В конце октября 1988 года Виктор Цой едет в Новокузнецк, где выступает 31 числа во Дворце спорта кузнецких металлургов.
Надежда Поляева:
Как ни парадоксально это звучит, но Цой побывал в нашем, воспетом Владимиром Маяковским, городе-саде. Да, собственно, иначе и нельзя было. Горящие, любящие жизнь, творческие души обязательно приедут сюда хоть раз. Сердца его первостроителей зовут.
Лихие девяностые годы дали толчок для творчества, и первую очередь для рок-музыкантов, которые долго ждали своего часа, и возможно даже не верили в то, что придет когда-то такое время, когда на их творческие встречи зритель будет просто «ломиться». Они же дали некую свободу для гастрольной деятельности, в результате которой по стране стали создаваться молодежные центры, курируемые комсомолом, которые ею и занимались. Так случилось, что я стала и организатором молодежного центра «Юность» Новокузнецка и его директором. Отношение к культуре имела прямое т.к. по образованию я режиссер.
Я бы не сказала, что за приглашением Виктора Цоя в Новокузнецк мы особо охотились, но однажды эта мысль пришла, и в результате два администратора (наш и певца) встретились. В не очень холодное раннее ноябрьское утро самолет из Москвы приземлился в нашем аэропорту. Передо мной стоял достаточно закрытый молодой человек,без спеси и снобизма, иногда присущего «звездам» приезжающим на периферию. Виктор таким не был. Доброжелательный и проницательный взгляд, можно добавить даже, доверчивый взгляд и некая усталость от перелета. К нам действительно лететь из Москвы сложно, отлет по Москве в 22. 00, а посадка в Новокузнецке в 6 утра уже по нашему времени. Гостиница. Договорились о встрече в 11 часов дня для обсуждения его концерта. Концерт был сольным, на огромном ледовом стадионе, что его собственно не напрягало. Он, гитара, микрофон и зритель, это все, что было ему нужно. Встретились. И вдруг он сообщает о том, что оставил свои черные кроссовки в Москве, и ему не в чем выступать… ну это нормально по мужски, забыть какие-то детали своей одежды, это было не главным, и мы двинулись по нашей улице Кирова, в магазин «Спортсмен», в поисках черных кроссовок для него, коих, даже при названии имени нашего гостя, все равно не оказалось в наличии. Конечно же, пока мы шли, некоторые молодые люди, встречавшиеся на нашем пути, узнавали его, но как-то в их голове не укладывались файлы, Новокузнецк, Цой, да ну…., что за ерунда…каким образом? Концерт был единственным, и реклама по городу расползлась только по слуху, и билеты были проданы сразу же. Мимолетом он поделился своей радостью о том, что получил заграничный паспорт, и после визита к нам, намерен отправиться в США сказав при этом, что очень хочет увидеть этот пресловутый Диснейлэнд, ощутить и восторг, и радость…. В этот момент он был похож на ребенка, радующегося осуществлению своей мечты. Тема кроссовок отошла на второй план, мы решили пусть останется все как есть…
Время 18.30. В предвкушении радости от встречи с любимым певцом зритель стекался в зал, машина подвезла Виктора к черному ходу здания стадиона, он остался в своей примерке готовиться к концерту, а я сочиняла свой монолог представления его перед зрительным залом. И вот мы вышли с ним на огромную, и пустую сцену…. я никогда не забуду этот момент! Все было залито этим божественным светом, все лампы, фонари, софиты были направлены на нас, и если еще добавить тот шквал аплодисментов, который обрушился, то казалось, что волны энергии поднимали нас, и несли над толпой… Он запел. Он пел свои песни одну за другой, без перерыва, без уходов, без антракта, зал пел вместе с ним, и казалось, что этот вечер никогда не закончится. И вдруг я вижу, как он несется в свою гримерку, на ходу проговорив мне: «Это финал, закрывай программу!» И я вышла ее закрывать. Зал ревел. Неистовствовал. Он ждал своего кумира, он долго не осознавал, что это все, но Цой больше не выходил.
Минутами позже, я его спросила, почему он так неожиданно завершил свой концерт (он отработал его по программе его полностью), на что он ответил: « Они просто бы разорвали меня на кусочки и растащили на сувениры, я знаю закон толпы, поэтому не даю им такого повода». И это была правда. Его правда, и его сценический опыт.
Затем мы приехали к нам домой, мы с мужем готовили наши традиционные сибирские пельмени, а Виктор сидел на диване и молчал. Он отдыхал, этот несколько застенчивый молодой человек, только что подаривший сотне тысяч людей свое сердце, свои песни. Сурово сдвинув свои глаза к нему подошел мой сибирский кот, сел на его колени, (что он практически никогда не делал) и так они просидели весь вечер. Я смеялась когда зарплату ему выдавали, говорила расходный ордер будет как раритет когда-нибудь, да и его не оставили…А утром самолет уносил нашего гостя в его привычную жизнь.
И больше мы никогда с Цоем не встречались. Когда я узнала о его гибели было и больно, щемило сердце, я еще тогда я задавала себе вопрос «почему так рано, почему?». Ответ пришел совсем недавно...