Он вынырнул из-под какой-то потрепанной временем арки - тоже как будто бы потрепанный, взлохмаченный, с ненормально горящими глазами. Он начал со странных вопросов. Он, знаете ли, просто не мог начать иначе.
- А что, если под кожей у нас живут мириады паучков? Маленьких таких, с колючими лапками? Ползают, ползают они себе внутри, колют, щекочут, колют и щекочут, щекочут и колют? Мне кажется, это было бы неприятной новостью для арахнофобов, - доверительно сообщил мне мой внезапный спутник.
- Да, наверное, но я не из их числа, - сказал я. Это было правдой. Среди моих страхов были только боязни высоты и Бугимена. А еще я торопился на свидание с огромным букетом, и потому не имел расположения к длинным беседам с фанатичными незнакомцами.
- В цветах могут быть паразиты, - поделился со мной мой собеседник, оглядывая фиолетовый пион с таким подозрительным видом, словно видел в несчастном растении потенциального маньяка, или, как минимум, вора-медвежатника.
- Паразиты могут быть в головах тех, кто ищет их в цветах, - ехидно ответил я.
- У меня в голове огромный бычий цепень, - серьезно согласился спутник и горестно вздохнул.
- А он разве не должен быть в желудке? - полюбопытствовал я, вспоминая школьные уроки биологии.
- Он никому ничего не должен, - насупился незнакомец и скользнул обратно под потрепанную арку.
Спустя несколько дней мы встретились снова. Я опять спешил на свидание, но уже без цветов. Дело в том, что у меня начался невыносимый кожный зуд. Наверняка, это была аллергия на пионы. Можно было бы, конечно, выбрать любые другие цветы, но я слишком много потратился на противоаллергенные средства и временно был на мели.
- А что, если очки от солнца внезапно сменили бы свою специализацию и вместо того, чтобы защищать нас от слишком яркого света, позволили бы видеть уровень равнодушия других людей? Каково вот, например, говорить с человеком, и видеть, что серая полоска над его головой достигла максимума? Человек интересуется твоим здоровьем, беспокоится о тебе - но на самом-то деле заинтересован тобой все-таки меньше, чем фантиком, прилипшим к подошве его ботинка? Если оно так, то какие тут могут быть дружба или любовь, не правда ли, приятель? Возможно, это просто маскировка, или там... ну не знаю... правила этикета, что ли? В приличном обществе их принято соблюдать. Чавкать за столом невежливо, резать рыбу ножом нельзя, надо делать вид, что ты уважаешь и любишь, даже если имя человека для тебя не больше, чем набор случайных звуков? Теперь понимаешь, откуда ноги растут у всех этих "заинек", "котиков", и прочих сюсюканий? Увы, с запоминанием малоинтересных вещей бывают проблемы. Надо бы есть больше кураги. Говорят, она благотворно влияет на память.
Я поморщился и содрал ногтями с лица внушительный лоскут кожи. Кажется, у меня аллергия на ласковые прозвища.
- Сталкивался я и с любовью, и с дружбой, вполне себе существующие понятия, - мои слова, конечно, звучали куда увереннее, если бы не треклятая чесотка.
- И все же... хорошо, что я не ношу солнечных очков, - а вот это вырвалось как-то внезапно, надо следить за своим языком.
- Это хорошо, - кивнул спутник. - Они, говорят, портят хрусталик в глазу. Зрение можно посадить запросто.
Я шел. Без букета. И не на свидание даже. Надо же мне было не послушаться многочисленных советов окулистов и нацепить солнечные очки в один летний денек. Помимо зуда, появилась еще одна проблема, довольно-таки неприятная. Увы, с ней было сложно мириться. Но я знал, что могло быть хуже. В конце концов, хрусталики в глазах все еще были целы и исправно выполняли свою функцию. А спутник тут как тут, он давно меня уже не покидает. И серой полоски над головой не видно. Ему все интересно. Я вот даже интересен. Хотя выгляжу, надо сказать, неважно - с покрасневшей кожей и разбитыми солнечными очками. Да и бычий цепень, живущий в моей голове, ворочался так часто, словно его мучили старые долги.
- А что, если мы просто плод галлюцинаций какого-то парня, угостившегося несвежей пищей? Знаешь, есть такая категория наивных людей, которые уверены, что, если с продукта срезать плесень, то потом спокойно можно есть дальше? Им невдомек, что плесень поражает еду целиком, и лучше выкинуть позеленевший хлеб, не рискуя здоровьем. А плесень - это ведь те же грибы, а грибы бывают галлюциногенными, а галлюцинации бывают такими правдоподобными, что сами начинают в себя верить? Вот уж не знаю, кто здесь более наивен - люди, срезающие плесень, или их реалистичные видения...
"Должно быть, у бедолаги случилось сильное несварение желудка", - успел подумать я, прежде, чем исчез.