Старина Бобби был фермером. Так пожелал его отец, и Бобби не стал противиться этой идее. В конце концов, экзамены в музыкальной школе он провалил и карьера великого скрипача ему не светила. Но всё было не так плохо, как кажется на первый взгляд, ведь только глупец думает, что мир черно-белый. Бобби полюбил свою работу всем сердцем, и вставая с постели ни свет ни заря, каждое утро думал о том, как ему повезло. Бобби жил уединенно вдали от "всей этой сетевой лихорадки", как он называл распространение Интернета и социальных сетей, и совсем не жалел об этом. Ему был чужд современный образ жизни с его карьерными лестницами, вечной спешкой и соперничеством. Жалел он только о том, что его жена, Беверли, чудесная улыбчивая толстушка, которая пекла отменные пироги и разбавляла тяжелый труд милым щебетанием, не вынесла такой жизни и подалась в город, оставив Боба совсем одного с его акрами подсолнухов и склонностью к размышлениям под луной.
Но даже уход жены не стал таким уж тяжелым испытанием. Когда у тебя так много дел, тоска - дело редкое и непродуктивное. С утра до ночи старина Бобби ухаживал за подсолнухами, словно заботливый отец и только к ночи, когда работа была окончена, он брал свою старенькую скрипку и садился на веранде перед домом, чтобы немного поиграть. И когда скрипка оказывалась в его руках, когда он прижимал ее к себе и проводил по струнам видавшим виды смычком, Боб преображался, лицо его разглаживалось, мелкие морщинки и следы усталости становились почти незаметными, а глаза сияли синевой. Старина Боб превращался в настоящего музыканта. Но не только старый затворник претерпевал изменения. Стоило ему вывести первый аккорд, как подсолнухи, тихо подрагивавшие на ветру, поворачивали к нему свои желтые головы. И не было в мире более благодарных зрителей, чем целое поле подсолнухов. Старина Боб играл, прикрыв глаза, поэтому не мог видеть, как его растения оживали и покачивались из стороны в сторону, вторя музыке, но даже не смотря на это он чувствовал единение в такие моменты. Единение с собой и целым миром. И это было прекрасное чувство.
*Картина Роба Гонсалвеса
