Е.Э. Спрингис
Коллекция «Архитектурная графика» Московского музея-усадьбы Останкино - редкое по своей целостности собрание, характеризующее строительную деятельность Шереметевых во второй половине XVIII-XIX столетиях.
Коллекция складывалась на протяжении двух сотен лет: многие листы находятся в Останкине со времени основания и строительства дворца (хранятся в фонде и отдельные более ранние графические материалы).
Среди архитектурной графики конца XVIII - начала ХIХ вв. (времени активного усадебного строительства Николая Петровича Шереметева) для нас в рамках настоящей статьи наиболее интересны чертежи подмосковных сел Шереметева - Маркова, Жихарева, петербургских имений - Вознесенского, Шампетра (по петергофской дороге), дома в Павловске. Постройка дворца-театра в Останкине в 1792 - 1798 гг. в настоящем докладе не анализируется в связи с достаточной известностью данного усадебного комплекса .
Начало активной строительной деятельности графа Николая Петровича Шереметева относится к концу 1780-х гг. Театральные увлечения Николая Петровича Шереметева сказались и на его архитектурной практике.
Во второй половине 1780-х -начале 1790-х, гг. граф более чем когда-либо увлечен строительством театров.
С 1785 г. началось строительство нового театра в Кускове, в 1789 - 1791 гг. этот театр был полностью реконструирован.
Одновременно перестраивался театр Китайского дома Шереметевых на Никольской улице.
В 1789 - 1792-м гг. Николай Петрович стремился воплотить в жизнь проект грандиозного Дворца Искусств, одним из центральных помещений которого должен был стать театральный зал (планы Дворца Искусств были заказаны многим известным архитекторам, в том числе и за границей).
В 1792 г. началось строительство театра в Останкине, ставшем впоследствии апогеем в театральном строительстве графа Шереметева.
Среди такого обилия театральных залов уже не кажется удивительным появление театра и в подмосковном Маркове - «охотничьей вотчине» Шереметевых.
Первое известное нам свидетельство об этом театре относится к августу 1790 г. «На отделку театра в Маркове повелеваю выдать Миронову 300 руб., которые и послать к нему в Марково немедленно».
Лес для нового театра начали рубить в ноябре 1790 г.; но уже в августе сюда был направлен садовник из Кускова Ракк «для разводу вновь цветников».
Планы Марковского театра были составлены крепостным архитектором А. Мироновым, строительство велось «под его же смотрением» летом 1791 г.
Несложное внутреннее устройство театрального зала было разработано крепостным архитектором Григорием Дикушиным.
Отделка театра началась уже в сентябре 1791 г. 12 сентября управляющий графа Н.П.Шереметева в Петербурге сообщал в Москву:
«Для письма в Марковском театре Его Сиятельство изволил приказать выслать... живописцев Мухина с учеником и Калинина...»
К сожалению, планов театра в Маркове не сохранилось, однако в описи села 1811 г. находим его подробное описание. Театр был срублен из березового леса «в угол», т.е. таким способом, как рубятся обычно избы, а посередине - «в столбы». Зрительный зал имел несколько рядов партера и амфитеатра, за которым располагалась галерея с балюстрадой и семью скамьями; весьма несложным выглядело и оформление сцены.
Согласно той же Описи 1811 г., в Маркове находился и господский жилой дом. Изображение этого дома сохранилось, оно входит в серию графических листов, подписанных архитектором К.С. Орденовым и архитекторским учеником Оконишниковым и составленных, очевидно, в период с 1809 по 1812 г . На плане Орденова театр, зафиксированный в Описи 1811 г., не показан. Вместе с тем, на плане отсутствуют и другие известные по описи постройки. Вероятно, театр располагался в некотором отдалении от господского дома и в план, фиксирующий основное ядро усадьбы, не вошел.
В 1792 -1794 гг. строительная деятельность Шереметева оказалась весьма прозаической: несмотря на обладание огромным состоянием, он оказался перед значительной нехваткой денежных средств. Проект Дворца Искусств, строительство которого уже начиналось, так и не был воплощен в жизнь. Строительные работы продолжались лишь в Останкине; постройка деревянного здания из собственного леса силами крепостных была значительно дешевле, чем сооружение грандиозного ансамбля из камня в центре столицы.
С середины 1790-х гг. характер строительной деятельности графа изменился, с этого периода он был занят работами в своих петербургских «дачах».
