Почему-то не афишируется тот факт, что отцы двух самых прославленных русских военачальников – полководца Александра Васильевича Суворова и флотоводца Федора Федоровича Ушакова (святой праведный воин Феодор, в святцах Русской православной церкви) – лично знали друг друга, были сослуживцами, а быть может, что и друзьями.
Возможно, это связано не с самой привлекательной их служебной деятельностью. Ни тот, ни другой не нюхали пороха ни в одном сражении, хотя и носили военные чины.
Василий Иванович Суворов (1705-1770) был крестником самого Петра Великого и определен на службу в царские денщики. Потом учился за границей. Возвратившись, был определен на службу в Преображенский полк. Так гласила его официальная биография.
Федор Игнатьевич Ушаков (1710-1781) был, как пишут, сержантом лейб-гвардии Преображенского полка и в таковом же чине он вышел в отставку. Довольно странно, что дворянин дослужился до такого небольшого чина. Даже с учетом, что гвардейский чин считался на три-четыре ступеньки выше аналогичного армейского.
На самом деле, все объясняется очень просто. Под «Преображенским полком» в данном случае следует понимать Преображенский приказ, то есть тайную полицию, учрежденную Петром Великим. С 1731 года до ее упразднения императором Петром III в 1762 году он существовал под названием Тайная канцелярия.
Дело о подложном завещании Петра II
В 1738 году капитаны Федор Ушаков и Василий Суворов были назначены императрицей Анной Иоанновной (читай: всевластным временщиком Бироном) в Сибирь для проведения тайного следствия над сосланным князем Иваном Александровичем Долгоруким.
Иван Долгорукий имел несчастье быть приближенным и личным другом юного императора Петра II, скончавшегося (1730) во цвете лет, незадолго до своей предполагавшейся женитьбы на сестре Долгорукого. Кончина императора тут же усилила партию, противную Долгоруким, а когда на престол взошла Анна Иоанновна, враги Долгорукого добились его ссылки в Березов.
Но и тут князя не оставили в покое. В 1737 году на него поступил донос тобольского подьячего Тишина, будто Долгорукий и в ссылке говорил многие поносные слова на государыню императрицу и на ее фаворита Бирона.
Следователи Суворов и Ушаков повели дело, как было положено в те времена. «Русский биографический словарь» (т.20 1912 год издания) сообщает:
«По исследованию биографа кн. Долгорукого, Д. А. Корсакова, свои расследования экспедиция открыла обычными допросами "с пристрастием" и "розыском", т. е. пыткою. Дело велось таким образом, что Долгорукий, вначале все отрицавший, под конец, не будучи в силах противостоять мучениям, не только признал то, в чем его винили, но рассказал даже и такие вещи, о которых его не спрашивали, — напр., о составлении подложного завещания от имени Петра II, о сделанной им, Долгоруковым, подложной под этим завещанием подписи и пр. 11 сентября 1738 г. Ушаков и С. предложили Долгорукову 16 вопросных пунктов и, пытая дыбом, "привели его к сознанию" во всех винениях. Дело разрослось, по вынужденным у Долгорукова показаниям были привлечены к дознанию еще около 50 человек и пр.»
Долгорукого казнили в Новгороде 8 ноября 1739 года.
Добрейшей души человек
Известно, что императрица Елизавета Петровна (годы царствования 1741-1761) неприязненно относилась к «заплечных дел мастерам» Бирона. Этим, вероятно, должна объясняться отставка Федора Ушакова, который был главою тобольского следствия, в чине сержанта Преображенского полка, который, впрочем, соответствовал чину армейского капитана. Василий Суворов, не столь замаранный, продолжил карьеру.
Звездный его час настал при воцарении Екатерины II. Суворов, дослужившийся уже до генерал-поручика (причем все на прокурорских должностях), губернаторствовал в оккупированной русскими Восточной Пруссии. Однако Петр III заключил мир с Пруссией, приказал вывести оттуда русские войска, а Суворова назначил губернатором в неприятно знакомый ему Тобольск.
Понятно, что уже пожилому Суворову совсем не хотелось туда ехать. Он под всеми предлогами задерживался в Петербурге. По счастью, тут подвернулся шанс участвовать в перевороте Екатерины против ее мужа. Суворов выполнил важную часть заговора – разоружил голштинский полк Петра III.
После этого императрица стала доверять ему секретнейшие поручения. Тайной канцелярии не существовало (она была воссоздана Екатериной под названием Тайной экспедиции только после Пугачевского бунта в 1775 г.), поэтому для дел о государственной измене пришлось создавать чрезвычайные следственные комиссии.
Шефом одной из первых таких комиссий стал Василий Суворов. В то время под крепкой стражей в Шлиссельбурге содержался свергнутый Елизаветой в 1741 году император Иван VI. Тогда ему был всего год, теперь это был зрелый молодой человек.
Не все в России были довольны воцарением Екатерины, а легкость совершенного ею переворота соблазняла повторить нечто подобное. Екатерина же сильно опасалась за свою власть, понимая, что достигла ее незаконно, а еще более незаконно удерживает ее, отстранив от власти законного наследника престола – своего сына Павла.
2 октября 1762 года Екатерине донесли, что в гвардии идут разговоры о возведении на престол Ивана VI. Следствие, во главе которого встал испытанный В.И. Суворов, допросило «с пристрастием» более семидесяти офицеров. Была установлена вина только «в разговорах» девяти из них, но ни одного не рекомендовалось предавать смертной казни, а самым суровым наказанием значилась отдача навечно в солдаты только двоих болтавших «лишнее».
Однако Екатерина считала, что нужно подать пример острастки и переписала приговор. По ее распоряжению Сенат двоим – гвардейским поручикам Петру Хрущеву и Семену Гурьеву – назначил смертную казнь, «милостиво» замененную императрицею вечною ссылкою в Сибирь, к которой были приговорены еще двое участников мнимого заговора (тоже Гурьевы). Еще один (Хрущев) пожизненно сослан в свою деревню, а четверо оправданы.
Что же, несмотря на свою давнюю работу в застенках, Василий Суворов не слишком огрубел нравом и был впрямь, по крайней мере в сравнении с Екатериной II, «человеком души доброй и мягкой», как о нем отзывались современники.
За раскрытие заговора Хрущевых—Гурьевых В.И. Суворов получил от императрицы звание генерал-аншефа. Стоит заметить, что в Преображенском полку он был лишь премьер-майором. В 1768 году он вышел в отставку, а через два года скончался в Москве.