Кто-то сказал: «Мопсы – это заколдованные дети».
Они действительно напоминают детей. Те же невинные хитрости, шалости, трогательные ребячьи протесты. Мопс - до старости умилительный непосредственный ребенок, и я все больше в этом убеждаюсь.
Не-хочу-я-в-детский-сад!
Гулять Лекс разлюбил. И виноваты в этом не дождь, грязь или холод. А комбинезон. Синее чудовище, которое набрасывается на моего мопса дважды в день. Лекс падает на пол и включает режим «СОБАКА ВЫКЛ.». Каждый раз, видя распластанную на полу Лексову тушку, перед моими глазами встает картина из моего детства.
Темное зимнее утро. Моя младшая сестра сидит уже одетая, в шапке и валенках, на маленьком стульчике в прихожей. "Не-хочу-я-в-детский-сад-не-хочу-я-в-детский-сад!" - скандирует она сквозь слезы. Шубка скользит на лакированном стульчике, сестра медленно сползает на пол и уже там, лежа, продолжает свой протест.
Вот также и Лекс устраивает «лежачие» забастовки против прогулки в одежде. «Не-хочу-идти-гулять!» - под эту речевку я поднимаю Лекса, аккуратно ставлю его на ноги и легонько подталкиваю под зад в направлении к двери. И нечего тут бастовать!
Лунино убежище
Луна – хитрюга. Она не любит улицу ни в каком виде, а уж в такую слякоть, которая была на этой неделе, находит новые способы избежать гулянья.
На днях собираюсь я с утра в комнате на прогулку. Собаки рядом сидят, зевают, чешутся. Вдруг смотрю, а Луны-то и нет. Но из-под кровати торчит мохнатая попа, хвост и задние лапки. Я потыкала пальцем в толстенькую ляжечку. «Вылезай!» Лапки интенсивно заработали, Луна уползла под кровать целиком. Далеко, не вытащить. «Ну и ладно, сходим с Лексом сначала. К нашему приходу вылезет, как миленькая», - решила я. Но ошибалась. Я и позавтракать успела, и посуду вымыть, только тогда Луна-королевишна соизволила явиться. «Что уже кушать пора?» - было написано на ее моське. Ага, как бы не так. «Кто не гуляет, тот не ест», - сказала я, сграбастала ее и потащила в коридор собираться на прогулку.
Луна - вредина
Кости, кости, жевательные кости! Спасибо тебе, человек, который их изобрел, так как для моих мопсов это самое любимое развлечение! Иногда собаки сгрызают одну кость быстрее, чем другую, и когда остается короткий кусок, я его выбрасываю, чтоб не подавились. И теперь на двоих только одна кость. Ее надо грызть по очереди.
Лекс очень, очень хочет! Даю сначала ему. Но Лекс - раззява, и стоит ему только отвлечься, как Луна моментально утаскивает кость у него из-под носа.
«Отдай, - говорит Лекс, - отдай, отдай, отдай»! Слыша на кухне его возмущенное гавканье, я уже представляю, что будет дальше. Отчаявшись получить желаемое, Лекс шлепает ко мне ябедничать: «Помогите-е-е, люди добрые, меня обобрали!» И такое недоумение у него на лице, такое возмущение произошедшим, как у маленького, несправедливо обиженного ребенка. «Эх, малыши, вы мои малыши», - говорю я и иду восстанавливать справедливость.
А ваши собачки ведут себя, как дети?
