Знаменитый "стиль Мухи" и знаменитая Сара Бернар — что объединяло их, кроме театра "Возрождение" и афиш? Было ли вдохновение художника чисто платоническим чувством? Сделала ли Бернар его богатым и знаменитым из чистого альтруизма? Или за этим всем стояла любовь?
На эти вопросы уже никто не ответит.
Сюжет нашей первой книги "#Чёрная_полка" крутится вокруг триптиха Альфонса Мухи "Ночь", который он писал с Сары Бернар. На самом деле, такого триптиха не существовало, это литературная придумка, хотя Муха часто писал Бернар и увлекался так называемыми квадриптихами — композициями, состоявшими из четырёх картин.
Они познакомились в 1893 году, когда Мухе было тридцать четыре, а блистательной Бернар — пятьдесят. Она купила театр "Возрождение" за баснословные деньги: 700 тысяч франков, и шесть лет была его художественным руководителем и исполнительницей главных ролей. в 1893 случилась огромная накладка: для спектакля "Жизмонда" не сделали вовремя афиш. Обнаружилось это на второй день после Рождества, сделать заказ надо было за сутки, и так вышло, что от него отказались все, кроме Альфонса Мухи.
Муха нарисовал афишу за день, и всё профессиональное сообщество художников было от неё в шоке. Зато поклонники Бернар срезали афишу с круглых рекламных тумб. Жером Дусе писал: «это триумф шелка, золота и драгоценных камней, это богатство, брошенное на сомнительную белизну стен нашего города». Это натолкнуло Сару Бернар на удачный финансовый ход, и после очередного тиража часть афиш оставляли в театре для продажи коллекционерам — на них было выручено около 130 тысяч франков.
После ошеломительного успеха афиши театр "Возрождение" предложил Мухе контракт, по которому он становился декоратором и художником по костюмам, а также создателем всей печатной продукции, включая афиши и буклеты. Ежемесячный гонорар Мухи составил 3 тысячи франков, плюс полторы тысячи за каждую новую афишу.
Эти деньги подняли художника на совершенно новый уровень жизни. Помимо значительно поправившегося финансового положения, на него посыпались заказы: он стал оформлять множественные упаковки, работать в рекламе и в дизайне интерьеров. И продолжал писать Сару.
Отрывок из книги "#чёрная_полка": "Она была рыжим пламенем моей жизни, — писал Муха, — худая как щепка женщина, которая сонно двигалась по комнате, — но как преображалась она в свете софитов! И сегодня, на берегу Гудзона, я ношу её у себя внутри, спящую, уставшую, но иногда мне кажется, что она просит меня разбудить её. И тогда я сажусь к холсту".
Был ли у них роман, или не было, доподлинно неизвестно, но и Муха, и Бернар сохранили друг к другу трепетное отношение до конца жизни.
Очередной виток карьеры Мухи случился, когда ювелир Жорж Фуке увидел афишу к спектаклю "Медея", а именно — браслет в форме змеи на руке у Бернар.
Фуке очень захотелось сделать такой браслет, и он обратился к Саре Бернар. Ей понравилась идея, и вскоре украшение было готово:
Отныне Сара Бернар всегда надевала его, когда играла Медею и Клеопатру. Фуке предложил Мухе сотрудничество, и художник начал рисовать тиары, кольца, браслеты и броши. В результате украшения по его эскизам украсили стенд дома Фуке на Всемирной выставке в Париже в 1900 году.
Но самой большой любовью Альфонса Мухи стала его жена Мария, чешка, его страстная поклонница, которая была младше его на 20 лет, и которую он встретил уже в зрелом возрасте, в период успеха и богатства.
Он называл её на чешский манер Марушкой и считал всех женщин, бывших с ним до неё чужими. Это именно ей он писал: «Как прекрасно и отрадно жить для кого-то, до тебя у меня была только одна святыня — наша родина, а сейчас я поставил алтарь и для тебя, дорогая, молюсь на вас обеих…»
при подготовке материала использовалась информация с канала яндекс-дзен Артхив.