Поскольку приведенная мной в одном из предыдущих постов фраза Горького "Красные - такие же враги народа, как и белые" некоторым показалась преувеличением, приведу письмо Горького полностью, а также ответ Ленина. Эти два письма настолько ярко характеризуют обоих друзей, ставших оппонентами, что почти не нуждаются в комментариях.
Письмо Горького опубликовано в полном собрании сочинений и писем (Письма, "Наука", 2007 г., том 13, стр. 23).
"В.И. ЛЕНИНУ
6 сентября 1919, Петроград
Владимир Ильич!
Убедительно прошу Вас принять и выслушать профессора В.Н. Тонкова, Президента Военно-Медицинской Академии.
Здесь арестовано несколько десятков виднейших русских ученых, в их числе: Депп, Осипов, Терешин, Буш, Крогиус, Ольденбург, Белоголовый, Д. Гримм и т.д., и т.д.
Считаю нужным откровенно сообщить Вам мое мнение по этому поводу:
для меня богатство страны, сила народа выражается в количестве и качестве ее интеллектуальных сил. Революция имеет смысл только тогда, когда она способствует росту и развитию этих сил. К людям науки необходимо относиться возможно бережливее и уважительней, - особенно необходимо у нас, где семнадцатилетние мальчики идут в казармы и на бойню гражданской войны и где - поэтому - рост интеллектуальных сил будет надолго задержан.
Мы, спасая свои шкуры, режем голову народа, уничтожаем его мозг.
Очевидно - у нас нет надежды победить и нет мужества с честью погибнуть, если мы прибегаем к такому варварскому и позорному приему, каким я считаю истребление научных сил страны.
Что значит этот прием самозащиты, кроме выражения отчаяния, сознания слабости или - наконец - желания мести за нашу собственную бездарность?
Я решительно протестую против этой тактики, которая поражает мозг народа, и без того достаточно нищего духовно.
Знаю, что Вы скажете обычные слова: “политическая борьба”, “кто не с нами - против нас”, “нейтральные люди - опасны” и прочее.
Огромное большинство представителей положительной науки нейтрально и объективно, как сама наука: это люди аполитичные.
Среди них большинство - старики, больные: тюрьма убьет их: они уже достаточно истощены голодом.
Владимир Ильич! Я становлюсь на их сторону и предпочитаю арест и тюремное заключение участию - хотя бы и молчаливому - в истреблении лучших, ценнейших сил русского народа. Для меня стало ясно, что “красные” такие же враги народа, как и “белые”.
Лично я, разумеется, предпочитаю быть уничтоженным “белыми”, но “красные” тоже не товарищи мне.
Позвольте надеяться, что Вы поймете меня".
Названный в письме Тонков чувствовал себя в роли посланника не совсем удобно (это очень мягко выражаясь), что видно из его собственных заметок:
"Я знал содержание письма и, не зная, как Ленин будет реагировать на него, утаил его от Ленина, чтобы не испортить беседы, которой мы придавали важное значение. И только уходя от него, сказал: “Да, вот письмо от Алексея Максимовича”. Прочитав письмо, Ленин рассмеялся и сказал: “Горький как был ребенком в политике, так и остался... Ну, как его здоровье?.. Передайте ему привет...” " (комментарии в том же томе, стр. 320).
О как снисходительно. Типа ребенок, что с него возьмешь.
Тем не менее Ленин ответил Горькому. Тон ответа... но лучше опять-таки прочитать письмо целиком.
"А. М. ГОРЬКОМУ
15.09.1919
Дорогой Алексей Максимыч! Тонкова я принял, и еще до его приема и до Вашего письма мы решили в ЦК назначить Каменева и Бухарина для проверки ареста буржуазных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно. Ибо для нас ясно, что и тут ошибки были.
Ясно и то, что в общем мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходима и правильна.
Когда я читаю Ваше откровенное мнение по этому поводу, я вспоминаю особенно мне запавшую в голову при наших разговорах (в Лондоне, на Капри и после) Вашу фразу:
«Мы, художники, невменяемые люди».
