбы с врагами.
Он сделал стойку смирно, по-военному. Кивнул нам. Попрощался. Ушел.
Мы долго сидели молча, не знали, что говорить – опыта борьбы с врагами у нас никакого не было. А то, что наш гость заставил осмотреть прилегающую к Пионерской комнате территорию, очень насторожило, это значило, что враги вплотную подошли к нашей школе, к нам самим. И у нас еще появилась большая тайна, которую мы должны были беречь. Мы думали, думали. Даже казалось, что слышно в коридоре, как шевелятся наши мозги.
Вскоре моя соседка по парте, оглядевшись, (не наблюдает ли кто за нами) нагнулась ко мне и тихо спросила:
- Ну, ты что-нибудь заметил, услышал? А мы можем об этом говорить с родителями?
- Да ты что!?- чуть не выкрикнул я, сам не зная почему. Наверное, мне самому хотелось обо всем услышанном в Пионерской комнате рассказать своему отцу. Но я не решался. Уж очень секретной казалась встреча с уполномоченным.
Через месяц к нам в школу, в Пионерскую комнату – пришел другой человек. Он так же был одет – фуражка военного образца, синее пальто, сапоги…хромовые…
Но если тот, что приходил раньше, не раздевался во время всей встречи, то новый гость снял фуражку и пальто…когда он разделся, то на нем оказалась военная форма со знаками различия. Только петлицы были какие-то… не такого цвета: летческие – не – летческие…
Мы стали перешептываться.
Он спросил: - Что вас смущает?
Кто-то набрался смелости и сказал:- А почему у вас петлицы синие?
Он ответил: - Стыдно. Вы уже взрослые – должны знать. Я служу в органах, которым поручено вести беспощадную борьбу с врагами Советской власти.
Сказал и стал вести с нами такую же беседу, как и предыдущий человек, наш гость, товарищ. Я не знал, как того прежнего назвать – знаков различия у него не было видно. И были ли они у него – не знаю.
Но и этот… старший лейтенант – у него в петлице было три кубика…
…Он тоже говорил о бдительности,…а потом добавил: - Вот я приведу вам наглядный пример, чтобы вы знали, как нужно быть бдительными, очень-очень бдительными…
…Вот тот человек, который приходил к вам до меня. У которого было поручение с вами работать, которому мы доверяли, как себе самим, который прошел всю гражданскую войну в рядах Первой конной – оказался предателем…Сейчас понес суровое наказание…
Я хотел спросить – «какое?!..» но побоялся. А старший лейтенант сам сказал, что тот, что прежде приходил уже ничего дурного не сможет сделать никому и никогда.
Это значило, что его поставили к стенке, как тогда говорили… - короче – расстреляли. И мне стало еще страшнее…
Но самое страшное, что через пару месяцев к нам пришел еще один – третий человек. Капитан НКВД. И сказал, что предателем оказался предыдущий товарищ – ой, не товарищ, а…
Врагом народа, добавил он, оказался депутат Верховного Совета, знатный шахтер. Секретарь нашего райкома Партии…
Мне удалось наскрести из своей воли немножко храбрости и выпалить: - «А как определить, что человек – враг? Да еще такие люди! Как?!..
- «Как-как?» Ты не «какай», а бди! Бди денно и нощно! – выразил уполномоченный эти слова сурово. Никто даже не улыбнулся такому сочетанию слов. Все, наоборот – испуганно съежились.
…И я уже стал подозрительно присматриваться и прислушиваться к тем, кто перешептывался. И, еще не дослушав, о чем люди говорят, начинал сомневаться в их верности народу, стране! Хотя, честно, не знал, какие все-таки слова и поступки…вредные…
Я очень боялся, что врагом народа окажется мой отец, которого я очень любил… наш сосед-доктор, детский врач, через руки которого прошли все мы!
А, когда я ложился спать, то долго не мог уснуть и думал: не сделал ли я сам чего-нибудь такого, что могло бы нанести вред нашей комсомольской ячейке, Партии, нашему родному Советскому Государству…