Я монтажник на АЭС. В мои обязанности входит монтаж трубопроводов, оборудования, опорно-подвесных систем, высотные работы, руководство звеном, чтение документации, наставничество.
Мне нравится менять свою жизнь на ваши лампочки.
О требованиях к работнику. Иметь голову на плечах, бычье здоровье, обладать смекалкой, не обладать страхом высоты. Не быть дураком и инвалидом. Никто не станет возиться с идиотом или ленивым. Если не умеет боец — научим, покажем, поможем. Если не хочет боец вникать, то идёт на уборку.
О повторении катастрофы в Чернобыле. Первая станция имеет такие же блоки, что и чернобыльская. После катастрофы приняли меры для исключения подобных ситуаций. Новая (вторая) станция имеет семь уровней защиты.
Даже если и наступит кризис, то реактор тупо хоронится в своем корпусе. А новые блоки защищены даже от прямого попадания авиалайнера
Об устройстве станции. Если упростить, то реактор кипятит воду, пар крутит турбину, турбина крутит генератор. Если в цифрах, то один миллион кубометров бетона, три тысячи персонала, 650 миллиардов рублей — стоимость двух блоков.
О рабочем дне и условиях работы. В шесть утра подъём, к 7:30 на работе, получаю сменно-суточное задание, допускаюсь по нарядам, инструктирую своё звено. На практике день очень динамичный и нельзя сказать заранее, как он пройдёт — задач всегда много и всегда разнообразных.
Мы считаемся пушечным мясом. В случае аварии именно мы будем в первых рядах. Очень немногих ценят и берегут — обычно приближенных или супер-спецов.
В нашей работе нередки и летальные исходы.
Обычные травмы: удары о препятствия, порезы инструментом, ушибы. Не так давно погиб молодой парень.
Руководство сваливает вину на пострадавшего. Если жертва не хочет молчать и оформляет травму как производственную, то потом тупо не получает зарплату, ибо производственная травма обязывает начальство выплачивать компенсации.
О самой безумной смене. Это был день гидравлических испытаний. После окончания монтажа систему нужно испытать. Закачивается вода и под давлением выдерживается определенное время. В тот день мы давили 120 килограмм на квадратный сантиметр. При осмотре системы на предмет протечек из трубы вылетела заглушка и пробила коллеге каску на вылет, оцарапав макушку. В тот день мы реально осознали, как тонка грань.
О коррупции. Чувствуется семейный подряд. Когда начальники пропихивают своих бездарных родственников, и ты работаешь за двоих в итоге.
Я не могу указать должности и фамилии из-за ограничений по гостайне, но события имели место: при подъёме блока защитных труб (важный и чрезвычайно дорогой элемент реактора) инженер из-за безграмотности допустил просчёт и этот БЗТ весом в 70 тонн (как три вагона) пролетел вниз порядка 40 метров и нанёс ущерба на астрономическую сумму.
Косячника не посадили даже, зато сумму разделили на всех работников в виде долга.
О работе "в грязи". Максимальный безвредный радиационный фон составляет 16 миллизивертов (микрорентген) в час. Работа в грязи предлагается только матёрым спецам, которые работают очень чётко и быстро, потому что фон может составлять несколько рентген, что не очень полезно для здоровья. В «грязи» фронт работ обычно состоит из ремонта участка трубы, замены запорной арматуры.
Выдают «дозики» (индивидуальные дозиметры), которые спецы оставляют в чистой зоне и идут в грязь уже без них. В грязи дозик может набрать годовую дозу за несколько минут, и прощай хороший заработок. Ведь именно за деньгами люди лезут в грязь. После окончания работы весь комплект одежды сдаётся на дезактивацию и выдаётся чистый. Сам работник моется в специальном душе, контрольная рамка которого покажет радиационный очаг на теле и не выпустит, пока не отмоешься.
Бывало, что до крови сдирали кожу мочалками.
О риске. Это наркотик своего рода. Самые мощные моменты были, когда с напарником уронили трёхэтажные монтажные леса поперёк людного прохода, когда на приличной высоте срывался и болтался на страховке как дерьмо в проруби, собирая все углы и выступы.
Понравилась статья? Читайте наше интервью с работниками оружейного завода и мясокомбината.