Анализируйте философию каждого аргумента — ту ценность, на которую опирается довод. Чем ближе и эгоистичнее философия аргумента (безопасность, личная выгода, ценность семьи и т. д.), тем проще убедить в своей правоте. Довод, апеллирующий к либертарианской этике, не произведет впечатления на человека, у которого она коммунистическая.
Основные правила во время вашей аргументации:
• Оптимальное количество аргументов — от трех до пяти.
• Оставьте в рамках своей линии аргументации самые сильные доводы.
Сила аргументов определяется двумя факторами: 1) глубиной — близостью ценности или философии аргумента для аудитории; 2) доказанностью — степенью проработки и доказанности, наличием объясняющей поддержки, примеров или эмоциональных картинок.
1. Чтобы разбить аргумент противника, можно заменить философию (ценность) этого аргумента на более весомую и глубокую. Наш противник ведет речь про удобство, а мы — про безопасность. Он — про наше здоровье, а мы — не просто про здоровье, а про здоровье детей.
2. При споре определите самые слабые аргументы, приводимые оппонентом. Если оппонент привел для своего аргумента неудачный, спорный или слишком частный пример, используйте его для контраргументации всего аргумента. Удивительный феномен восприятия информации: если разбить частное, оппоненту или третьей стороне покажется, что разбит весь аргумент в целом.
Порядок аргументов может определяться степенью доброжелательности аудитории. Для доброжелательной — начинайте со слабого и заканчивайте самым сильным. Для недоброжелательной — наоборот.
Не давайте аудитории возможность интерпретировать ваш довод. Например, аргумент в пользу свободного рынка «дерегуляция сферы банковских услуг» может быть истолкован как «более надежный, совершенный, технологичный», а может — как «появление нового печатного станка, неудобство в использовании большого количества вариантов денег, может появиться монополии».
Для этого надо говорить на языке собеседника. Подбирать такие простые и доступные слова и формулировать мысль таким образом, чтобы искажение и интерпретация полученной собеседником информации были минимальными.
Приводите примеры для рациональных аргументов: конкретные факты, случаи из жизни, цифры, аналитику и статистику, тенденциозные примеры. Использование конкретных примеров в несколько раз усиливает степень убедительности доводов.
Для этого ищите авторитетное подкрепление своей позиции. Если вы знаете, кто вызывает уважение у вашей аудитории или собеседника, используйте ссылки на это авторитеты в своей аргументации. Например, это может быть исследование от какого либо известного исследовательского центра, для этого приводите источники, откуда вы черпали проверенные аргументы и факты.
Избегайте откровенной конфронтации. Доброжелательность всегда усиливает убеждение. Помните, что убедить «друга» всегда легче, чем «врага».
Сама формулировка аргументов должна быть кратким и емким высказыванием. Желательно, чтобы формулировка аргумента содержала глагол или сравнительную степень: «Это принесет финансовое благосостояние для нашей нации» при дискуссии с националистом или «Это намного экономичнее» для утилитариста.
Постоянно подчеркивайте логическую связь между вашими аргументами и тем тезисом, который вы доказываете: «таким образом», «отсюда следует», «это еще раз доказывает» и т. д. Старайтесь обозначать тезис после каждого приведенного аргумента.
Не стоит утверждать, что ваша точка зрения идеальна. Для создания ощущения искренности и объективности в своей линии аргументации вы можете привести небольшие очевидные, малозначительные и общеизвестные минусы своей стороны, при этом, конечно же, акцентируя внимание на плюсах. В данном случае важно создать у собеседника впечатление, как будто ему не пришлось «насильственно» принять вашу точку зрения, а он сам пришел к этому, сам сделал такой вывод.
Вот один пример хорошей аналогии Майкла Хьюмера для спора о допустимости налогообложения:
Представим, что я живу в деревне, в которой живут бедные люди, и о которых нет надлежащей заботы. Предположим, что я хожу по деревне и собираю взносы на благотворительность в пользу этих бедных. Если кто-то отказывается платить, то я под прицелом моего оружия похищаю этих людей и закрываю их в клетке на длительный период. Каков же моральный статус моего поведения?
Большинство людей интуитивно найдут моё поведение неправильным. Это, конечно же, похвально проводить акции благотворительности в пользу бедных, но то, что недопустимо — это собирать взносы силой и помещать в тюрьму тех, кто не платит. Никто не будет спорить о том, почему это плохо. Независимо от принадлежности к левому, правому, либертарианскому или какому-либо ещё крылу. Этого явления достаточно для обоснования мнения, при отсутствии конкретных причин для сомнений.
На первый взгляд кажется, что в этом сценарии моё поведение аналогично тому, как власти собирают деньги на социальные программы через налогообложение, где те, кто отказываются платить, арестовываются и помещаются в тюрьму. С этого момента для тех, кто поддерживает подобные действия властей, возникает бремя объяснения причин моральной допустимости этих действий властей, объяснения либо с помощью демонстрации реального отличия действий властей от моих действий в моём примере (так, чтобы эти отличия представляли действия властей в гораздо лучшем свете), либо объяснения посредством попытки показать, что мои действия в моём примере реально оправданы (что будет весьма непросто). Если сторонники властей проводящих программы социального обеспечения не смогут привести такое объяснение, то нам следует прийти к заключению, что социальные программы властей неприемлемы.
