Как рутина не даёт опускать руки
Вот, например, ваш самый близкий человек попал в больницу. С серьезным диагнозом.
Ваш мир рушится на глазах в мгновение.
Вы хотите бежать с работы, все глупые пересуды в коллективе вас не трогают, вас не волнует больше ничего. Никакие отчёты, никакое начальство. Ничего.
Но вам не плевать, если вас уволят.
Ведь краем сознания вы понимаете, чтобы вытянуть близкого человека с того света, нужны деньги. Много денег.
И вот ваш родной человек в больнице, а вы продолжаете работать и считаете секунды до того момента, когда сможете сорваться и приехать посмотреть на родного человека.
И не только посмотреть, а заплатить, поухаживать, накормить, помыть, увидеть…
А потом без сил вы добираетесь до дома и вспоминаете, что нужно гулять с собакой, нужно проверять детские уроки, нужно готовить ужин и мыть полы.
Хочется лечь на кровать от отчаяния и усталости, хочется выть и орать и бить стекла. Хочется просто выйти в окошко. Ничего не решать и превратить свои руки в лапки.
Но нельзя. Нельзя. Рутина! Рутина не даёт шанса сдаться. Ты продолжаешь автоматом делать то, что должно, то, что привык делать.
И это создаёт иллюзию (хотя совсем даже и не иллюзию) того, что жизнь продолжается.
Хорошо это или плохо? Не важно. Так есть.
Мир продолжает крутиться, птицы продолжают чирикать, солнце светить.
Как быстротечна жизнь. Как внезапно смертен человек. Как невозможно предсказать ничего.
Ничего не даёт гарантию. Кто там решает, кому жить, кому умереть?
Как снизить риски? Как не потерять своих близких?
Пока не сталкиваешься напрямую со смертью, не можешь осознать, как все серьезно, как все мимолётно.
Бывает, что окружающие не понимают: у нее родной человек в больнице, а она продолжает краситься, продолжает одеваться с иголочки, продолжает болтать и даже смеяться.
Никто не знает, что на душе у этого смеющегося человека. Никто не знает, чего ему стоит держаться на людях. И пока этот смеющийся человек выполняет свою рутину, он продолжает жить и не сдаётся, а значит может помочь. Тому, кто в больнице. Сможет вытащить его из лап смерти.