Жил-был мальчик. Обыкновенный. Только немножко бедный. Но у них в классе половина таких была. Или даже больше. Он, конечно, переживал, но утешался, что это временно. Вот вырастит, окончит школу и пойдет в полицию. А лучше в чекисты.
Но пока не вырос, пришли зимние каникулы. Кто-то поехал в Италию, кто-то сказал, что поедет в Италию, а он поехал к бабушке в деревеньку «Капканчиковые дворики», где жила бабушка. Дедушка умер недавно, и родители уговорили мальчика, мол, бабушке скучно, с тобой, глядишь, и веселее будет.
Деревенька оказалась совсем маленькой. Одна только улица, «Дорожная», и жили в деревне днем человек пятнадцать, а ночью – неизвестно, ночью можно было только во двор выходить, по нужде (канализации ж нет), а за ворота – ни-ни. То ли волки, то ли вурдалаки, а, может, и нет никого, просто бабушка сочиняет.
Хоть канализации и не было, мальчику деревенька понравилась. Особенно понравилась девочка Оля, что жила через два дома. Она тоже приехала к бабушке, только своей. Оля училась в восьмом классе, а мальчик в пятом. Но в деревне классами не мерялись, тем более в такой маленькой. Других-то школьников не было. А были старушки, и два старика – Андрей да Федот. Андрей помоложе, и у него была настоящая лошадь, иногда он катал в санях мальчика и Олю, но редко. Раз в день, не чаще.
Электричества в деревне не было, это мальчик знал точно: его дедушка и был монтёром. А как десять лет назад деревеньку отключили, вернее, кто-то украл провода, то восстанавливать и не стали, зачем? Нет от Капканчиковых двориков никакой прибыли, одни убытки.
А так жили неплохо. В каждом домике – ну, в тех, где побывал мальчик – чисто, половички, на стенках коврики и обязательно телевизор в углу, хоть и электричества нет. Сегодня нет, а завтра, глядишь, будет.
Очень уж деревенские на завтра надеялись.
Времени зря мальчик не терял. Он прочитал толстую зеленую книжку «Двадцать пять уроков фотографии». Книжка старинная, её ещё дедушка купил, когда в школу ходил. И фотоаппараты в ней были старинные – «Зоркий», «Фотокор», «Москва», «Смена». К ним требовалась фотоплёнка,тоже со странными названиями «Панхром», «Изопанхром», давались сложные рецепты проявителей, фиксажей и прочего. Поначалу было трудно, но через пять дней мальчик всё понял. И тогда бабушка подарила ему фотоаппарат, «Смена», как раз от дедушки остался. И фотоувеличитель «УПА» - чтобы карточки печатать самому. Почему «УПА»? Есть такая река в Тульской губернии.
В придачу шли две коробочки фотопленки, пачка фотобумаги, ящичек с химикатами, но всё старое, срок годности давно вышел.
Ну ладно, проверим ещё.
Ночью наощупь мальчик зарядил фотоаппарат и потом ходил и фотографировал. Вышло прикольно, куда лучше, чем телефоном. Телефон у мальчика был простенький, и всё равно давно разрядился – подзаряжать-то негде. Да и приёма в Капканчиковых Двориках не было никакого.
Оля поначалу фотографироваться не хотела. Не умеешь, мол, одно уродство выйдет. Но, узнав, что всё это понарошку, плёнка давно испортилась, сказала «пусть».
Домой он возвращался с грустью и фотоаппаратом. Ну, и другими вещами, конечно – книгой, увеличителем, да мало ли что…
Узнал, что можно отдать пленку, её и проявят, и карточки напечатают, но, во-первых, был он мальчик бедноватый, во-вторых, не уверен, что возьмут плёнку, все сроки которой вышли, и, в-третьих, ему было интересно самому: приготовить проявитель и фиксаж, зарядить плёнку в проявочный бачок, залить проявитель, крутить ручку по часам, промыть водой, залить фиксаж, опять крутить ручку, долго промывать водой и, освободив от бачка, повесить на веревку в ванной комнате.
Что-то определенно получилось, но что? И картинка маленькая, и всё наоборот.
В следующее воскресенье он снова превратил ванную в фотолабораторию, на стиральную машинку поставил фотоувеличитель, приспособил красный фонарь, ванночки с растворами.
Через час, разглядывая фотокарточки, он понял, почему прежде Капканчиковые дворики назывались Крысиными (это он в Интернете вычитал). Понял, но никому не сказал. Сказал, что плёнка слишком старая, ничего не вышло.
Собрал увеличитель, спрятал плёнку и карточки в старую кастрюлю-скороварку, которую мама всю жизнь собиралась отдать в ремонт, да нигде не брались чинить, и решил подождать.
Пока вырастет.