Можно ли отпускать ребёнка одного в школу? Нужно ли следить за постами подростков в соцсетях? Как помочь детям пережить смерть друга, одноклассника?
На эти и другие вопросы отвечают сотрудники республиканского Центра диагностики и консультирования при Минобразования Карелии — психологи Елена Руденкова, директор центра, и Людмила Сулима, руководитель отдела по сопровождению детей и подростков с нарушением поведения, находящихся в трудной жизненной ситуации.
– С какого возраста, по вашему мнению, ребенок может ходить в школу один, без взрослых?
Людмила Сулима: – Конкретно возраст не назову. Тогда, когда родитель почувствует, что ребенок готов ходить один. Дети очень разные. Кто-то уже в 3 классе готов, ориентируется, а кто-то и в 12 лет не готов. Подготовить же могут только родители. В первом классе по закону он не может один ходить.
– Добровольно ушел из жизни старшеклассник… На ребенка напали по пути в школу… Это реальные ситуации последнего времени в Карелии. Ученики школы в шоковом состоянии, но почему-то с ними не работают, они предоставлены сами себе, никто из старших с ними не разговаривает, педколлектив ничего не предпринимает…
Елена Руденкова: – Помощь обязательно нужна детям. Если в классе произошла такая трагедия, детей нельзя оставлять без помощи…
Есть правило 48 часов, когда помощь должна быть оказана экстренно. Бывают такие чувствительные дети, так сильно переживают событие, произошедшее с их одноклассником, что переносят на себя. Кто-то чувствует свою беспомощность и ему страшно, у кого-то усиливается чувство, что взрослые несправедливо к нему относятся. Конечно, в таких ситуациях есть опасность повторения события – по закону парных случаев.
Нужно научить детей переживать горе, утрату. Но, к сожалению, как думают педагоги? Если дети сидят в классе тихо, не бьются головой об стенку, не ревут, значит, все хорошо.
Людмила Сулима: – Не всегда должна действовать именно эта организация, где случилась трагедия. Ведь педагоги там тоже пострадавшие, у них возникает чувство беспомощности, что они не смогли помочь ученику. Они сами вовлечены в кризис. Лучше, когда на помощь приходят специалисты из сторонней организации, тем более не везде в школах и колледжах есть психологи или это молодые неопытные специалисты.
Проводили недавно семинар для школьных психологов по суицидальному поведению, методам реагирования. Мотивировали их, чтобы, когда случается что-то, они открывали школы для специалистов, а не закрывали. Мы должны создать такую систему, чтобы психологи из разных школ могли приехать туда, где случился кризис, и оказать эту помощь.
– О чем должны знать родители, чтобы не случилось непоправимое?
Людмила Сулима: – Как правило, после суицида говорят: «Школа проглядела», «Психолог не увидел, что ребенок подавлен». А ведь родитель тоже не увидел! Не почувствовал или вовремя не нашел помощь.
Если говорить о безопасности детей, то многое зависит именно от родителей. Это они должны рассказать ребенку, с кем можно разговаривать на улице, а с кем нельзя. Плюс родитель должен всегда защищать ребенка: в конфликтах, не важно с кем – с детьми или педагогами. А мы своего ребенка не защищаем, а боимся вместе с ним, или, наоборот, с войной идем его защищать.
У нас ведь как? Мы как родители в школу к ребенку или ползем, дрожа от страха, или с ноги открываем дверь и скандалим. Это все проявления страха и неуверенности. При этом мы должны научить своего ребенка жить в мире со всеми людьми, где-то находить компромиссы, а где-то понимать, что компромисс невозможен, надо бороться за свои интересы.
Не только родители – все граждане наши очень пассивны. За стеной изо дня в день плачет ребенок – соседи молчат. На улице дерутся дети – взрослые идут мимо. Мы сами живем по принципу «моя хата с краю» , а потом удивляемся, почему наши дети не замечают, что их одноклассница или одноклассник стоит на самом краю, что ему плохо…
– Психологи не любят давать советы, но все же, как помочь детям справиться с болью после смерти друга, одноклассника? И стоит ли идти на его похороны?
Елена Руденкова: – Нужно завести правило – говорить о чувствах. Все – и дети, и взрослые – должны говорить о своих чувствах. И это правило не только в кризисах. Вместо «Как дела в школе?» спросите у своих детей «Как твое настроение? как себя чувствуешь?».
Людмила Сулима: – В случае суицида следует обсуждать с детьми, что произошло, дать выплеснуться чувствам, выговориться. Но без интерпретаций и прямых увещеваний: «Так поступать нельзя, ты расстроишь маму…» Обязательно прийти к поиску ресурса: как мы можем друг другу помочь? как мы будем друг за другом наблюдать? кому еще нужна помощь? какие выводы мы сделали для себя?
