Когда вернулась советская власть, земельную реформу, проведенную фашистами, отменили и начали отстраивать колхоз.
То, что восстановление шло тяжело, значит не сказать ничего. Но дело постепенно налаживалось.
Лошадей вернули в колхозную конюшню, единоличные «полоски» распахали и вновь, как и до войны, вокруг деревни, раскинулись просторные поля, колосящиеся привычными редкими всходами. Но, тут, слава богу, подоспели германские репарации.
С запада на восток, день за днем, шли эшелоны, груженные крупногабаритными предметами, которые не вошли в вещмешок русского солдата. Везли все, что можно. Могу, с уверенностью сказать, что, еще в восьмидесятые годы на заводе «Им. Вавилова», в Минске работали токарные и фрезерные станки, вывезенные из Германии. Причем, опытные токари, предпочитали «трофеи», отечественному производству.
Идущие с запада составы останавливались на станции «Минск - Товарная» и выгружали всякую всячину, в том числе и крупный рогатый скот.
В Слободку, немецких коров возили, на американских "студебекерах".
Для деревенских, прибытие немецких, точнее разнемеченных коров, в сорок пятом, было сопоставимо, с нашествием немцев в сорок первом.
Если людей солидного возраста интересовали собственно коровы, то юношество больше тянулось к новшествам научно-технического прогресса.
Любая техника, способная передвигаться посредством двигателя внутреннего сгорания, в те годы, вызывала интерес просто невиданный. В наше время, даже “Феррари” на деревенской улице, не вызовет у подрастающего поколения, того интереса, который вызывало прибытие в деревню, в послевоенные годы, обычного грузовика.
Собравшаяся вокруг “студебекеров” прогрессивная молодежь, со знанием дела обсуждала достоинства и технические возможности автомобиля. Старшее поколение старалось блеснуть друг перед другом своими познаниями в области автомобилестроения, а малышня, открыв рты, внимала старшим товарищам.
Через определенный промежуток времени прибыл шофер, молодой разбитной парень. Окинув взглядом, разношерстую компанию, собравшуюся возле его машины, он весело, видимо уже успел причаститься у какой-то молодухи, спросил:
-Ну, что хотите проехать?!
-Хотим… Хотим, дядечка, как не хоть!
-Ну, залазьте. - Кивнул он на откинутый задний борт, и задорный молодой народ, с воодушевлением, полез в кузов автомобиля.
Надо сказать, что кузов не блистал чистотой. Коровы сами по себе травоядные животные и какают регулярно, часто и обильно. Учитывая стресс, который получили “немки”, на разухабистых советских дорогах, можно представит, какое количество органики скопилось на дне кузова.
Но разве такой пустяк может остановить человека, который еще ни разу в жизни не ездил на машине?!..
В кузов забрались все, от мала, до велика. Старшие залезли сами. Маленьких подсадили и втащили за руки.
-Ну, что все? - Спросил шофер.
-Все! Все, дядечка, все!
-Ну, поехали!
Хлопнула дверца. Заурчал мотор.
-Шапки держите! - Крикнул самый бывалый из пассажиров, что должно было означать, что сейчас этот раздолбанный “ленд-лизовский” студебекер разовьет такую скорость, что шапки ветром с голов посрывает.
Все дружно, обеими руками, ухватились за шапки. Машина тронулась и все дружно, с шапками в руках, повалились на дно кузова.
Известное всем шоу, когда чокнутые девицы борются в грязи жалкое подобие, того, что творилось на дне кузова, во время поездки из одного конца в другой конец деревни. Причем никто не дал слабину, никто не возмущался, не барабанил, требуя остановить машину.
Шофер добросовестно довез всех до конца деревни, и когда пассажиры выбрались из кузова, спросил:
-Ну, что понравилось?
-Понравилось, понравилось! Ой, как понравилось! Спасибо, Вам, большое!
