Геродот пишет, что для свободы действий фессалийской конницы специально вырубили деревья на равнине при Фалере (V. 63). Если даже верно свидетельство Поллукса (VIII, 108) о существовании в доклисфеновских Афинах корпуса численностью в 96 всадников, то никаких подтверждений их участия в сражениях нет. Так называемые «всадники» (второй разряд солоновского имущественного ценза) сражались как пехотинцы-гоплиты в фаланге.
В начале V века численность аттической конницы ничтожна (300 всадников). Тем не менее в середине столетия афинская конница постепенно растет — и численно, и качественно.
Место, которое занимают всадники в представленной на рельефах фриза Парфенона, свидетельствует об их высоком престиже. Увеличение числа всадников происходит между 445 и 432 гг. до н. э., вероятно в архонат Дифила (442 г. до н. э.).
К началу Пелопоннесской войны Афины располагали уже 1000 конных воинов. Тем не менее в Сицилийской экспедиции 415-412 гг. до н. э. афиняне испытывали серьезные трудности из-за недостатка конницы.
К службе в коннице в классических Афинах привлекались представители двух первых имущественных разрядов от каждой из десяти аттических фил2. Всадники вносились в списки, контроль за которыми осуществляли филархи. При записи в конницу гражданин обязательно подвергался докимасии — испытанию пригодности самого всадника и качеств его коня в Совете пятисот. Граждане, внесенные в списки всадников (то есть признанные годными к службе в коннице), были обязаны в порядке особой литургии содержать исправных коней.
Снаряжение коня оплачивалось из государственной казны, причем выделенные для этого средства могли в исключительных случаях, в экстраординарном порядке, взыскиваться с провинившихся всадников. Деньги на содержание коня (составлявшие одну драхму ежедневно (Dem. Phil. I, 28), в ыдавались только во время нахождения всадника в походе.
Тем не менее, конница обходилась государству недешево: по сообщению Ксенофонта, расходы на содержание конницы доходили до 40 талантов год. Командование конницей было возложено на двух гиппархов, избиравшихся из числа всех граждан. Как и должность стратега, эта магистратура не оплачивалась, вследствие чего претендовать на нее могли только люди обеспеченные. Аристотель пишет, что гиппархи «имеют [над всадниками] ту же власть, что стратеги над гоплитами» (61,4).
Юрисдикция гиппархов распространялась на вопросы вооружения и обучения конницы и пополнения ее наличного состава. Не смотря на то, что они формально подчинялись стратегам (как начальствующим над всем войском), их политическая роль была значительна. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что при их избрании проводилось проверочное голосование. Во время боевых действий каждый из гиппархов командовал пятью из десяти фил, на которые подразделялась аттическая конница.
По свидетельству Аристотеля (около 325 г. до н. э.),в его время избирался дополнительно еще один гиппарх, «ведавший делами всадников на Лемносе» (61,6). Стратегам непосредственно подчинялись десять филархов, избиравшихся от своих фил и командовавших в военное время одноименными подразделениями, численностью около 60 человек. В источниках есть также упоминания о назначаемых гиппархами десятниках.
Спартанцы впервые создают конницу только в 424 г. до н. э., в разгар Пелопоннесской войны (Thuc. IV, 55)2. Сражавшийся в Малой Азии с персами спартанский царь Агесилай неслучайно уделял столь пристальное внимание организации конных соединений, привлекая к военной службе фригийцев, традиционно славившихся в качестве отличных всадников. Впрочем, реальное значение греческой конницы классического периода было крайне невелико. В эпоху расцвета тактики классической фаланги на поле боя не было места для конницы.
В лучшем случае она могла быть использована для преследования обращенного в бегство врага. Ничтожность греческой конницы великолепно иллюстрирует следующий пассаж из Фукидида: «Подле Фригии произошла <…> легкая стычка между одним из отрядов афинской конницы, которому помогали и фессалийцы, и беотийскими всадниками. В этой битве афиняне и фессалийцы держались до тех пор, пока на помощь к беотянам не подоспели гоплиты; тогда афиняне и фессалийцы обратились в бегство, причем немногие были убиты» (Thuc. 11.22.2).
Афинский аристократ (всадник) Мантифей, подчеркивая собственную самоотверженность в одном из афинских военных предприятий, заявлял: «…Орфобул (вероятно, филарх, начальник одного из отрядов конницы. — Примеч. перев.) назначил меня в кавалерию. По общему мнению, кавалерия должна была быть вне опасности, а опасность грозила гоплитам. Но я обратился к Орфобулу с просьбой вычеркнуть меня из списка всадников…» Переход из рядов конницы в фалангу расценивается, таким образом, как героический поступок. И наоборот, гражданин, самовольно, без докимасии, вступавший в ряды всадников, подвергался лишению гражданских прав (атимии).
В одной из своих обвинительных речей Лисий инкриминирует подобный поступок обвиняемому (XIV. Против Алкивиада… 11): «…как можно <…> оказывать снисхождение человеку, который, будучи поставлен в рядах гоплитов, очутился среди всадников». Стремясь увеличить устойчивость конницы в бою, фиванцы, по-видимому, первыми среди греков применили оригинальную практику, придавая отрядам всадников специально обученных совместным действиям с ними пехотинцев, гамиппов («сражающихся вместе с конницей»).
При сближении с противником гамиппы следовали за всадниками бегом, держась за хвосты коней. Позднее аналогичную практику применяли афиняне.
Постепенно возрастающее значение конницы находит отражение в военной теории, в частности — в трактатах Ксенофонта, специально посвященных вопросам верховой езды и управления конницей («Гиппарх»). В полной мере эта тенденция развилась в эпоху эллинизма.