Обратите внимание, как этот аргумент Майкла Хьюмера отличается от типа аргументов традиционно продвигаемых либертарианскими теоретиками абсолютных прав, таких как Мюррэй Ротбард, Айн Рэнд и (возможно) Роберт Нозик. Грубо говоря, они приводят аргумент о том, что если всегда неправильно инициировать принуждение, а налогообложение требует инициации принуждения, то налогообложение является неправильным. Напротив, Майкл аргументирует так, что если налогообложение с целью реализации социальных программ властей на поверхности выглядит аналогично тем действиям, которые точно выглядят неправильно, в случае если бы они делались любым человеком, не относящимся к властям, то возникает презумпция того, что налогообложение неправильно. Те, кто поддерживают социальные программы, обязаны опровергнуть эту презумпцию.
Аргумент Майкла имеет ещё более прочную этическую отправную точку. Несомненно, некоторые части аргумента ослаблены тем, что мы должны выслушать то, что сторонники социальных программ правительства могут сказать в свою защиту, и мы никогда не можем быть уверенными в том, что они не разработают новые аргументы для объяснения, почему социальные программы правительства реально отличаются от очевидно неправильного поведения в моём примере.
Этот тип аргументации может успешно прилагаться к любой стандартной либертарианской политической позиции. Политика, которую либертарианцы допускают для проведения правительством, — это как раз та политика, которую любой может допустить для проведения частными агентами, поэтому очень легко доказать, что может быть презумпция в пользу политики предлагаемой либертарианцами. Рассмотрим ещё три примера:
1. Представим, что я объявляю всем, что в моей деревне теперь никто не имеет право употреблять вещества, которые я определил как вредные. И, затем, я хожу по деревне и похищаю тех людей, кто употребляет эти вещества, и потом запираю их в клетки на годы. Подобное моё поведение сразу же покажется неприемлемым. Однако, навскидку, моё поведение аналогично проводимой властями политике связанной с запретом наркотиков. Таким образом устанавливается презумпция неприемлемости запрета наркотических средств. Обратите внимание, что похищения мною людей не обретут приемлемость благодаря тому, что я убедительно покажу, что эти вредные субстанции действительно плохи для моих соседей. Так же они не станут приемлемыми, если я продемонстрирую то, как некоторые мои соседи потеряли работу и стали неудачниками потому, что они слишком любили эти вредные вещества. Так как с первого взгляда очевидно, что подобных причин недостаточно для того, чтобы дать мне право похищать моих соседей и держать их в заключении, то, точно так же, правительство не получает прав делать тоже самое.
2. Вообразим, что я объявляю, что я запрещаю всем своим соседям владеть определёнными видами огнестрельного оружия (хотя, сам я владею всеми этими видами оружия). И тут я узнаю, что мой сосед имеет объявленное вне закона оружие. Я похищаю его под прицелом моего оружия и, как всегда, помещаю его в клетку. Эти мои действия выглядят неправильными. Также это поведение похоже на то, что делают власти при приведении в действие законов, ограничивающих владение оружием.
Скорее всего, похищение мною будет допустимым только в том случае, если я буду иметь надёжные свидетельства того, что мой сосед по участку, например, планирует застрелить невинного человека и задержание моего соседа есть единственный способ предотвращения этого преступления. Но я не могу его похитить и поместить в тюрьму только из-за того, что некоторые люди в стране (крошечная часть всех тех, кто владеет оружием) совершали преступления с использованием проблемных видов оружия. Итак, на первый взгляд, у властей также нет оправдания для помещения людей в тюрьму только потому, что они владеют оружием, с помощью которого ранее некоторые лица совершили преступления.
3. Предположим, что я узнаю о том, что голодный человек, Марвин, планирует поездку на местный рынок купить продукты. Я знаю, что некоторые торговцы на рынке хотели бы продавать продукты Марвину, удовлетворяя тем самым его потребности. Я, несмотря на это, останавливаю Марвина на его пути и силой преграждаю ему дорогу к рынку. В результате Марвин остаётся голодным. Подобное моё поведение было бы очень неправильным, я даже был бы виноват в том, что Марвин голодает. Этот пример показывает аналогию с ограничениями иммиграции правительством. Потенциальные иммигранты хотели бы приехать в страну где есть люди, которые хотели бы с ними торговать, тем самым помогая удовлетворять их потребности. Правительство США нанимает вооружённую охрану для того, чтобы она силой не пускала людей в страну работать.
Заметим, что моё отношение к Марвину не будет приемлемым, даже несмотря на такие соображения: (а) необходимо предотвратить возникновение конкуренции с Марвином для людей, уже находящихся на рынке, (б) я опасаюсь культурного влияния Марвина на рынок, влияния, которое мне не понравится, и (в) я обеспокоен тем, что если Марвин появится на рынке, то я дам ему немного бесплатной еды, так как я провожу благотворительные программы помогающие бедным. Все эти соображения будут абсурдными обоснованиями для моего насильственного вмешательства в жизнь Марвина. Но все эти соображения аналогичны наиболее распространённым обоснованиям, предлагаемым для ограничений иммиграции (иммигранты конкурируют с низкоквалифицированными американскими рабочими, иммигранты могут изменить нашу культуру, иммигранты потребляют государственные бенефиты). Опять, очевидно, эти аргументы не оправдывают государственные принуждающие интервенции.
Наш телеграм:
https://ttttt.me/rightargument
Майкл Хьюмер:
Глава 8. книги “Аргументы Свободы.” - на английском
Глава 8. книги “Аргументы Свободы.” -на русском
Литература для прочтения:
Герасимова И. Введение в теорию и практику аргументации. – М.: Логос, 2010.
Ивин А. Теория аргументации. – М.: Высшая школа, 2008.
Леммерман Х. Уроки риторики и дебатов. – М.: Уникум Пресс, 2001.
Непряхин Н. Убеждай и побеждай. – М.: Альпина Паблишер, 2014.
Поварин С. Спор: О теории и практике спора. – Мн.: Полифакт, 1992.