Она и Он. Вместе. Семь дней… Для любви – это целая жизнь. Но беспощадно время, ускользающее словно песок, уносящее во мрак вечности последние мгновения ее жизни.
День первый: Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро.
Библия. Первая книга Моисея
Даже семидневное чудо не может длиться дольше семи дней.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Диагноз был неумолим... И хотя все уже было абсолютно ясно, разум не принимал объявленный приговор, отказываясь смириться с тем, что для жизни остались считанные месяцы.
В оцепенении, с застывшей душой, Она приехала на набережную Невы, самое любимое свое место. Для слез и драматических сцен не было ни сил, ни желания, просто ей нужно было куда-то поехать. Но разве то, что случилось с ней, не было величайшей в мире драмой?
Несмотря на хмурое питерское небо, на набережной было многолюдно. Люди гуляли, смеялись, фотографировались. Было и несколько новобрачных пар. Здесь, среди веселых, жизнерадостных и здоровых людей, Она была чужой. В нехитрой игре счастья и радости, удовольствия и чувственности, предвкушений и надежд, ей надеяться было уже не на что.
Мысль о том, почему это произошло именно с ней, уже не тревожила. Обостренное чудовищной новостью сознание решало один вопрос: как прожить оставшиеся драгоценные дни?
Мужчина средних лет уже несколько раз присматривался к ней, проходя мимо и вновь возвращаясь, словно маятник, постепенно сокращающий амплитуду движения. Наконец, Он остановился. Вопрос прозвучал как выстрел, вернув ее к действительности – на набережную, к воде и к жизни:
– Простите за банальность, мы могли видеться раньше?
Она вскинула глаза, хотела резко ответить, но осеклась. В незнакомце было что-то, позволившее почувствовать расположение к этому человеку. Так в военных самолетах срабатывает прибор-опознаватель «свой-чужой». Он был своим.
– Возможно, – вымолвила Она, почувствовав, что ему можно доверять, и это было странно.
Она никогда не была слишком доверчивой и сентиментальной. Болезнь только усугубила эти особенности, и Она полностью закрылась в своей беде, спряталась в ней, как в раковине, и не думала вылезать наружу.
Когда-то в детстве она прочитала, что все больные животные всегда забиваются в нору или уединяются перед тем, как умереть, как будто хотят без свидетелей искупить свои грехи или принести какой-то таинственный обет смерти. Она тоже хотела так спрятаться, только не знала куда. Желала побыстрее все закончить, но пока была слишком сильна для этого. Ждала завершения и всем естеством восставала против него. Я буду ДО КОНЦА, – сказала Она себе, – и точка!
– Послушайте, мы можем просто погулять по набережной, я обещаю Вам, что не буду задавать дурацких вопросов.
Она снова вернулась на набережную, к незнакомцу, прошелестела еле слышно: «Да, хорошо».
Они сидели на чуть нагретом солнечными лучами карельском граните, и молча любовались городом и небом. Солнце, словно понимая, как ей тяжело, упрямо раздвигало тяжелые грозовые тучи, и нежно раскрашивало небо в спокойные, пастельные тона. Слабое тепло зарождалось в ее груди, как маленький, щупленький фитилек. Постепенно оно набирало силу, крепло и начинало согревать все тело.
– Только ничего не загадывай, – прошептала Она себе. – Мне так мало осталось, пусть всё будет так, как будет.
И в то же время мыслями обратилась к небу: «Может, подаришь мне немного счастья? Самую малую толику, гран, карат, золотник… Пусть обнимет и согреет истерзанную горем и болью душу. Пожалуйста. Видишь, я еще помню это волшебное слово».
Губы незнакомца шевелились, – видимо, Он что-то говорил. Не слыша слов, Она чувствовала их тепло, принимала, впитывала, наполняла ими себя все больше и больше. Засидевшись рядом, они не заметили, как небо потемнело, а вычурные литые фонари залили все набережные теплым золотистым светом. Тихонько начали постукивать первые майские дождевые капли, выбивая нежную дробь, словно маленькие серебряные молоточки. К ним присоединились литавры, и дождь вовсю принялся поливать Неву и ее каменные одежды.
– У меня же здесь машина, – словно удивившись, вспомнил Он. Они добежали до автомобиля и забрались внутрь. В салоне было тепло, сухо и по-домашнему уютно.
– Ну, как Вы? Согрелись? – новые нотки прозвучали в его голосе.
Она подняла голову и внимательно посмотрела на мужчину. В его глазах она прочитала такую заботу и участие, что даже испугалась. Это было неожиданно и странно, ее словно ударило током.
– Хотите посмотреть на тюльпаны? Я знаю место недалеко отсюда. Пока доедем, дождик, наверняка, закончится. Да и мосты к тому времени начнут разводить.
Тюльпаны, мосты, – как же давно Она этого не видела! И забыла, что живет в прекрасном городе, где мосты каждую ночь раскрывают свои объятия судам, идущим по Неве.
Цветы были великолепны. Их окраска менялась от снежно-белой до почти черной. Гладкие тугие бутоны смешивались с пышными растрепанными головками цветов. Ночь наполнялась удивительными звуками, запахами, ощущениями. Тепло, полумрак, слабый аромат цветущих тюльпанов и свежий запах невской воды, присутствие человека, с которым было хорошо и спокойно.
На фоне темного майского неба торжественно, как в замедленной киносъемке, разошлись створки мостов. Сияющая река отразила луну, бесстыдно выставившую напоказ свою наготу.
Она забыла о болезни, о раскаленной, пронзительной боли, о безумном чувстве одиночества, о том, что жить осталось совсем немного! Она просто наслаждалась великолепием волшебной ночи и обществом человека, неожиданно ставшего близким, почему-то ощущая себя и его как одно целое.
– Вы не замерзли? – снова спросил Он.
От его слов она очнулась, но хрупкая красота ночи не исчезла. Это ночь согрела ее? Или голос незнакомца?
Когда появились первые признаки приближающегося рассвета, Она вспомнила, что сегодня ей опять нужно в больницу. С трудом вытащила себя из волшебного круговорота и попросила отвезти ее домой. Он распахнул дверцу машины, помог ей сесть и они поехали.
Просыпающийся город приветствовал их порядком и чистотой, искренне и радостно принимая их, словно желанных гостей.
Он довел ее до дверей квартиры.
– Дайте мне свой телефон, я позвоню, если вы не против.
Если она не против! Да Она отдала бы половину оставшихся ей дней за то, чтобы Он остался. Но сегодня ей обязательно нужно попасть в больницу.
– Вот мой телефон. Завтра можем созвониться.
Уходя, Он снова посмотрел на нее с теплотой, искренностью и надеждой, и этот взгляд опять очень сильно взволновал ее.
Стоя под душем, Она чувствовала, как горячие струи поддерживают и сохраняют тепло, начавшее зарождаться в ней. Вода словно подпитывала, наполняла силой и энергией и тело, и душу.
Так, свернувшись в теплый мягкий клубочек, Она засыпала только в детстве. Проваливаясь в волшебный, цветной сон, Она вспоминала чудесный стишок, который часто слышала ребенком:
Есть волшебная страна, лишь с луны она видна.
В той стране, среди лесов, живет эльф – хранитель снов.
Эльф на дудочке играет, сны как бабочки летают,
Вспомни самый лучший сон, и тебе приснится он.
Спасибо, что прочитали. Буду признателен за оставленный комментарий.