Женщина, которая родилась глухой, решается на опасную и сложную операцию, чтобы выбраться из мира тишины, в котором она живет.
Моя собака-поводырь Мэтт сидит у моих ног. Мы находимся в переполненном поезде, и я стараюсь создать мысленный образ других пассажиров. Я чувствую сильный запах сладких духов. Вполне вероятно, что другие путешественники не воспринимают их - возможно, они заняты беседами по мобильным телефонам или чтением газеты - но для меня это подсказка. Будет ли этот приятный аромат девушкой, которая собирается встретить своего парня? Или, может быть, она собралась на первое свидание? Я также чувствую запах кофе. Понимаю, что я должна быть осторожна, на случай, если кто-то поблизости пьет горячий напиток.
Это моя жизнь как глухой и слепой женщины: я заперта в мире, который с каждым днем становится все темнее, в мире молчания, который прерывает только диффузный белый шум низкого уровня громкости, издаваемый моим слуховым аппаратом. Но через месяц мне поставят кохлеарные импланты. Врачи говорят, что в 39 лет я впервые могу услышать голоса моей семьи, друзей и коллег. Это невероятная возможность, но она несет в себе серьезные риски. Если я получу повреждение слухового нерва, я потеряю даже белый шум, который я слышу сейчас. Этот звук немного похож на тот, который вы слышите, когда находитесь под водой.
Страх переполняет меня. Моя мама тоже переживает.
«Хорошо, дочка», - говорит она мне. -Что если что-то пойдет не так?
Но что, если нет? Что если у меня есть шанс навсегда снять слуховой аппарат? Я знаю, что скоро потеряю то, что осталось от моего зрения - у меня пигментный ретинит, симптом синдрома Ашера, жестокое и редкое генетическое заболевание, которое украло мой слух, когда я родилась. 25 лет назад я начала терять зрение. Сейчас я вижу только узкий туннель, который позволяет мне читать по губам. Но могут ли врачи действительно вернуть мне слух?
------------------------------------------------------------------------------------------------
Мои веки тяжелы, как будто они свинцовые. Медленно я открываю глаза. Я вижу трещину в потолке больничной палаты. Затем в моем визуальном туннеле появляется лицо. Это мама
"Операция уже прошла? - спрашиваю я, и она смеется.
Через два дня я уже была дома. Хирурги считают, что все прошло хорошо, но мне придется ждать месяц, чтобы имплантаты активировались. Только тогда мы сможем узнать, была ли операция успешной. Внезапно я стала беспомощной. Я больше не могу пользоваться слуховыми аппаратами, и без них больше нет белого шума, который направлял меня в моей повседневной деятельности. Подавляющая абсолютная тишина - очень удручающий компаньон. Что пугает меня больше всего, так это мысли о том, что я могу остаться такой навсегда.
Через месяц я снова в больнице. Мы с мамой сидим в зале ожидания. Большой телевизионный экран показывает имя каждого пациента и время ожидания.
Джоан Милн, 10 минут.
Шесть минут: мой ужас не исчез. Что если операция была неудачной?
Пять минут: я думаю о других вещах. Когда я была маленькой, меня сбила машина, потому что я не слышала ее приближения. Я помню страх на лице моей матери в тот день.
Три минуты: я смотрю на экран и тяжело сглатываю.
Одна минута: пока я смотрю на пол, рядом со мной появляются черные туфли. Я поднимаю голову и вижу дружелюбное лицо в моем туннеле; Я чувствую вибрации моей матери, возле себя.
Я сижу перед Луизой, она аудиолог. Прежде чем активировать имплантаты, ей необходимо совместить 22 электрода в каждом ухе с компьютером. Подсоединение кабелей моего нового слухового аппарата - очень трудоемкая процедура. Когда я впервые кладу их за уши, то чувствую их холод и силу.
После кропотливого подключения каждого из электродов Луиза кладет ручку на стол и улыбается мне.
"Вы меня слышите?"- он спрашивает меня, растягивая слова.
Это первые слова, которые я слышу за всю свою жизнь!