Летом 1794 г. намечались строительные и садовые работы в мызе Шампетр, расположенной на Петергофской дороге.
Две пристройки к главному господскому дому были спроектированы архитектором И.Е.Старовым, выполнявшим немало заказов Н.П. Шереметева; непосредственное наблюдение за строительством осуществлял Павел Прохаев. Садовыми работами занимался небезызвестный Царскосельский садовник Буш, который засыпал землей существовавший прежде канал и распланировал дорожки парка. Из переписки Шереметева становится ясно, что Буш в Шампетре занимался не только садом; в письме он просил передать все строительные работы под его руководство.
В январе следующего, 1795 г., по просьбе Николая петровича архитектор И. Старов посетил Шампетр и по возвращении отправил Н.П. Шереметеву план «Шампетра корпусу хоромному».
На плане показаны две одноэтажные пристройки по сторонам главного дома, вероятно, те самые, которые возводились по проекту И. Старова. Небольшие габариты пристроек вполне соответствуют скорости их постройки; они были сооружены приблизительно за два месяца.
В том же 1794 г. начались проектные работы М. Старова для другого имения Н.П. Шереметева под Петербургом – Вознесенского.
Планы Николая Петровича относительно Вознесенского вовсе не были далеко идущими; в Повелении от 17 июля 1794 г. управляющему в Петербурге Петру Александрову он пишет: «...съездить к архитектору Старову и попросить от меня, чтоб он съездил в Вознесенскую мызу и посмотрел на тамошнее строение, можно ль из оного с прибавкою нового лесу из своих рощей сделать на случай моего приезду покои не весьма обширные, об одном этаже...».
Однако, посетивший в скором времени имение И. Старов назначил полную перестройку всей усадьбы. В отписке Александрова от 31 июля находим подробное описание поездки И. Старова, его сына и архитекторского ученика в Вознесенское: «...Старов сам осматривал строение и местоположение прежнего, а потом осматривал и другие места, чтоб построить вновь дом приличнее... потом ездил за реку Неву, на другой берег, смотрел, как делает вид, где он назначит построение вновь дому...».
Согласно плану и «назначению» Старова предполагалось ликвидировать все старые постройки и службы; скотный и конюшенный дворы, а также крестьянские избы перенести на новое место; на месте «старых хором» «на случай приезду по собранию гостей побольше состроить галерею...» .
Таким образом, Старов предполагал построить в Вознесенском два строения: новый дом «поприличнее» и «галерею» для приема гостей.
В собрании музея Останкино хранятся проектные материалы Старова для этой усадьбы. Комплекс графических материалов содержит не два, а четыре проекта построек: фасады и планы нового дома, одноэтажной галереи и двух двухсветных павильонов. Декоративное и планировочное решение трех последних построек различны, размеры их колеблются от 34,5 до 47,5 м по длине и от 10 до 24 м по ширине. Однако назначение всех трех построек не оставляет сомнений: очевидно, что это увеселительная зала для торжественных случаев. Трудно представить, что в одной усадьбе предполагалось возвести три таких постройки. Логичнее предположить, что Огаревым было разработано три проекта увеселительной галереи, предложенных затем на рассмотрение и выбор Н.П. Шереметеву.
Несколькими годами спустя Шампетр и Вознесенское, которые служили летними дачами Николая Петровича Шереметева, заменил вновь построенный дом в Павловске.
В устройстве Павловской дачи принимал участие придворный архитектор В.Бренна.
Из письма архитектора, датированного 30 июня 1799 г., узнаем, что его работы для Н.П. Шереметева в Павловске продолжались в течение двух лет. Видимо, проектное решение дома было осуществлено В.Бренной во второй половине 1797г., в следующем году начались строительные работы.
Уже 2 апреля этого года В. Бренна сообщал Н.П.Шереметеву: «Что касается работ в доме Вашего Сиятельства, они идут своим порядком» .
Сложное в планировке здание обладало небольшими размерами (30 х 19 м) и не носило репрезентативного характера. Самое большое помещение занимало всего 16 квадратных метров. Очевидно, что дача в Павловске предназначалась графом Шереметевым исключительно для собственного пользования.
Письмо Шереметева Бренне от 5 февраля 1799 г. свидетельствует о том, что строительные работы подходили к концу: «Прошу вас только позаботиться, чтоб постройки были окончены к этой весне...».
