Третий день мы плутали по заснеженному лесу, в надежде выйти наконец к своим товарищам и сообщить о неудавшейся операции по минированию железной дороги.
По началу все шло по плану, мы шли намеченным курсом два дня, а потом, перед самым подходом к пункту назначения мы наткнулись на засаду. Около десяти немецких солдат разом открыли по нам шквальный огонь. В этой перестрелке мы потеряли несколько своих бойцов и с большим трудом смогли отбиться от врага. Задание было провалено, мы были вынуждены возвращаться ни с чем. Но что еще хуже мы возвращались не в полном составе.
До вечера мы шли довольно быстро, пока не стемнело и не началась метель.
- Сержант! - окликнул меня Смирнов, наш самый старший товарищ. - Передохнуть нужно, костер развести, мы уже ног не чувствуем.
Смирнов кивнул на укутанных в маскхалаты бойцов, переминавшихся с ног на ногу.
- Хорошо! - согласился я. - Перекусим, согреемся и пойдем дальше.
Товарищи тут же оживились и стали собирать по округе хворост и вырыли глубокую яму в снегу. Костер старались развести небольшой, чтобы не языков пламени не было видно из ямы.
Пока солдаты кушали, я развернул карту и стал разбираться… Судя по карте, мы уже давно должны были перейти через устье реки, но ничего подобного мы не проходили. «неужели заплутали?» - подумал я.
Я подошел к товарищам, севшим в плотный круг, чтобы укрыться от ветра, и наклонившись сказал:
- Береги провизию, бойцы! Мы по моему с курса сбились!
- Как же так? - подскочил Смитрнов. - Тут из провизии беречь нечего! По куску хлеба на брата да одна тушенка!
- Вот ее и сберегите! - я свернул карту и положил ее обратно в карман. - Тушите костер, мы идем дальше.
Всю ночь мы шли практически вслепую, метель стихла только утром. От холода я уже практически не чувствовал ног, руки меня слушались. Наконец мы вышли из леса и вдалеке я увидел небольшую деревню.
В самой крайне избе топилась печь и был виден дымок, длинной трубкой уходящий вверх.
Я снова развернул карту, но никакого селения не нашел. Нужно было срочно выяснить название населенного пункта и сориентироваться на местности.
- Сидите здесь! - сказал я товарищам, измученным от холода и голода. - Посмотрю что да как! Может немного еды раздобуду, а если повезет и согреться получиться, если деревня не под немцами.
- Я с тобой! - шагнул вперед Смирнов, но я тут же его остановил и пояснил, что лучше мне идти одному. Вдвоем мы привлекли бы к себе еще больше внимания. Смирнов неохотно, но все же подчинился приказу.
...Когда я приблизился к деревне я уже мог разглядеть получше и дом, к которому направлялся.
Это был самый обычный бревенчатый домик с двумя окнами и прогнившей крышей. Участок был обнесен редким частоколом, под покосившимся навесом была стайка и маленькая баня. По едва заметному дымку, струящемуся из трубы, я понял, что баня растоплена. Я всем своим замерзшим телом порадовался этому открытию и воодушевленный радостью ускорил шаг, но в следующий момент, мой взгляд упал на лавочку, возле входной двери в баню. На ней была аккуратно сложена немецкая форма. «Немцы!» - пронеслось в моей голове. - «Не получится в баньке попариться!».
Судя по одежде, в бане в этот момент находился всего один человек и мысль о том, что банька для меня и товарищей еще вполне реальна, вновь забрезжила в моих мыслях.
Я обошел осторожно дом и заглянул в одно из окон. За большим столом мирно сидела старушка и пила чай с сухарями. В доме комнат не было и было ясно, что в доме больше никого нет.
Я осторожно постучал в окошко, бабушка даже не вздрогнула, будто и не была удивлена непрошеным гостям.
Она подошла к окошку и распахнула одну створку окна. Мне в лицо ударило тепло, по которому я так соскучился.
- Кто у тебя в бане? - спросил я первым делом, не дожидаясь глупых вопросов от бабки. - Немец?
- На лице не написано, милок! - улыбнулась бабка. - Говорит по-русски!
- Сколько он у тебя?
- Второй день!
Осмотревшись по сторонам я не заметил следов присутствия других немцев.
Я стал поджидать гостя возле двери. Когда он, раскрасневшийся от жара выскочил на улицу и прыгнул в снег, я тут же прыгнул на него сверху и крепко ударил. Парень скорчился и обмяк.
…Когда вся группа пришла в дом по моему сигналу, мы для начала согрелись все в жаркой бане и плотно перекусили. Потом приступили и к бойцу в немецкой форме, но отлично говорящему на русском языке. Оказалось, что этот мальчишка вырвался из немецкого плена и две недели пробирался через леса, а форму ему свою выдали немцы.
Естественно, на слово верить мы ему не стали. По карте нашел Ивантеевку, именно так называлась эта деревня со слов бабки, и смог сориентироваться на местности, чтобы добраться до своей части. Уже через сутки мы были на месте. Парнишку мы сдали начальству, а командир отчитал нас за потерю бойцов и невыполненное задание.