Если вы молоды, то даже не можете представить, какой скачок произошел в вычислительной технике за последние несколько десятилетий! Ляпнув эту банальность, я, на самом деле хочу сказать, что вы можете про это прочесть, но не прочувствовать. Это, как разница между чтением о любви, и реальным занятием ею. А начинать прочувствовать надо с лингвистической замены слова ЭВМ (электронно-вычислительная машина) на слово компьютер. ОКБМ (атомная конструкторская фирма), год 1986-ой, крутейший!! вычислительный центр в Горьком, лучше в Горьковской области только в Арзамасе 16, на производстве атомных бомб. Целый этаж здания занимают ЭВМ ЕС- 1045, работающие в кластере, почти супер-ЭВМ ЕС- 1060, а также их собратья поменьше. Десятки шкафов гудят, делают расчеты – настоявшие МАШИНЫ, не то, что нынешний миниатюрный мозг на крошечном кристалле. А вот персональных компьютеров на тот момент не было вообще. Правда было несколько штук суррогатов- сделанных в ГДР настольных Роботронов-1715, которые по производительности процессора приближались к мировому уровню, но винчестера у них не было, вот, прям совсем- совсем. В качестве накопителя использовалась магнитная девятидюймовая дискета, которую надо было каждый раз вставлять в дисковод. От врагов имелось колоссальное отставание, но главная, непостижимая сегодняшнему юноше, да и инженеру особенность была в том, что все мониторы были алфавитно-цифровые и монохромные, со светло-зеленым или серым выпуклым экраном. На таком устройстве нельзя было увидеть картинку, только буквы и цифры, как на пишущей машинке, а мы – отдел систем автоматизированного проектирования (САПР) бились, над тем, чтобы машина выдавала чертежи.
Кто хочет, тот добьётся, - как пелось в песне, и мы создали революционную систему ФОРА, которая как-то задачу решала. Чертежи рисовались на специальных графопостроителях, слова плоттер тогда не было. Их было три: чешский Дигиграф и два французских фирмы BENSON. Дигиграф был в виде огромного, метра два с лишним на полтора стола со стеклянной поверхностью, под которой проходили металлические дорожки. Лист ватмана держался на столе статическим электричеством, а над столешницей величественно возвышался механизм наподобие мостового крана с кареткой и пишущим пером. Наблюдать за его работой было интересно, но вблизи – опасно, потому что статика немилосердно билась электрическими разрядами, а стол был как раз на уровне паха. Приходящим поглазеть молодым специалистам или нестарым гостям из других отделов коварные сапровцы предлагали: «Погляди-ка, что он там рисует?» И стоило несчастному склониться над столом, как с терском пролетала молния, и гость скакал и сыпал проклятьями, пораженный в самое причинное место. Это юмор такой, кто не понял. Бенсоны были барабанные: в мощном корпусе крутился в разные стороны большой барабан с прикрепленным листом ватмана, а сверху на него опускались разноцветные перья. Эти пишущие патроны были похожи на гелиевые ручки, которые, наверное, стоили кучу денег и писали изумительно. Надо ли говорить, что весь наш отдел писал этими ручками, хотя нас пытались стыдить и ловить.
Продолжу о ФОРЕ. Идеи, заложенные в структуру системы были прогрессивные, весь процесс проектирования ядерной установки был разбит на этапы и взаимосвязанные узлы, для каждого узла машина рисовала отдельный чертеж, правда без большой детализации, и по итогам всего процесса можно было сделать общую картину. Вернее рассчитать, но посмотреть на результат было возможно, только нарисовав его на бумаге, для чего надо было сбегать в другой конец здания на этаж ниже, передать данные технику при графопостроителях, дождаться очереди и вуа-ля! Но это считалось неизбежными
издержками. Чтобы наше творение работало, мы написали русский интерфейс из типовых команд, для ввода данных, запуска расчетов и т.д. Команды состояли из двух слов – обозначение действия и названия этапа. Их приходилось каждый раз набирать через пробел с клавиатуры, сделать контекстное меню техника не позволяла. И чтобы не мучиться с отладкой, мы для себя сделали фичу, что можно было вместо целого слова набирать первые четыре буквы.
И вот настает торжественный этап комиссионной сдачи новый версии лучшей в отрасли системы ФОРА. Присутствуют представители руководства фирмы, представители свыше и другие гости, пояснения дает наш непосредственный начальник и идеолог Слава, я – за монитором спиной к комиссии, другие мои коллеги рядом. Первый этап расчетов назывался «Баланс» (для определения термодинамики установки), а команду надо было дать «Проектировать». Слава дает отмашку, и я бодро и привычно набираю по четыре буквы. «ПРОЕ БАЛА», - громко читает вслух председатель комиссии и морщит лоб. «Она, что у вас данные, что-ли потеряла?!» Я не знаю, как мы не видели раньше, до комиссии, что набираем. Но мы, и правда, не обращали внимания, так что вышел сюрприз. «Да, нет!». - горячо говори Слава, - «Это она хочет сказать, что поняла, что от нее хотят! Это она, в смысле: приступаю к выполнению задачи!». «Молодцы, программисты!» - выдохнул высоколобый начальник, - «Но вы со словам, как-то полегче, а то ведь и женщины могут увидеть!». Так, что да здравствует великий, могучий и гибкий наш язык
Фото взято с Yandex.
