Всё потому, что они владеют языком лучше, чем я, и это их родной язык; а я зря думаю, что успешный, — это несправедливо. И это говорилось не напрямую, а завуалировано, нельзя было придраться и выставить этого человека из магазина. Тем не менее, он задавал вопросы и высказывал своё недовольство ответами, — всё это было на грани атаки и не переходило в открытое хамство. Хотя и хамство тоже бывало, например, когда заходили деревенские кададки, здесь их называют реднеки (в переводе — красная шея). Сделав мелкие покупки, с наглостью танков и реальной агрессией, они задавали вопросы, и если я отвечал уклончиво, то чуть ли не кидались на меня. К примеру, задают вопрос: «Откуда вы приехали?», — при этом мило улыбаются, вы спокойно отвечаете. Когда к вам подходят две дамы, похожие на торгующих горелыми пирожками на полустанках, и со зверским выражением и одновременно свысока кидают: «Ты откуда?», — то я с каменным лицом отвечаю: «From Russia». Их это не удовлетворяет, и они чувствуют, что я их дразню, ведь и так ясно, что я из России — мы в русском магазине. Они свирепеют, снова спрашивают, какой город, я, с лицом Брюса Ли, отвечаю: «Moscow», и им ничего не остаётся, как уйти. Наши, наблюдая за этим со стороны, говорили, что не выдержали бы такого напряжения, а для меня, как ни странно, это было вовсе не трудно. Меня могло расстроить, если наши делали что-то неприятное. Можно сделать неправильный вывод, что я глумился над кададскими посетителями и получал удовольствие, но это не так. Но напротив я, как и все наши соотечественники, я старался проявить максимальное внимание, и этим развенчать миф о грубых русских, которые только играют на гармошке и пьют водку. Даже через три года после закрытия магазина кададцы звонят, думая, что мы открыты (я оставил номер телефона как домашний), и когда я говорю, что магазин закрыт, они с удивлением говорят: трудно поверить, что с такими отличными отзывами о магазине, бизнес закрыт. Но вернёмся в самое начало. Первый день работы, я, уверен в аншлаге, а для этого есть все предпосылки. Меня знали если не все, то огромное количество русских (на тот момент их проживало в Z до 100 000 человек), я дал объявление в газету, обзвонил несколько тысяч человек по телефонам, собранным за годы работы в русском обществе. Предвидя успех в день открытия, и сравнивая в уме мой сверкающий, как в сказке, магазин с теми, что были уже открыты, а выглядели как дореволюционные лабазы (грязные, тёмные, с грубыми продавцами), я решил создать атмосферу праздника: закупил воздушные шары и огромное ведро мороженного — угощать детей и дарить им воздушные шарики. Кроме того, я декорировал магазин как музей боевой славы СССР: на верхней полке за спиной продавца были выставлены головные уборы всех времён и родов войск, начиная от буденовки, пилоток с наколотыми на них знаками всех родов войск, фуражек, и в самом конце композиции стоял шлем Дарта Вейдера. Все кададцы спрашивали, почему тут стоит этот шлем. Я отвечал, что произошла трансформация русских военных, и они теперь перешли в звёздные войны, в общем, но как не странн нравилось вовсе не всем. Мы с помощником надели морские тельняшки. Мне, как старшему, досталась военная морская офицерская фуражка, а молодому помощнику, как и полагается юнге, — бескозырка. Зная, как вся наша община проклинала те два магазина за жуткий сервис и просроченные продукты, я был готов к наплыву посетителей, надраив полы как на палубе военного судна. Но напрасно мы с юнгой били каждые четверть час в склянки: за целый день пришла только одна женщина, да и та на разведку из одного из старых магазинов. Она была испугана и подавлена сверкающим видом магазина, мне с трудом удалось вручить её сынишке лет пяти мороженое и шарик, а сама она, обойдя весь магазин и просмотрев ценники на всех товарах, молча ушла. Моему разочарованию не было предела: я не мог понять, что происходит, ведь для меня не было проблемой собрать тысячу человек на мероприятие. Люди знали меня, знали, где я — не будет скучно, всё проходило на высшем уровне, если даже и были сложности, то присутствие большого количества русских делало мероприятие искристым, а тут такое событие — и полный штиль. Я понял: я преподнёс открытие магазина как праздничное событие, а люди с завистью и напряжением отнеслись к чужому триумфу. Но так как открытие было перед Новым годом, через несколько дней народ повалил рекой. Дела тронулись с мёртвой точки, и Варяг, развив крейсерскую скорость, пошёл вперёд, рассекая бескрайние просторы бизнеса. Дела пошли в гору, пришлось докупать дополнительные полки и расширить ассортимент. Было весело, я по началу привлекал продавцов из тех молодых людей, которые участвовали в организации праздников. Они говорили, что работать в магазине было также весело, как участвовать в Новогодней ёлке, только теперь праздник продолжается круглый год.