1. Моей самой адской неразделенной любви было восемь лет. Мне было семь. Это было вообще не смешно: я прямо умирала, вообще. Приходила на детскую площадку перед его подъездом и ждала часами, чтобы его увидеть, а чтобы притвориться, что он ни при чем, лазила по всем этим адским перекладинам, кольцам и шведским стенкам. К концу лета я проделывала такие чудеса, что соседка отвела меня в секцию спортивной гимнастики. Кончилось кандидатством в мастера, но вот мне тридцать два, а я когда прохожу мимо этого дома — у меня колени ватные делаются. А я даже не знаю, живет он там еще или нет. Телефон помню наизусть. (Тама Морева)
2. Мне моя невзаимная любовь первое время казалась взаимной. Мы много времени проводили в одной компании, переписывались в «аське», ходили на каток, и — что особенно согревало мне сердце — он постоянно на меня тайком посматривал. Я думала: как это мило и трогательно! Он мог бы смотреть на меня не отрываясь, но смущается и отводит взгляд. А потом я как-то раз оказалась за столом не рядом с ним, а напротив — и с ужасом поняла, что он с регулярной периодичностью поворачивает голову вбок. Я принимала за любовь его нервный тик. (Елена Фоминова)
3. Я была по ту сторону баррикад. Мы учились в 4 классе, я была пионеркой, собиралась стать комсомолкой, зачитывалась Гончаровым и Тургеневым и мечтала, конечно же, о статном принце на белом коне, но попозже. Вова был толстый. Даже жирный. Двоечник. С тонкими сальными белыми волосами, светлыми ресницами и пухлыми розовыми щеками.
Его любовь выражалась в постоянном преследовании меня. Когда заканчивались уроки, он сломя голову бежал в мой дом и встречал меня в подъезде, не давая подняться на этаж. Ждал в раздевалке школы и всячески меня удерживал. Однажды его маму вызвали в школу и стали сетовать на его плохую успеваемость. Мама попросила назначить кого-то, кто бы помог ей контролировать выполнение Вовой домашних заданий, и эту почетную обязанность поручили мне. Я рыдала, умоляла избавить меня от этой напасти, молила о пощаде. Но пионерский долг — он же превыше эмоций, так что слушать мои стенания никто не стал. И каждый день в 16:00 я должна была звонить Вовиной маме и диктовать заданную домашку. И каждый день ровно в 16:00 телефонную трубку брал Вова и не подзывал маму к телефону. Прошло много лет. Очень много. Я переехала в совсем другой район Москвы. Вова остался в глубоком детстве. Как-то я пошла на экскурсию по одной из улиц своего нового района, она анонсировалась в закрытой группе фейсбука и была достаточно камерной. Встретила там Вову. Он был все таким же: толстым и противным. Правда, облысел. (Анна Корнева)
4. Мы несколько месяцев встречались, он сказал, что ему не нужны серьезные отношения, а я влюбилась. Потом ему надо было уезжать в командировку, и я поняла, что ради не пойми чего ждать его мне не стоит. И сказала, что, раз ему не надо, нам лучше расстаться. А он ответил, что я ему очень нравлюсь и он хочет продолжать со мной встречаться. Мы очень много переписывались эти два месяца, круглые сутки. Потом он приехал, переспал со мной и сказал, что на этом все. Ещё потом и глумился. Я уже три года принимаю антидепрессанты с тех пор. (Т. К.)
5. В детстве (5-6 лет) я несколько раз лечился от астмы в санатории легочных болезней. В первый заезд я встретил там Настю, с которой мы все время провели вместе и очень сдружились. Я влюбился и с нетерпением ждал следующей поездки. Через полгода я снова поехал в санаторий, она там тоже была. Настя выглядела немного иначе, у нее была новая прическа. Я подошёл поздороваться, но Настя сказала, что в прошлый раз здесь была не она, а ее сестра-близнец. До сих пор не знаю, соврала ли она мне. Мечтал потом о ней несколько лет, пока, уже позже, будучи подростком, не осознал себя геем. (Р.)
6. Влюбилась в мальчика из класса на год старше. Сохла ужасно целый год. А потом увидела его на остановке в сандалиях с носками. И все. (Irina Mostkova)
7. Мне было 13. Мы с подругами твердо решили, что мы не такие как все, и принялись искать себя. В нашем городе на центральной площади было сборище неформалов, там собирались эмо, готы, панки, ска, скейтеры, BMX-еры, роллеры и прочие ищущие свое место под солнцем. Мы пришли на площадь, сели, и вот — появились ребята. Вах! Красавцы — длинные волосы, у кого-то пирсинг, кто то слушает на плеере AC/DC, катаются, смеются… Мы обомлели и тут же начали делить объекты «влюбленности». Я выбрала худощавенького, дрыщавого телосложения, парня в зеленой кофте, с копной волос, торчащей из под капюшона, карими глазами, розовыми щеками и красивым скейтом. Шли дни, мы купили скейты, чтоб стать ближе к тусовке, уже хорошо перезнакомились с парнями, но мой возлюбленный не обращал на меня внимания. Было видно — не интересна я ему. Но тем слаще становилась моя мечта. Я выцарапала возле входной двери его кличку («Морковка») в корявом сердечке. Мама ругала, но было все равно. Подруги говорили: найди его номер, позвони и скажи ему! Однажды я набралась храбрости и позвонила в справочную — оказалось, на фамилию, как у него, в городе только две квартиры с телефонами. Справочная как будто бы все поняла и быстро надиктовала номера.
