Глава 13
Весна 1950-го года выдалась ранней. В конце апреля было совсем тепло, и мы с нетерпением ждали Первое мая. С этим праздником у нас была связана надежда побывать хотя бы пару дней дома. От мамы я получил письмо с известием о том, что дома развалилась печь. Я не мог представить, как мама сможет решить эту проблему одна, без моей помощи. Эта печь была сложена от самой земли и стояла на большом фундаменте, внутренняя часть которого была засыпана песком. Чтобы разобрать всю эту махину, понадобилось бы трём мужикам работать целую неделю. Она же, как оказалось, одна вытащила всю эту огромную массу на улицу. Когда я приехал на Первое мая, мы с Ефимом Малозёмовым сложили новую печь, более лёгкую и компактную. Так мы и отпраздновали этот Первомай.
Сразу после праздника начался четвёртый семестр, и вскоре настала пора госэкзаменов. Здесь я хочу описать один эпизод, который мог сыграть в моей жизни важную, роковую роль. В то время я дружил с девушкой по имени Наташа. Она училась на первом курсе биологического факультета. Скромная, симпатичная, немного робкая и до удивления честная, она жила в общежитии и довольно хорошо училась. Мы были с ней друзьями, и я решительно не хотел, чтобы эта дружба переросла во что-то большее. Встречались мы не более двух раз в неделю.
И вот как-то в конце апреля я зашёл за ней в общежитие и увидел там изумительно красивую девушку. Она была опрятно и чисто одета, как мне показалось, хорошо воспитана. Держалась свободно и ровно. В общем, не заметить такую нельзя. Они с Наташей закончили одну Рыбкинскую среднюю школу, а теперь вместе учились на одном факультете.
Мы вместе вышли из общежития, и я согласился проводить её до квартиры, в которой она жила. По дороге мы разговорились, она рассказала, что отец её работает в Рыбкинском районе первым секретарём, а тётя в Темниковской школе механизации, и, наконец, что зовут её Рита, а фамилия Лазарева. Так мы и познакомились.
На второй день мы вновь случайно встретились в учебном корпусе и договорились вечером погулять по городу. Так, изо дня в день, крепла наша дружба. После праздника встретились как будто после долгой разлуки. Когда я сдавал экзамены, она постоянно переживала и ждала меня около двери аудитории.
Наташа же перестала меня замечать, и старалась не попадаться мне на глаза. Я понял, что мы больше не друзья. Кроме того, её подруги как-то обмолвились мне, что мне придётся пожалеть об этом разрыве с Наташей. Но, как говорится, если бы молодость знала, и если бы старость могла…
Кажется, в ту пору я был сильно влюблён. Эта любовь помогала мне успешно сдавать все экзамены. Мы оба верили, что конца нашей любви никогда не будет. Прощаясь, я пообещал, что в первых числах августа непременно приеду к ней. Она в ответ обещала ждать.
Сдав госэкзамены, получив дипломы, направления и подъёмные, все мы, бывшие студенты, разъехались кто куда. Котину Олю, например, направили в Бурят-Монголию. Мне же направили в село Долговерясы Старо-Симуровского [D1] района, что всего на всего в двенадцати километрах от Петровки.
Приехав домой, я тут же подключился к заготовке сена и дров. Не выходил из дома в течение двух недель. Мама была заметно удивлена моему поведению. О своей любви я ей ничего не рассказал. Единственным, кому я открыл душу, был Семён Алелеков. Письмо, которое вскоре я написал Рите, я также прочитал ему перед отправкой. Ответ пришёл очень быстро. Вскрыл, смотрю: почерк незнакомый, не её. Начиналось письмо так: «Пишет вам группа девочек из села Рыбкино. По вашему письму мы поняли, что вы порядочный человек, и что вы очень крепко влюбились в нашу односельчанку. Да, она красива, хорошо ухожена и внешне воспитана. Но вы не очень хорошо разобрались в ней. Она, обучаясь ещё в 10-м классе, вся истаскалась с киномехаником из нашего дома культуры…». Письмо было достаточно длинным и полно грязных эпизодов. Заканчивалось приблизительно так: «Ты можешь написать ещё одно письмо, и оно точно дойдёт до адресата. Она пригласит тебя к себе, и её родители женят тебя на ней тут же, не откладывая в долгий ящик!».
Помню, прочитав письмо, Семён удивился: «Не думал, что такая непорядочность может ужиться в таком красивом теле».
Почти уверен, что письмо это написала Наташа. Я знал, что сестра Наташи работала на почте, и та часто помогала ей в раскладке писем. Долго я не мог понять, какую же службу она мне сослужила. Справки о Лазаревой я наводил постоянно, это не составляло труда, пока она училась в институте. Постоянно передавал ей привет и получал ответные от неё. Твёрдо было известно, что в институте она так ни с кем и не дружила.
После окончания ей института, я потерял её след до 1956-го года, когда, после армии, я вместе с женой поступил на заочное отделение университета. С нами в группе оказалась моя бывшая однокурсница Корчина Шура, которая стала не только моим товарищем, но и подругой жены. Шура работала в Рыбкинской средней школе учительницей математики и там же, по её словам, работала и Лазарева Р.
Из её рассказов я узнал, что Рита постоянно говорит обо мне и очень желает встретиться. Рассказывала всё это мне Шура, естественно, в большом секрете от моей жены. Я, конечно, и сам не испытывал большого желания воскрешать прошлое, но жизнь есть жизнь. Иногда уже, казалось бы, навсегда разошедшиеся пути вновь пересекаются.