Граф Н.П. Шереметев посетил дом в Павловске лишь однажды: здесь он провел лето 1802 г. В начале 1803 г. скончалась его супруга Прасковья Ивановна Ковалева-Жемчугова. Смерть любимой супруги изменила все планы.
Следующие несколько лет Николай Петрович (до своей смерти в 1809 г.) посвятил завершению самой значительной своей постройки - Странноприимного дома в Москве, задуманного еще вместе с Прасковьей Ивановной Ковалевой-Жемчуговой, а также устройству нового собственного уединенного обиталища.
Его местом было избрано более чем скромное подмосковное сельцо Жихарево. Уже через несколько месяцев после смерти Ковалевой-Жемчуговой, Николай Петрович просил доставить ему снятый с натуры план Жихарева, его описание, а также составил «Записку», в которой «изъявил желание построиться в Жихареве» «Строение должно быть небольшое и неважное...» - писал Шереметев своему управляющему. Та же мысль звучит в письме Александру Федоровичу Малиновскому (1803):
«Прекрасное расположение того сельца подало мне мысль построить небольшую хижину, которая со временем может для меня быть приятным уединением.
P.S. Здесь сказанное ничто иное, думаю, как мечта, и то для того, если вздумается, по грусти моей, поездить по свету и чтобы, не заезжая в Москву, мог я недели три прожить под Москвою. Прямо скажу, ничего не будет; но не мешает узнать оное место, столь положением приятное»
Спустя год дом с флигелями в сельце Жихареве уже был построен. В описании Степана Носова, составленном в июне 1804 г., говорится следующее: «Дом старый был сломан, и был выстроен дом нонешнего года весной деревянной, при нем кухня, жилых две избы, конюшня... сараи, погреб с закромами... Делается для проезда порядочная дорога и по приличию дома уряжается...»
Николай Шереметев намеревался провести в новом Жихареве лето 1805г., затем лето 1806 г. Однако вопрос о том, посетил ли Николай Петрович когда-либо вновь отстроенную усадьбу, пока остается неразрешенным.
Согласно известному нам чертежу, в Жихареве было построено одноэтажное с мезонином здание, фланкированное стоящими с ним в линию флигелями. Весьма скромный декор построек говорит об установившейся ампирной традиции. По данному графическому листу прослеживается четкая планировка усадьбы: господские строения занимали прямоугольный участок, огороженный оградой, через улицу находились крестьянские дворы с домами, располагавшимися перпендикулярно к ней.
Чертеж носит, несомненно, фиксационный характер: так же, как и чертежи села Маркова, он подписан архитектором Орденовым и архитекторским учеником Оконишниковым. Манера исполнения всех чертежей идентична, все они выполнены на одинаковой бумаге сходного размера, по периметру листа - темные рамки. В собрании музея имеются и другие работы, подписанные этими архитекторами. Это дает право предположить, что Орденов и Оконишников выполняли фиксационные работы в различных имениях гр. Шереметевых. Об этом же свидетельствует надпись, сделанная на оборотной стороне плана Жихарева: «Итого в сей книге номерованных девяносто три (93) листа».
Подводя итоги, необходимо отметить, что выявление графических материалов, связанных с именем определенного заказчика, позволяет судить о его приоритетах в усадебном строительстве, вкусовых ориентациях, выборе архитекторов. Так, в усадебном строительстве Н.П. Шереметева четко прослеживаются три периода:
- строительство театральных помещений;
- строительство в Петербургских дачах;
- постройка Странноприимного дома и дома в Жихареве, связанная со смертью Прасковьи Жемчуговой.
Кроме того, архитектурная графика служит важным источником, характеризующим творчество того или иного архитектора (в данном случае - В. Бренны, И. Огарева и др.).
Благодаря четкой прорисовке деталей проекта, в т.ч. декора (что не является характерным для рисунка и живописи), возможен стилистический, сравнительный анализ и, как его следствие, - атрибуция (или неатрибуция) постройки или ее проекта.
Масштабность изображения позволяет определить точные размеры усадеб и их построек, дает представление об общей их планировке.
Таким образом, изображения усадеб в архитектурной графике XVIII -XIX вв. существенно дополняют архивные свидетельства, нередко превосходя их по своей информативности. На основе графических и архивных данных возможна реконструкция как облика, так и истории того или иного памятника; проектные, рабочие и фиксационные чертежи дают возможность проследить этот процесс в его динамике.