Вот именно! Невероятно сердитые слова говорите Вы по какому поводу? По поводу того, что несколько десятков (или хотя бы даже сотен) кадетских и околокадетских господчиков посидят несколько дней в тюрьме для предупреждения заговоров вроде сдачи Красной Горки, заговоров, грозящих гибелью десяткам тысяч рабочих и крестьян.
Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость! Несколько дней или хотя бы даже недель тюрьмы интеллигентам для предупреждения избиения десятков тысяч рабочих и крестьян!
«Художники невменяемые люди».
«Интеллектуальные силы» народа смешивать с «силами» буржуазных интеллигентов неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную в августе 1917 г., брошюру «Война, отечество и человечество». Короленко ведь лучший из «околокадетских», почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистской войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками! Для таких господ 10 000 000 убитых на империалистской войне — дело, заслуживающее поддержки (делами, при слащавых фразах «против» войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики.
Нет. Таким «талантам» не грех посидеть недельки в тюрьме, если это надо сделать для предупреждения заговоров (вроде Красной Горки) и гибели десятков тысяч. А мы эти заговоры кадетов и «околокадетов» открыли. И мы знаем, что околокадетские профессора дают сплошь да рядом заговорщикам помощь. Это факт.
Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г..но.
«Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем.
Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт.
Что касается Ваших настроений, то «понимать» я их понимаю (раз Вы заговорили о том, пойму ли я Вас). Не раз и на Капри и после я Вам говорил: Вы даете себя окружить именно худшим элементам буржуазной интеллигенции и поддаетесь на ее хныканье. Вопль сотен интеллигентов по поводу «ужасного» ареста на несколько недель Вы слышите и слушаете, а голоса массы, миллионов, рабочих и крестьян, коим угрожает Деникин, Колчак, Лианозов, Родзянко, красногорские (и другие кадетские) заговорщики, этого голоса Вы не слышите и не слушаете. Вполне понимаю, вполне, вполне понимаю, что так можно дописаться не только до того, что-де «красные такие же враги народа, как и белые» (борцы за свержение капиталистов и помещиков такие же враги народа, как и помещики с капиталистами), но и до веры в боженьку или в царя-батюшку. Вполне понимаю.
*
Ей-ей, погибнете, ежели из этой обстановки буржуазных интеллигентов не вырветесь! От души желаю поскорее вырваться.
Лучшие приветы!
Ваш Ленин
*
Ибо Вы ведь не пишете! Тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов и не писать — для художника разве не гибель, разве не срам?"
Обратите внимание, какой въедливый и язвительный у Ленина ум, как он ловко выдергивает из какого-то разговора (состоявшегося непонятно когда и неизвестно по какому поводу) именно ту цитату, которая нужна ему, чтобы унизить Горького. Как он цепляется к словам - и как искусно приводит любые доводы, чтобы оправдать свою точку зрения.
Подчеркну пару моментов. "Еще до его приема..." - недвусмысленный намек, что Горький ни на что не влияет, и все уже было решено без него. "Невменяемые люди" - Ленин сразу же переходит в атаку. Вторая атака на Короленко в следующем пассаже вовсе не случайна: Горький его ценил и уважал. Повтор "это факт" - возможно, пародия Ленина на манеру Горького (в письмах у него периодически встречается выражение "факт"). Известная фраза Ленина о мозге, который не мозг, а совсем другая субстанция, является возражением на точку зрения, высказанную писателем (что интеллигенция - мозг народа). Ну и финальный аккорд - упрек Горькому, что он ничего не пишет. Это вообще без комментариев.
В этих двух письмах видно принципиальное различие между Горьким и Лениным. Один думает о людях. Второй (как и полагается вождю) мыслит исключительно массами. И второго - не пронять никакими доводами: это все равно, что спорить с локомотивом, который прет, несмотря ни на что.