Шофер, с, некоторым сомнением, окинул взглядом занавоженную публику и укатил в направлении шоссе Минск-Брест, а его пассажиры остались, раскорячившись стоять на дороге, внимательно разглядывая друг друга.
И до поездки, одежда деревенских хлопцев не отличалась чистотой и не выделялась фасоном, а уж после неё…
Отец, по этому поводу, выразился со всей определенностью:
-Были все в говне!
-Па-ап, а как вообще, после войны жили?
-Так и жили… Короста, вши, чесотка.
Глядя на современных свиней, которых обхаживают красавицы в белых халатах, мне всегда вспоминаются свиньи послевоенные, свиньи вольные самостоятельные.
Тогда никто не мог себе представить, что летом свинью можно держать в сарае и кормить хлебом и картошкой. И того и другого не хватало людям. Все жили впроголодь. Поэтому свиней летом выгоняли на выпас в лес, ну или на окраину леса, туда, где они не могли нашкодить коллективному хозяйству.
Пасти свиней, как и коров, приходилось по очереди. Исполнять обязанности свинопасов отправляли подростков, которые ходили за ними весь день, а вечером пригоняли обратно.
В один прекрасный летний день, когда очередь на выполнение почетной миссии досталась отцу, его друг, живущий по соседству, увязался за ним, чтобы не слоняться одному без дела.
Голод не тетка. Молодым есть хочется постоянно. А, что давали с собой в лес? Пяток картошек, пару огурцов. Ну, какая это еда для растущего организма?!
Немцы, к тому времени в лесах уже сгнили, и теперь они гнили от грибов…
Современному человеку, просто невозможно представить, сколько грибов было в лесах, в то время. Горожане тогда за грибами не ездили, по крайней мере, массово. Люди, конечно, выбирались из города в лес. Но это были, так любители одиночки. Да и ездить далеко было незачем. Стоило выйти за городскую окраину и ты, уже оказывался в лесу.
Причем грибами считались именно грибы: боровики, подосиновики, ну и опята, которые осенью солили бочками. Никто не имел представления о рядовках, курочках, кобылках. Бабки-подберезовики подфутболивали ногами, маслятами бились, устраивая грандиозные сражения…
Короче говоря, набрать грибов, в то время, было минутным делом. Немецких касок вокруг валом-вали, выбирай любую! Полчаса и грибной суп готов.
Но постная пища хороша, лишь для фотобалерин и актрис. Для мужчин стерегущих общественное стадо постный грибной суп - блюдо не очень аппетитное.
История умалчивает, долго ли, коротко ли сидели два товарища, в тягостном раздумье, над каской с вареными грибами, пока их взгляд не обратился на гуляющее неподалеку свиное стадо…
Нет, конечно, в этой истории все остались живы. Лишь одна хрюшка немного пострадала, лишившись хвоста, атрибута не очень необходимого в короткой свиной жизни.
Хвост пошел в качестве добавочного приварка к грибному супу.
Когда стадо вечером вернулось домой, собравшиеся на консилиум, деревенские патриархи, пришли к единодушному решению:
-Волки!
Волков, после войны было очень много. Отъевшиеся за войну хищники были реальной угрозой для домашнего скота, поэтому пастухам все сошло с рук.
Кроме волков, в лесах хватало и другой живности. Самое интересное, что браконьеров в те времена не было. Просто-напросто каждый имеющий охотничье ружье официально считался охотником.
Однажды по Слободке и Осиновке разнесся слух, что охотники собираются на охоту. Идут копать барсука!
Новость сразу стала предметом самого горячего обсуждения и в широком и в узком кругу - и на лавочках и в хатах.
Об охоте на барсуков говорили до самой ночи и далеко заполночь.
Когда же настало утро, из Слободки по направлению к барсучьим норам двинулась процессия, чем-то напоминающая крестный ход, только шли не к чудотворному источнику, а к источнику целебного и полезного, во всех отношениях барсучьего жира.
