Рассказ
В шахматный кружок я ходил со второго класса. Наш тренер – Эрнест Робертович – остался в моей памяти человеком добрым и спокойным, словом - настоящим педагогом. Клуб размещался в Доме пионеров, который после распада СССР невзрачно переименовали в Образовательно-воспитательный центр. Ходил я на шахматы вовсе не из желания стать вторым Каспаровым или Ласкером, Касабланкой или Стейницем. Шахматный клуб был местом, где можно было приятно провести время. Эрнест Робертович время от времени устраивал среди нас турниры, каждый год мы участвовали в первенстве ГОРОНО. Конечно, он прекрасно понимал, что мало кто из нас, его учеников, способен стать хорошим шахматистом. Меня, однако, Эрнест Робертович хвалил за способность прививать младшим воспитанникам клуба Любовь к шахматам. За это мне однажды – классе в восьмом – даже дали небольшую премию. Время от времени нам присуждали спортивные разряды. Помнится, классе в третьем я получил четвертый разряд. В шестом – третий, в восьмом – второй, а в десятом – стал перворазрядником. Однажды Эрнест Робертович отправил меня и еще одного мальчика – Марата, в Республиканскую Детско – Юношескую Спортшколу, (коротко - РДЮСШ). Мы должны были отнести заявку для участия нашей команды в городском кубке ГОРОНО. Дело, казалось бы, плевое. Однако этот случай глубоко врезался в мою детскую память.
Вот я и Марат идем по городу, мечтая поскорее дойти до этого РДЮСШ. Марат – балованный маменькин сынок, был на год младше меня. Мать таскала его то на футбол, то на музыку, то на рисование. В – общем, мало было в городе кружков и секций, которых он не посещал. На его интеллектуальный уровень это, правда, влияло слабо. Да и шахматистом он был посредственным. В то время учился он в девятом классе, но был выше меня, сам с усиками уже. Я совсем не обрадовался, что мне навязали Марата в попутчики, но дорогу в РДЮСШ знал только он.
В пятнадцать лет не думаешь о несовершенстве мира. Выросший в эпоху развала гигантского государства, я из газет и ТВ регулярно узнавал о повышении цен, кризисе экономики, по телевизору же смотрел, как в октябре 1993 танки расстреливали парламент страны – всё это было просто интересно наблюдать. Лишь воочию увидев проявления действительности, я стал понимать их подлинное значение…
Мы – я и Марат – стояли в загадочном и трудно выговариваемом РДЮСШе у кабинета неизвестного начальника. Нас, естественно, к нему не пускали. Вахтер вообще сначала хотел прогнать официальных представителей шахматного кружка ОВЦ прямо со двора. Начальник за стеной с кем – то степенно разговаривал.
Едва я попытался открыть дверь его кабинета, он заорал на меня что – то труднопереводимое. Так мы постояли немного в коридоре, вдруг из нутра недоступного кабинета раздался властный крик: «Заходите!» Мы с опасением ступили внутрь. За столом напротив двери сидело двое стареющих лысоватых мужчин. Тот, что сидел справа, крикнул: «Заявку принесли поздно – уже не принимаем!» Мы застыли. Снова властное и ленивое - «Дайте-ка посмотрю…» Марат передаёт ему дрожащей рукой скомканный листик с фамилиями. «Постойте, чего – то тут не хватает! Вы разве не знаете, какие документы нужно прилагать участникам команды?» Мы молчим. «…Разрешение от директора школы, справка от него же, что участник является учеником школы, медицинскую справка, документ, подтверждающий, что участник имеет спортивный разряд… Письменная характеристика на участника, полный список лиц, входящих в команду – а, это у вас есть. А где фамилии запасных? Ещё нужен список запасных… Что ваш руководитель кружка из себя возомнил? Он не знает что ли, какие документы нужно подавать? Нет, я не включу вашу команду в турнир!» Пауза. «Если вы принесете все документы до семнадцати – ноль – ноль. Тогда мы обсудим этот вопрос. Всё! И что это вас с заявкой прислал руководитель – мог бы сам придти. Идите за документами!» Впервые в жизни услышав подобную отповедь, я бросился прочь. Марат пытался меня догнать, но мне уже не было никакого дела до турнира, которым заправляли такие бюрократы.