21 декабря - это особенное для меня время. Причина не только в зимнем солнцестоянии или в самом коротком дне. Это День рождения моей дочки. Американской и единственной.
И, конечно, память унесла назад. В тот зимний день четырнадцатилетней давности. Там было много мистики и даже юридический казус.
Все началось примерно в половине четвертого ночи. Я пошла в туалет и почувствовала, что отходят воды. Разбудила мужа и сообщила ему сию радостную новость. Его реакция до сих пор вводит меня в ступор. Он сказал, что он переживает такое не впервые (я уже пятая жена). Это долгий процесс и в больницу лучше приезжать утром, ночью там может никого не быть. Потом он перевернулся на другой бок и спал еще часа три или четыре.
А у меня это было, действительно, впервые и я на тот момент не очень представляла, что это опасно, когда отходят воды. Не знала, что бывают стремительные роды. Много читала о беременности и последующем уходе за ребенком. А сам момент родов как-то выпал у меня из внимания, я думала, что это компетенция специалистов.
Дальше было еще забавнее. Я сидела на кончике ванной (куда в это время отходили воды) и думала: "Вот скоро родится ребенок. Он же должен увидеть красивую маму!"
Надо сказать, что я очень редко крашу ногти. Может, только раз или два в году по самым великим праздникам. Обработать, подпилить - это да, а вот красить не люблю. А тут, прямо во время отхождения вод, я не придумала ничего лучше, как взять лак и начать красить ногти прямо на этом краешке ванной!:)) Ведь дочка должна родиться и увидеть маму красивой!
Возможно, это уже было ее воздействие на меня. Я давно поняла, что в плане внешнего ухода за собой мы заметно отличаемся. Ей только 14, но она уже постоянно подкручивает реснички и подкрашивает их. Может встать на полчаса раньше перед школой и серьезно заморочиться прической или одеждой, чего я за собой в этом возрасте не помню. Да и значительно позже тоже.
Когда я закончила с ногтями, то вспомнила о халате. А где же мой самый любимый и красивый халат? Ах, да, он сушится в подвале. И я решила туда спуститься. Кажется, воды к тому времени уже отошли и я могла покинуть краешек ванной.
Дальше я всерьез направилась к подвалу! Надо сказать, что это был старинный дом конца 19 века с очень глубоким подвалом и крутой лестницей. Туда и без беременности было очень сложно опускаться, можно было легко упасть. Но направиться туда, по сути, во время родов... Как я сейчас понимаю, это напоминало просто безумие, возможно, связанное уже с началом родов.
Если бы я спустилась в этот подвал, возможно, мне там бы и пришлось рожать. И вряд ли бы я докричалась даже до мужа. Он спокойно спал и вообще у него пониженный слух. Раньше был музыкантом и постоянный грохот в ночных барак пагубно сказался на ушах.
Но на самом пороге этой крутой лестницы пришло просветление. Я решила оставить любимый халат в покое!)) А вскоре и муж проснулся и все же отвез меня в больницу.
По дороге у него не на шутку разыгралось чувство юмора. Он говорил, что, кажется, забыл дорогу в госпиталь и не знает теперь куда повернуть! Но чтобы коренной американец и забыл куда-нибудь дорогу? Такого практически не случается. Они могут забыть только дни рождения жены (мой запоминал несколько лет) или даже дни рождения собственных детей. Последнее иногда приходится ему напоминать.
Словом, я все-же благополучно доехала до госпиталя. Дальше все было хорошо и в штатном режиме. Вскоре я оказалась в просторной комнате на одну роженицу. Мужа впустили туда же и притом без всякого белого халата. Он так и просидел весь процесс в куртке. Вскоре в палате появилась и моя переводчица. Хотя я на этом и не настаивала.
Там же была медсестра и ближе в разгару события присоединился мой пожилой доктор с русскими корнями. Словом, всё вертелось в тот день вокруг меня и я чувствовала себя просто королевой! Медсестра (или, возможно, она немного по другому называется) постоянно была рядом, спрашивала, о моем самочувствии, предлагала всякие новомодные штучки.
В результате я оказалась в ванной комнате на каком-то большом шаре, а сверху меня поливали душем! Я замечательно себя чувствовала и даже не ощущала боли. Дальше меня спросили, собираюсь ли я делать обезболивающий укол в позвоночник? Я отказалась, потому что чувствовала себя вполне сносно.
Возможно, это было ошибкой, но ведь я совсем не представляло, что будет дальше! А дальше ситуация, разумеется, нагревалась. Я стала уже орать:" Сделайте что-нибудь обезболивающее!" Мне сказали, что могут сделать теперь только успокаивающий укол в вену, все остальное уже поздно, роды уже начались!
После успокаивающего укола на 10-15 минут и вправду полегчало, но потом ситуация опять накалилась. Я уже только орала: "Сделайте же что-нибудь!" И тут начался этот, на мой взгляд, просто настоящий юридический казус.
Помню, та молоденькая медсестра сказала: "Я могу сделать еще один успокаивающий укол в вену, но у ребенка впоследствии могут быть проблемы с дыханием". Как информацию я это вполне восприняла и помню до сих пор. Но могла ли я на тот момент, в самый разгар родов, принимать сама столь ответственное решение? Сомневаюсь. Хотя дееспособности меня, разумеется, никто не лишал.