— Алло!
— Алло, кто это?
— Это Яна, с площади, помнишь меня?
— (недоуменное молчание) Яна?
— К., я люблю тебя… (слезы и сопение в трубку).
Мы встретились. Погуляли. Было неловко, говорить не о чем. Я смотрела на него и думала — а люблю ли я этого парня? Больше мы не общались. Но еще много лет об этом чувстве мне напоминало выцарапанное возле входной двери сердечко со словом «Морковка». (К. О.)
8. Неразделенная любовь изменила всю мою жизнь. Мне было 18, я была ужасно влюблена в одного знакомого, который был меня сильно старше. Проблема была в том, чтобы с ним видеться хотя бы иногда. Я знала, что он иногда ходит в клуб авторской песни на тусовки, и у меня созрел хитрый план: я пошла туда в гитарную школу. С авторской песней была знакома благодаря родителям, любила её, гитара была, в общем, всё сошлось. До тусовок я добралась хорошо если через год, но в клуб влилась, познакомилась с кучей людей, с которыми и теперь дружу, стала ездить на фестивали, на гитаре играть научилась. Влюбленность потихоньку прошла, но благодарность этому человеку осталась: он мне целый мир подарил. (Olga Khoroshutina)
9. Май 2010 года. Мне 15 лет. Я взрослею быстрей, чем мои сверстники. Общаюсь с тусовкой, где всем 20-25 лет. Чувствую себя взрослой. Ругаюсь с мамой, хожу на тусовки в пабы, знакомлюсь с разными людьми. На одном концерте отрываюсь, танцую и курю, закончились сигареты, подхожу к какому-то парню, дергаюсь под музыку и прошу закурить. Пока мы смотрим друг на друга, я думаю, что у каждого из нас своя история, и мы встречаемся в какой-то точке жизни, чтоб просто попросить сигарету. Через месяц случайно встречаю его в компании общего друга, тот нас знакомит. Его зовут Леша. 21 год. Он начинает присылать мне музыку на стену «Вконтакте». В каждой песне я отыскиваю сакральный смысл. Отсылаю ему другие песни, тоже со значением. Потом переписываемся; помню, что я окончательно и бесповоротно влюбилась, прямо до дрожи в теле, спать ночами не могла, все думала о нем, заслушивала его песни до дыр… Мы многозначительно общались, хоть он и говорил, что любит свою девушку, которая уже два года в Италии. Но мы гуляли. И целовались. И потом я пришла к нему ночевать и осталась. И моя девственность тоже там осталась. Он говорил, что любит ту, другую. Я думала — все равно полюбит меня, как можно меня не полюбить? Я же так сильно его люблю. Мы проводили ночи, гуляли, а днем я видела, как он пишет той девушке.
Через три месяца я попала в больницу. Он купил все необходимое, оставил телефон, оплатил палату, сказал, что не оставит меня никогда. Мне было плохо физически, но я была счастлива. Утром меня оперируют, я в коме и не дышу. Эту ночь он провел с другой моей подругой, об этом я узнаю год спустя. Потом я полгода не могла ходить. Мне помогали люди, чужие. Я пережила три операции, я пережила полгода ада. Я все время любила его, а он сказал моей маме, что я сама к нему лезла и что ему не нужен инвалид. В больнице так ни разу и не появился, но звонил иногда и жаловался на жизнь, а я жалела. Я все время любила его. И не могла забыть, не понимала, почему он так жесток ко мне.
Сейчас я счастливо замужем, после той истории у меня было много увлекательных влюбленностей. Но об этом вспоминать всегда очень сложно. (Д.)
10. Моя неразделенная любовь случилась в восьмом классе. Мы вместе играли в футбол во дворе, и как-то он сказал: «Сокровище, для тебя — всё, что захочешь». И сверкнул брекетами. Мое сердце, как водится, остановилось, и я начала красить губы маминой помадой перед каждой игрой. Но предмет воздыхания исправно дарил цветы другой девочке, а третья время от времени сидела у него на коленях. Одним зимним вечером моё сердце не выдержало мук и приказало признаться ему во всем. Я зашла в подъезд, постучала в дверь. Открыла его сестра. Предмета воздыхания не было дома, казалось бы, небеса послали знак — можно было передумать. Но я ждала. Час, два. Прогулялась по двору, вернулась. Нажимаю звонок. И он открывает дверь. «Привет». «Привет». «Я люблю тебя», — говорю. Молчание. «А почему ты, — отвечает, — с Колей, например, не хочешь встречаться?» «Я,— говорит, — не знаю, что делать. Давай анекдот расскажу?» И рассказал мой предмет воздыхания анекдот про алкоголиков, и пошла я домой несолоно хлебавши. А Коля мне в скором времени сообщил, что история про «я тебя люблю» теперь народное достояние, дворовая притча, так сказать. Тут любовь моя и прошла, раньше делить было не с кем, а теперь — нечего. Но предмет жаль до сих пор, потому что сама не знаю, что бы делала на его месте. Наверно, песней бы ответила. Про моряков что-нибудь. Или чаек. Потому что анекдотов я не знаю. (Polina Cosgrave)
Еще больше историй о любви здесь: https://postpost.media/love/