Каждая буква и каждый слог отскакивают от стен, потолка и дверей, резонируют во всей комнате, в моих ушах, и отражаются в моем мозгу, который отчаянно пытается отфильтровать звуки, которые выходят изо рта Луизы и взрываются в мои уши как фейерверк.
Так это звук? Это не похоже ни на белый шум, ни на легкий гул. Наконец я знаю, что значит слышать, каково это - не быть глухим!
«Я буду называть дни недели», - медленно объявляет Луиза. Ее голос звучит так, как будто это голос робота: резкий, яркий, электронный.
- понедельник ... вторник ... среда ...
Эмоции прорастают из моего тела с шипением, как банка газировкой. Слезы текут по моему лицу, когда я пытаюсь усвоить этот опыт.
«Четверг ... пятница ... суббота ... воскресенье ..."- говорит Луиза.
Это слова, которые я знала всю свою жизнь, но слышу впервые. Они так распространены, и все же, для меня они самые красивые, которые я могла себе представить. Моя мама стоит справа от меня, снимая эти моменты. Когда я пытаюсь говорить, на меня нападает странное чувство: я слышу голос в голове. Это мой собственный голос.
«Звучит очень резко», - сказала я.
«Сначала это будет звучать так, - успокоила меня Луиза. Ваш мозг перезагрузит его. Это не всегда будет звучать одинаково.
Я плачу.
"Улыбнись", - говорит мне мама, указывая на камеру.
Она была моей представительницей, моими ушами, моими глазами, всей моей жизнью, и я никогда не слышал ее голоса до сих пор. Мой мозг пытается записать разницу между ней и Луизой, и она мгновенно преуспевает: это северный английский акцент моей матери. Вот как мы звучим.
Операция сработала. Я уже слышу! Если бы максимальный момент блаженства можно было разлить в бутылки, я бы лопнула бутылку. За столько лет жизни в мире безмолвия слова были чужды мне. И, я знаю, есть очевидный вопрос: как мне узнать значение слов, если я их никогда не слышал? Столько лет чтения по губам научило мой мозг распознавать форму и ощущение слов, произнесенных еще до того, как я их услышала. Теперь внезапно звук и смысл сливаются.
Я покидаю кабинет аудиолога, став женщиной которая слышит. Когда мы с мамой идем, я слышу стук наших шагов. Затем я воспринимаю другой звук.
"Что это?"- спрашиваю я.
"Это звонящий телефон", - говорит она и, подняв глаза, вижу администратора, поднимающего телефонную трубку.
"Что это такое?"- снова спрашиваю я, когда слышу металлический и живой звук.
«Это тележка для завтрака».
Небольшие признаки окружающей среды, которые никто не принимает во внимание, начинают окрашивать мой мир и наполнять его жизнью, как никогда раньше.
Когда мы вышли из больницы и пошли по улице, я услышала как ветер понимает сухие листья с земли и кружит ими. Я понимаю, что ветер производит звук, постоянный и таинственный свист.
Мы заходим в ресторан, чтобы что-нибудь поесть, и я с удивлением обнаруживаю, как шумен мир: стук посуды на кухне, звон ножей и вилок на тарелках, гул разговоров. Затем я замечаю кое-что еще: звук моих собственных столовых приборов.
«Я шумно ем», - смеясь говорю я маме.
Все удивительно для меня: факт ответа официантке, когда она спрашивает меня, хочу ли я сыр пармезан в моей пасте, хотя я смотрю в другую сторону; звук, который издает мой стакан, когда я ставлю его на стол; лед, который сталкивается между ломтиками лимона моего напитка. Я думала, что напитки были тихими. Думала, что очки не шумят. Думала, что люди могут общаться друг с другом, только если они смотрят друг на друга. Это все секреты, которые звуковой мир начал раскрывать мне.
Когда мы наконец возвращаемся в наш гостиничный номер, я чувствую, что моя голова устала от звуков. Когда мама вешает свою куртку на шкаф, я впервые в жизни прошу ее не шуметь.
"Ой, прости!" - отвечает она, и мы громко смеемся.