Краешек неба покраснел без двадцати восемь, облака вспыхнули минут через десять. Первыми проснулись снегири. Чуть погодя рассвет начал гаснуть, перед восходом солнца жалобно засвистели овсянки, скрипнул снегирь. Вскоре нежный розовый свет разлился по облакам над рекой. На стылой воде дрожала и расплывалась тонкая ледяная пленка.
Над широкой луговой полосой, от речных зарослей к карьеру, туда и сюда вереницами летали дрозды. Первая большая стая из тех, что будут кочевать зимой в поисках ягодных мест. Я поднялась наверх, туда, где дрозды клевали лох. За рекой вспыхнула узкая золотая полоса.
Под ногами хрустела сухая трава.
В середине каждой зеленовато-седой ягоды лоха – продолговатая плотная косточка. Дрозды ожесточенно глотали промерзшие, твердые ягоды и, по всей видимости, торопились к реке, чтобы попить.
В карьере стояла открытая вода, утки не прилетали. Над водой клубился пар. Я вернулась обратно в поселок. Напоследок посмотрела на стайку овсянок, которые пасутся на круче перед мостом.
