Город сам становится главным героем в фильме-поэме Dave Tynan`a (известного российскому зрителю по фильму Dublin Oldschool), а молодой человек — его палкой слепца. Его адвокатом и обвинителем, его брошенной собакой и его покинутой возлюбленной, его убийцей, его матерью, и его Поэзией.
Emmet Kirwan только помогает этому городу говорить и петь, плакать и молиться, а иногда и сам становится Дублином, как Дублин стал им, и мы — это тоже Дублин, кричащий то от боли, то от восторга.
… Что объединяет наших, почти под ноль стриженных представителей нищей богемы, похожих подчас или на уголовников или на туберкулёзников, с такими же несчастными творцами из США, Ирландии, художниками-фриками граффити Парижа и Лондона, Варшавы, Таллинна, Москвы или трущоб Дейли?
Что объединяет нас, вынужденных работать в отравленных мегаполисах, любить и ненавидеть одно и то же? Нас объединяет надежда на Встречу.
И что же я скажу, тебе, о Луна Дублина, что я скажу вам, о аромат Лип Парижа, и вам глубокие тени Волги, запутавшиеся в отражённых рябью огнях?
О Поэт Дублина, идущий по любимому и ненавистному городу, в Youtube бросающий свой протест и своё восхищение, нищий и презираемый сильными мира всего, торгашами, тёлками и кабанами, одетый в чёртову парку, в точности такую же, как и купленная похожим на него парнем в российском Богом забытом супермаркете в Красноярске, Челябинске или Владимире, — своим вдохновением, своей силой Жизни и своей красотой души ты бросаешь вызов всему нашему общему абсурду и разобщённости, и мы замираем от красоты и наглости твоих строк, и от силы твоего духа, и чувствуем и любовь, и ненависть, и жалость, и надежду на то, что мы, международная аудитория Youtube, объединённая нашими мечтами вне границ и барьеров, созданных в головах властителей, мы, тайное братство магического таинства, идём сейчас вместе с Emmet Kirwan`ом и говорим, говорим, и нас так же слышат, — и мы говорим, — каждый в своём городе, но в наших словах есть созвучие, и вот, — впервые, вместо какофонии информационных пространств, вместо утомления всем этим абсурдным одиночеством в сети, этим мельканием дней, сожранных мельканием экранов, — мы слышим Музыку наших душ и наша Песнь отныне священна.
Музыка Fiachra O`Hanlon'a — постепенно, как открываются the gate в аэропорту, уносит далеко за пределы этих ночных дублинских огней и мы встречаем с ними рассвет нового дня, а камера Burschi Wojnar`a, — подобно баллончику граффити райтера, — несколькими штрихами рождает настроение целому дню или вечеру.
И я ловлю себя на мысли, что хотела бы увидеть флэшмоб, — а почему бы и нет, — пусть все, кто смотрит сейчас этот фильм и кто читает текст, — наговорит свою Поэзию на камеру, и расскажет о боли и восторге своей души и своего города, о мечтах и ненависти своего народа, — и выложит это в сеть!
И, я вас уверяю, тогда мы и услышим Симфонию, а не информационный шум, как обычно. Сладкая боль Дублина и Лондона, протест чёрного Парижа, белого Питера и цветного Нью-Йорка, — мы ждём вас, мы — ютьюберы, снова на одной волне…
И никогда никто из нас не видел ничего подобного, и вот сейчас, ещё немного и я протяну руку через экран, через тысячи миль, и мы встретимся, потому что никогда и не расставались, и мои восторженные глаза провожают твой мир, такой знакомый мне, и я держу пари, что плеск реки Дублина для тебя — это и плеск Реки-Матери в Тарту или плеск Москвы-Реки у памятника Петру - Церетели для меня, когда мы все так же или пьяны от виски или переполнены счастьем и всё это происходит одновременно.
И все побережья мира, — здесь и сейчас, ведь вода в них плещется вместе с нашими душами, — и потому что теперь мы всегда будем живы и больше никогда не расстанемся.