Дети после самоубийства одноклассника часто больше взрослых всё понимают и говорят: «Я так никогда не поступлю, буду внимательней к друзьям относиться и сам искать помощь, когда мне плохо». Вместе с детьми следует прийти к пониманию, что жизнь продолжается.
Елена Руденкова: – Взрослым полезно говорить при детях. Мы привыкли ничего не говорить, держать лицо. А воспринимается это как бесчувствие, холодность, равнодушие.
Если дети не видят, как взрослые переживают горе, как они могут научиться переживать? Мы обесцениваем жизнь и смерть, когда не обмениваемся чувствами.
Приехала после суицида в одну школу, учителя уверяют, что с детьми все нормально, они тихо себя ведут, все ходят на уроки. А я захожу в школу и вижу, что дети столпились в одном углу и смотрят в телефон, что пишут про случившееся. Именно дети того класса, где произошла трагедия.
Очень важно учиться выражать горе по поводу случившегося. В школе, где произошла трагедия, мы рассказываем о ритуалах, которые следует соблюсти, как детей готовить к прощанию с одноклассником.
Людмила Сулима: – На прощание дети должны приходить с родителями. Но и не каждому ребенку, если у него хрупкая нервная система, следует идти на похороны. Можно ведь и по-другому попрощаться с одноклассником: сделать, например, в память о нем презентацию, написать песню да все, что в голову придет, дети народ творческий.
Не нужно в школах выставлять портреты погибших детей! В одной школе на выходных от несчастного случая погиб старшеклассник, всеобщий любимец. В понедельник ученики, малыши в том числе, ничего о трагедии не знающие, приходят в школу и видят при входе его портрет в траурной рамке и цветы. Никакой предварительной подготовки, а ведь детям мгновенно нужно осмыслить и принять страшный факт! Дети в шоке, слезы, ступор, все в классы пошли совершенно дезориентированные. А каждый ли учитель, встречающий их в классе, готов был им квалифицированно помочь?
Елена Руденкова: – Самое главное, к чему мы сами пришли: мы должны помогать переживать трудную ситуацию. Как в войну бабы вместе оплакивали погибших и переживали горе. А многие живут в иллюзии, что будут жить 130 лет, не умрут. А ведь многие сказки, знакомые с детства, о смерти – та же Курочка Ряба, Колобок… Детям нужно показывать естественную жизнь, не искусственную.
– Как вы считаете, нужно ли родителям следить за страничками детей в соцсетях?
Людмила Сулима: – Я считаю, что следить нужно за всем, вопрос только в формах. Необходимо держать руку на пульсе настроений вашего ребенка, объяснять ему все опасности. То, что у него на странице, не всегда отражает его действительные настроения, но в любом случае тревожные посты – признак неблагополучия. И, однозначно, повод для доверительного разговора.
– Бывает, что подросток в жизни веселый, а статусы в соцсетях пишет депрессивные. Это что – желание повыделываться?
Людмила Сулима: – Надо в динамике смотреть, все неоднозначно. Сейчас у молодых модно быть депрессивным, особенным, загадочным. Депрессий и других психических проблем и правда много, но есть еще и желание выделиться или, напротив, присоединиться по какому-то признаку к референтной группе.
Если мы видим у подростка серьезные изменения в поведении, эмоциональном состоянии, да еще на странице в соцсети у него мрак и беспросветность – это сигнал об опасности.
– В прошлом году Петрозаводск был взбудоражен убийствами девушек, и, пока маньяка не поймали, в городе разрасталась паника. Дети боялись ходить в школу, распространялись самые невероятные слухи… Что можно было сделать, чтобы снизить тревожность?
Елена Руденкова: – Вся информация о таких происшествиях должна доводиться до граждан, чтобы в ее отсутствие в интернете не нагнетали слухи. А что творилось, особенно в комментариях, мы помним. Взрослые для чего-то включали телевизор в школе, раздували панику. Чувствительные дети при этом сразу индуцируются.
Людмила Сулима: – Важно подумать, что сделать, чтобы снизить чувство страха. Если ребенок очень боится, то можно и дома посидеть.
Меня поразило, как быстро люди объединились в той критической ситуации: парни в школах, колледжах организовались и стали провожать девушек. Такие конкретные шаги помогают избежать паники, уменьшить проявления страха и беспомощности. Приходит понимание, что мы можем управлять своей жизнью, помочь друзьям, что от нас что-то зависит. Это был побочный позитивный эффект той ситуации.
Автор: Наталья Мешкова
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам очень признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
Подписывайтесь на наш канал "Лицей"!