Для меня это было все равно, что живьем, без наркоза отрезают руку или ногу и одновременно приносят прочитать и подписать некую важную бумагу! Тогда на какое-то время я вообще забыла, кто я и что тут делаю! Я только кричала и просила что-нибудь сделать против боли.
Дальше медсестра сделала мне второй успокаивающий укол в вену. Я тужилась как могла и вполне успешно. Сознание вроде не теряла, но воспоминания все равно носят сейчас фрагментарный характер.
Помню, что на последней стадии усталости я видела доктора, который обращался к мужу с просьбой перерезать пуповину. Муж на секунды растерялся и только моргал глазами. Эти моргания мне показались вечностью! И причину своей жуткой усталости я почему-то соединила с этой неотрезанной пуповиной. Дальше я уже не выдержала и кричу доктору что-то вроде: "Да режьте уже сами наконец-то эту пуповину!"
Доктор тут же это сделал. И еще произнес философски: "Все повторяется снова..." Уже позднее он спросил имя дочки и наверняка вспомнил своих русских предков, оказавшихся здесь еще на волне первой революционной эмиграции.
Следующий фрагмент стал напоминать фильм ужасов. Первый крик не помню, когда унесли ребенка тоже. А потом был пересменок. В палате появилась новая медсестра и первое, что я услышала от нее было: "Там в коридоре чей-то ребенок задыхается, его откачивают - это не ваш?"
Внутри все похолодело и оборвалось. Помню, что сразу после родов я вполне сносно себя чувствовала. Даже сползала с кровати и самостоятельно добралась до туалета. Но после этой фразы ноги практически отнялись, я поняла, что сама не встану и не смогу выйти в коридор. Я только сказала: "Не знаю. Сходите и узнайте, что там происходит!"
Медсестра ушла и, мне показалось, на целую вечность. На самом деле я не знала, сколько времени прошло, возможно, и не очень много. Но я лежала и накручивала себя. Сразу вспомнила, что сама принимала решение по поводу второго успокоительного укола и меня предупреждали... Сейчас ребенок, возможно, умирает и винить некого, кроме себя.
А медсестра тем временем не возвращалась. Разумеется, я начала подозревать самое ужасное. Муж сидел рядом. Кажется, я сказала что-то злое вроде: "Почему ты до сих пор сидишь, почему не в коридоре?!"
Муж вышел и тоже пропал на целую вечность! Хотя, возможно, это было не больше пяти минут. Тут я уже пережила настоящий кошмар, который несопоставим даже с самими родами! Ну ладно медсестра могла обо мне забыть, но муж-то не может так сделать?!
Значит, произошло что-то непоправимое и самое ужасное... Сейчас они стоят там в коридоре и собираются с духом, чтобы зайти и сказать мне чуткую новость... И винить-то некого! Я сама принимала решение и убила своего ребенка. Единственного и последнего! В Петербурге по работе я общалась с некоторыми ясновидящими и узнала наперед, сколько шансов в меня было иметь детей. И я знала, что это был самый последний...
Словом, такой кошмар реально несопоставим ни с чем: лежать минут пять и накручивать себе, что ты сама убила своего единственного и последнего ребенка! Сами роды тут просто отдыхают. Если бы здоровье было слабее, я бы наверняка получила инфаркт!
А жизнь вокруг мирно текла своим чередом. Возможно, некоторые проблемы с дыханием и были, но они привычны для врачей в такой ситуации. Как я поняла позже по некоторым нюансам, ситуация была уже в норме. Медсестра, видимо, обо мне особо не думала (для нее это обычная работа). А папочка мог чуть-чуть заглядеться на малышку, заболтаться с окружающими. Никто не поспешил ко мне, хотя этот бокс с новорожденными находился совсем рядом.
Да и вообще непонятно, как стала возможной такая ситуация? Меня окружала просторная комната на одну рожающую. Шикарная кровать - просто чудо современной техники, она поднималась, опускалась и поворачивалась почти под любым углом. Сверху в нужный момент открывалась стенка и появлялись все нужные инструменты и приспособления. Просто фантастический фильм по сравнению с российскими обычными роддомами!
Но почему такое ответственное решение должна была принять именно я и притом в самый разгар родов? Почему не медсестра, не муж или хотя бы переводчица? Мне кажется, все они были гораздо более адекватны в тот момент. Врач тоже появлялся, но периодически и его я не помню в момент моего решения.
Мне кажется, медсестра могла бы сказать: "Второй укол не могу сделать, потому что у ребенка могут быть проблемы с дыханием". И все, на этом точка. Я бы поорала и родила, как это делают все.
И муж мог бы не дать разрешение на второй укол, если речь шла о здоровье и даже жизни его ребенка. Я бы так же поорала и родила. Не я первая и не я последняя.
Надо сказать, что даже не все женщины и соотечественницы меня понимают. Одной я рассказала и услышала в ответ: "Ну понимаешь, для Америки очень важна свобода личности. И там все снимают на камеру и если они не выполнили бы твою просьбу, позднее ты могла бы подать на них в суд".
Похоже, у медсестер, действительно, четкие инструкции по поводу свободы личности и постоянный страх перед обвинениями клиентов. Этим, во многом, объясняется очень дорогая медицина и медицинские страховки.
Вот такое неоднозначное у меня впечатление о той просторной палате, где я была почти королевой с массой обслуживающего персонала вокруг. Но королева, видимо, всегда должна важные решения принимать сама, ни на минуту не сходить с пьедестала даже во время родов!