Начало истории: Лютое лето. Запись 1. Предисловие общеобязательное
Предыдущая часть: Лютое лето. Запись 3. Романтика канула в детство
Горно-Алтайские турбазы — не теряющие популярности места всесезонного отдыха граждан самых различных вкусов, доходов и увлечений. Людям, живущим в Республике и соседних краях-областях, нет смысла и рассказывать о них — чуть ли не каждый второй, я почти уверена, бывал там, а то и не раз. Огороженная территория, деревянные домики, гравийные тропки среди по максимуму «не тронутой» природы, корпус администрации, где-то — бассейны, бары, бревенчатые коттеджи и прочие прелести цивилизации для туристов побогаче. И, конечно же, ни в какое сравнение не идущий с городским воздух, пропитанный запахами древесины, смолы, земли и трав, воздух, доносящий свежесть с шумящей порогами Катуни, кажущийся чуть ли не более прозрачным, чем в «каменных джунглях», и каким-то сияющим. Все эти воспоминания мои — оттуда, из детства, почти каждое лето которого, начиная с пятилетнего возраста, памятно мне поездками на недельку в Горный Алтай.
Я ездила туда не однажды, но всегда – отдыхать или тренироваться. И, само собой, видела только одну сторону жизни этого, поистине, отдельного подмирка, существующего среди великолепия Алтайских гор. И как-то так вышло, что за семнадцать с половиной лет жизни — даже признаться стыдно! — не работала я толком нигде ни разу. Так, были редкие подработки фотографом, но одноразово. Так что опять первый раз. И совершенно иной Горный Алтай.
Медаль разворачивается другой стороной со скрипом калитки из металлопрофиля, с трудом приметной для непосвящённого глаза среди забора того же материала. После отметки в администрации и знакомства с будущим начальством Виолетта провожает к месту моего временного обиталища. Крутой, изрезанный корнями сосен спуск заставляет подхватывать на руки тяжеленную сумку, отметая попытки докатить её вниз, не потеряв колёс. Выдохнув, опускаю её наконец, беспрестанно осматриваюсь, прислушиваюсь, принюхиваюсь, как всегда на новом месте. За спиной с громким металлическим лязгом захлопывается калитка, невольно заставляя обернуться на звук и понять, что место, где живёт персонал, огорожено сплошным, в мой рост, забором. «Вот тебе и гетто…», — проносится в голове.
Передо мною — длинное, явно давней постройки, крытое шифером строение с верандой, на которую ведут два широких крыльца. В глубине виднеются двери, видимо, в комнаты. На ум сразу приходит слово «барак», а взгляд цепляется за двух женщин, что сидят на ступеньках дальнего крыльца, курят и о чём-то неторопливо переговариваются. Хорошенькое такое дополнение картины.
— Новая горничная приехала! — громко говорит моя провожатая, отвечая направленным на нас взглядам. И, уже мне:
— Вот, знакомься, — тёть Света и тёть Ир… — она осекается, но поздно.
— Сама ты тётя! Я вам потётькаю ещё! — раздаётся в ответ вроде бы беззлобный, но режущий слух своей громкостью крик. — Сколько раз говорить: Ира, просто Ира! Ещё раз кто скажет — полýчите!
— Ладно, ладно, просто Ира! — смеётся Виолетта, поднимаясь на крыльцо. Автоматически пробормотав «Здрасьте», волоку сумку следом. Широкая веранда поражает обилием и разнообразием находящихся на ней вещей. Только в первые несколько секунд я успеваю заметить вёдра и швабры, длинные лавки вдоль стен, развешанную на натянутых тут и там верёвках одежду, кучи разномастной обуви, каких-то тряпок и запчастей, и, наконец, висящий на стене барака спасательный круг. Всё это отпечатывается в памяти мельком, вместе с неимоверной смесью запахов, которую я не успеваю ещё толком разобрать.
— Так, седьмая… — по всей стене — множество дверей, как в общежитии. В одну из них стучится Виолетта, а я стою поодаль, чуть ли не затаив дыхание, гадая, что ждёт меня дальше, какими окажутся соседки, с кем предстоит бок о бок жить и работать много дней. Но пока ни место это, ни люди однозначно не внушают доверия и не вызывают симпатии.
Вдвоем мы заходим в комнату. Нет, не комнату даже — комнатку, комнатушку. Будь я повпечатлительней и понаивней, точно потеряла бы дар речи…
— Ну вот, это твоя комната, вот твоя кровать, — в этот момент с потенциально «моей» кровати другая девушка спешно собирает какие-то вещи и бормочет что-то о том, что, пока она была ненужной, использовалась как шкаф. — Давай, обживайся, раскладывай вещи тут, знакомьтесь… Если что, я в двенадцатой. А завтра всё по работе тебе покажу.
Продолжение следует...