Первый законодательный документ о полиции приняла Екатерина II.
В «Уставе Благочиния» была сделана попытка определить структуру и обязанности полиции.
Этим документом было положено начало полицейскому праву и большому количеству исторических анекдотов.
Одним приятным вечером, Екатерина, с воодушевлением стала рассказывать приближенным о правдивости и объективности, что она отметила в чиновниках городской управы, после выхода «Городового Положения» и «Устава Благочиния».
-Кажется я достигла того, что знатные совсем уравнены в правах с простолюдинами перед законом-сказала императрица.
— Ну, вряд ли, матушка, это так, —отвечал ей Нарышкин
— Я говорю тебе, Лев Александрович это так,—возразила императрица,—и если бы люди твои и даже ты сам сделали какую несправедливость или ослушание полиции, то и тебе спуску не будет.
— А вот завтра и увидим, — сказал Нарышкин, — вечером я вам доложу.
Следующим утром Нарышкин надел богатый кафтан с орденами, а, сверху набросил потрёпанный сюртучишко своего истопника, на голову напялил дырявую шапку и пошел пешком на рыночную площадь.
— Господин купец, — обратился он к торговцу птицей, — почем изволишь продавать цыплят?
— Живых по рублю, а битых по полтине за пару, —грубо отвечал торгаш, с брезгливостью оглядывая «нищеброда» Нарышкина.
— Ну,вот, голубчик, забей же мне две парочки живых.
Торговец перерезал цыплят и отдал Нарышкину, который отсчитал ему 1 рубль медью.
— A разве, с тебя рубль? Надо два.
— А за что-ж, голубчик?
— Как за что? За две пары живых цыплят. Живые по рублю.
— Но я беру не живых, так за что требовать с меня лишнее?
— Да ведь они были живые?
— Да и те, которых ты продаешь по полтине за пару, были живые, а теперь битые, я и плачу по твоей же цене за битых.
И тут купец взбесился и стал орать на всю площадь, поминая всех и вся. На шум явился полицейский.
— Вот, ваше благородие, извольте рассудить нас, —скромно сказал Нарышкин; — господин купец продает живых цыплят по рублю, а битых по полтине за пару; так, чтобы мне, бедному человеку, не платить лишних денег, я и просил перебить цыплят.
Полицейский стал на сторону купца и начал трясти Нарышкина, что бы тот заплатил по рублю, иначе ему светит заключение. Нарышкин слёзно умолял, но полицейский был непреклонен.
Тогда Нарышкин, как бы случайно расстегнул дряхлый кафтан, из-под которого засверкали бриллиантами ордена.
Полицейский, мгновенно убрал руки от Нарышкина и бросился трясти купца:
— Ах ты мошенник! Сам говорил, что живые по рублю, а битые по полтине, а требуешь за битых, как за живых! Да знаешь ли, что я с тобой сделаю? Ваше превосходительство, я его сейчас упрячу в «доброе место», этот плут узнает, как за битых цыплят требовать деньги, как за живых!
Нарышкин щедро заплатил купцу за невольное участие в спектакле и поблагодарил полицейского за честное решение.
Вечером во дворце рассказал государыне свое приключение с шутками и в лицах (про фамильное остроумие Нарышкиных читайте здесь).
Смеялись все, только императрица, задумавшись, сказала:
— Завтра же скажу обер-полицмейстеру, что, видно, у них всё по-прежнему: «расстегнуть — прав, застегнуть — виноват».
«Записки современника» Спб., 1859
Подписывайтесь на Русский архив
Читайте