Впереди шествовали сами охотники, с лопатами на плечах и такими огромными самокрутками в зубах, что дымом от них могли накуриться идущие следом.
Следом за ними шли мужчины к охоте не причастные, но достаточно сведущие в этом деле и поэтому решившие принять в ней участие, чтобы вовремя дать хороший совет.
Следом шло молодое поколение. Учитывая, что в каждой хате, тогда было по пять шесть детей, процессия получилась довольно солидная. Конечно, не все выдержали тяготы долгого пути, многие отстали, но все же к норам подошло много народу.
Охотники закупорили запасные выходы и, поплевав на руки, сделали почин, копнув разок другой лопатой.
-Дайте мне покапать!
-И мне!
-И мне!
Гений Марка Твена уже довольно подробно описал подобную ситуацию, только там красили забор, а здесь копали барсука.
Молодежь, вырывая друг у друга лопаты, бросилась копать. Копали по стахановски. Охотникам оставалось только руководить, что они и делали, указывая направление раскопок пальцами.
Барсук был выкопан в рекордные сроки. Получив лопатой по голове, он умиротворенно сложил лапы и присмирел. Боеприпасы к охотничьему оружию в те времена ценились дорого, и никто не тратил их понапрасну. Лапы убиенному связали, а между связанных лап продели палку.
-Я понесу!
-Нет, я понесу!
-И я понесу, и я! Можно мне?!
Окутанная дымом охотничья процессия с веселым гомоном двинулась обратно. Избранные счастливцы из числа подростков, под завистливыми взглядами сверстников, тащили добычу на своих худых плечах.
Где-то на середине пути протяжный детский крик разорвал монотонное гудение голосов, обсуждавших перипетии охоты. Крик взлетел к небу и перешел в заунывный тоскливый вой.
От тряски барсук воскрес и, изогнувшись, вцепился зубами в тощий зад, идущего впереди носильщика.
Животное отдирали от пострадавшего всем кагалом. Разжав челюсти, свирепого хищника оттащили в сторону и дружно, не портя шкуру, колошматили по голове, кто как мог и чем попало.
-Ну, ты, как парень? Как себя чувствуешь?
Да все хорошо, со мной все в порядке….
-Ну, смотри.… Дойти, то дойдёшь?
-Дойду, дойду! Я и нести еще смогу!
-Неужто - понесешь?
-Конечно понесу!
Как откажешь пстрадавшему! Человек тащил проклятого барсука, почти всю дорогу. А, теперь кто-то другой, вместо него, гордо войдет в деревню с добычей на плечах. Не на него будут устремлены завистливые взгляды деревенской молодежи и восхищенные взгляды местных красавиц.
-Ну, смотри, сам… - В голосе говорившего звучало некоторое сомнение.
Бренное тело почившего было водружено на шест, и процессия двинулась дальше, шумно обсуждая недавнее происшествие.
Сам укушенный гордо шествовал впереди всех, заметно припадая на одну ногу, но, не сдаваясь и не теряя присутствия духа.
Вот она – Слободка! Еще немного и охота торжественно пройдет по центральной улице. Охотники важно нахмурили брови, подростки гордо расправили плечи, мелюзга вытерла сопли.
-А-а-а-а-а!!! Ого-го!!! - Белугой ревел вторично пострадавший.
Барсук в очередной раз воскрес и ухватил парнишку, за ту часть тела, до которой мог дотянуться. Говорят, что снаряд в одну воронку дважды не падает. Эта прописная истина нашла свое подтверждение и в этот раз. Поскольку, перед носом у барсука маячил все тот же зад хлопчика, он ухватился за него, но второй укус не наложился на первый, а пришелся на здоровую половину.
В истории мировой охоты этот случай является уникальным. Ни до этого времени, ни после не было случая, чтобы охотник во время охоты, был укушен барсуком дважды, причем в обе ягодицы поочередно.