Коль скоро неизбежно для каждого человека — оставить этот мир и перейти в другой, высший, то для каждого должно быть крайне желательно, чтобы сей переход в другой мир, называемый смертию, совершился как можно мирнее и безболезненнее. Тихая и непостыдная кончина есть такое благо, для достижения коего можно отказаться от многих удовольствий в жизни уже потому, что это будет благо, последнее в жизни, — в те минуты, когда всего нужнее мир и отрада. Но тот, кто работает греху и служит страстям, должен знать заранее, что если он не исправится, то сие благо для него потеряно, что под конец жизни, при разлуке души с телом, его ожидает не покой и услаждение, а скорбь и мука.
«Благость Божия спасительная, не оставляющая человека до самых последних пределов его бытия земного, готова и в сем случае посетить грешника и, большею частию, является у одра его с знамением искупления и с чашею завета. Но, увы, сие утешительное явление редко успокаивает, а — большею частию — смущает и пугает грешника среди его предсмертных страданий. Почему? Потому, что душа, окаменевшая в зле, неспособна бывает воспринимать в себя капель елея духовного. В самом деле, много ли людей, кои, проведши всю жизнь в грехах, могли бы в последние минуты вдруг обратиться совершенно и раскрыть всю душу и сердце свое для благодати покаяния, подобно покаявшемуся на кресте разбойнику? Ах, многие и на одре смертном остаются подобными другому разбойнику, который и на кресте продолжал свое ожесточение греховное».
«Видели ли вы, как отходит из здешнего мира душа злая? Видели ли те невыразимые ужасы, какими сопровождается ее отшествие? Она не знала в жизни, — не имеет и в час смерти ни самосознания, ни самообладания, ни покорности. Все чувства ее волнуются; но эти чувства злы, и раздражение их в последние минуты доходит до крайней степени. Ее зло, освобождаясь — вместе с нею — от последних уз, которыми еще сдерживалось сколько-нибудь в здешней жизни, со всею силою поднимается и, ввиду ужасов смерти, ожесточается до отчаяния. Душа хочет бороться с этими ужасами; она как будто бы вызывает на бой самую смерть и силою собственного зла хочет одолеть ее; она усиливается овладеть отлетающею жизнью, но — в то же время — чувствуя под собою разверзающуюся бездонную пропасть вечного зла, неодолимо увлекается в нее силою сродных стремлений своей злой природы. В борьбе с жизнью и смертью душа борется еще сама с собою, она терзает самое себя. Можно ли и какими словами выразить весь ужас этих минут? Один внешний вид этого зрелища заставляет живых бежать от умирающих. Так, поистине — смерть грешников люта (Пс. 33, 22)».
Какова жизнь, такова и смерть!
Братья и сёстры, подписывайтесь на наш канал, ставьте лайк и не забывайте прокомментировать!
